Мы -Шестаковы

Мы -Шестаковы

Шестаком обычно называли шестого ребенка в семье.
Очень распространенное в старину имя. (Ф) Шестунов, Шестухин,
Шестериков, Шестеров - от 'шесть', шестой ребенок в семье.
(У) Шестаков. Отчество от именования шестак, наиболее частое
значение которого - 'шестой ребенок в семье' или 'шестой мальчик',
т.е. (по Сл. Даля) 'один из шести родных братьев' в семье, где было 6
сыновей. Фамилия распространена чаще всего на Севере:
по материалам Всероссийской переписи 1897 г., в Архангельской
губернии проживало несколько тысяч Шестаковых;
по частоте употребления уступала только Поповым и Кузнецовым.
Шестаковы встречаются в Сибири, в Зауралье, в Забайкалье
и в центральных областях России.
(С сайта Российской Информационной Сети: HTTPS://www.rin.ru)

1. ВСТУПЛЕНИЕ.

Вопрос первый: как Шестаковы пришли в Забайкалье? Поиски в Интернете показали, что Шестаковы с давних пор были на государственной службе. Самая ранняя дата относится к периоду 1477-1499, где говорится о Шестакове Юрии Ивановиче, отправленному послом в ханский Крым. Больше информации по 1730 году, когда якутский казачий голова и полярный исследователь Афанасий Федотович Шестаков возглавил военную экспедицию по освоению Чукотки. Казаки Шестаковы встречаются на Дону и на Кубани, но меня больше интересуют казаки - участники освоения Забайкалья. И нахожу, что: казак Сидор Шестаков упоминается в составе отряда бывшего запорожского гетмана Демьяна Многогрешного, который боролся с набегами кочевых племен тунгусов, дауров, бурят и монгол в Забайкалье в конце 17 века.

Каким образом и кем осуществлялась охрана границы в Забайкалье? Протяженность забайкальской границы составляла около 2000 верст. Уже к 1728 году здесь располагалось на расстоянии 100-200 верст друг от друга более 30 караулов, начала строится Троицкосавская крепость. Пограничная стража, численностью до 500 человек, состояла из "инородцев" — бурят и эвенков, русских служилых людей и солдат регулярных войск. Основную нагрузку по охране границы несли "инородцы", которые были распределены по караулам. Русские казаки назначались караульными смотрителями.

В 1755 году сформирован Якутский полк, имевший трехбатальонный состав и драгунскую роту. Это был первый строевой полк, комплектуемый из забайкальских казаков, который находился в полном составе на границе.

А в 1760 г формируется пятисотенный Тунгусский конный полк под командованием князя Гантимура, который с нерчинскими конными казаками и солдатами Якутского полка стал основой пограничного забайкальского казачества. В 1761 году формируется новый пятисотенный казачий полк из тунгусов, которые из Телембы перекочевали на границу с Монголией. В 1764 году Сенатским Указом из селенгинских бурят организовано четыре шестисотенных полка для охраны границы с Монголией. Бурятские казаки закреплялись за Селенгинским участком границы и обязанности пограничников выполняли поочередно, сменяясь через год (ежегодный наряд на службу достигал 409 чел.).

По распоряжению Иркутского губернатора в 1772 году сформированы пограничные русские казачьи команды: Цурухайтуевская, Чиндантская, Акшинская, Троицкосавская, Кударинская, Харацинская и Тунданская, которые впоследствии были объединены в два русских пограничных казачьих полка. На восьми пограничных дистанциях учредили 71 пост (8 крепостей и 63 караула).

В период реорганизации "пограничного войска" в начале 1770-х годов пограничных русских казаков с семьями поселили на границе на постоянное проживание. Запрещалось всем, кроме них, селиться ближе 15-верстной полосы от границы. Установленная на забайкальской границе система (дистанции, структура и численность казачьего "пограничного войска", порядок службы) в общих чертах сохранилась вплоть до середины XIX века.

По всей видимости, Шестаковы появились в Забайкалье для несения казачьей службы и селились в пограничных караулах, каким был наш родовой поселок Старый Цурухайтуй, основанный Саввой Рагузинским в 1728 году на реке Аргунь, служащей границей с Китаем. По информации Валерия Гавриловича Шестакова (моего сродного брата) наши прапрадеды были выходцами из терских казаков.

2. МОЙ ПРАДЕД И ЕГО СУДЬБА.

А теперь мои непосредственные родственники:
Начну со своего прадеда – Шестакова Ивана Платоновича, 1853 года рождения, входившего в состав казачьего круга Старого Цурухайтуя.

Так он выглядит на одной из двух своих сохранившихся фотографий.

И его семья:

Рядом с Иваном Платоновичем сидит его жена Марина Степановна. Стоят их дочери Татьяна и Евдокия. Справа от матери - сын Василий (участник русско-японской войны 1904-1905 гг.). За спиной Василия стоит его жена – Анна Павловна, родная сестра Жигалина Якова Павловича, выборного командира 2-го Читинского полка.

Кроме Василия, Татьяны и Евдокии у Ивана Платоновича и Марины Степановны были сыновья:

Шестаков Иван Иванович (самый старший);
Шестаков Андрей Иванович, родился 29 сентября 1887 года (мой будущий дед);
Шестаков Вячеслав Иванович, родился в 1893 году, служил в Забайкальской полусотне 4-й сводной сотни лейб-гвардии Сводно-Казачьего полка;

В Старом проживали и два родных брата Ивана Платоновича: Евграф Платонович и Михаил Платонович. Судьба ветви Шестаковых от Евграфа Платоновича мне неизвестна.

А вот совсем недавно удалось выяснить, правда, частично, судьбу ветви от Михаила Платоновича:

Его сын Владимир Михайлович был арестован и строил Беломорканал. Все остальные члены семьи по стандартному обвинению, как кулаки (12.12.1932) были высланы из Старого Цурухайтуя на спецпоселение в Нарымский край:

жена Михаила Платоновича и его дочь (имена неизвестны). Обе умерли в Нарымской ссылке и похоронены в печально-известном поселке Ельцовка Колпашевского района Западно-Сибирского края (ныне Томской области). А почему я назвал этот поселок печально-известным см. ниже.
в Ельцовке оказалась семья Владимира Михайловича и второй сын Михаила Платоновича – Алексей Михайлович. Дочери Владимира Михайловича Ольга Владимировна и двум ее братьям (имена неизвестны) удалось совершить побег из Ельцовки. Ольга Владимировна Шестакова проживала в Усть-Каменогорске (Казахстан). Мой отец навещал свою сродную сестру, и она была у нас в Ачинске. Ольга Владимировна Шестакова умерла 1 августа 2005 года.

В списках «Кавалеров знака отличия военного ордена за русско-японскую войну» числится Михаил Шестаков, младший урядник 2-го Аргунского полка, награжденный орденом 4-й степени за номером 118255 за «мужество и храбрость, оказанные в боях с японцами 8-25 февраля 1905 года».

В 1974 году в Восточно-Сибирском книжном издательстве вышла книга читинского писателя Григория Кобякова «Обелиски», в которой подробно рассказано о судьбе Ивана Платонович а и его сыновей в гражданскую войну, а также о Григории Андреевиче Пешкове, моем деде по материнской линии. О Григории Пешкове и о ветви Пешковы - Мунгаловы со стороны матери я уже подробно рассказал в «Послесловии к дневнику».

В конце 1918 года по всему Забайкалью прокатывается волна арестов красных партизан, которые скрывались по своим станицам и поселкам после роспуска Даурского фронта. В начале декабря 1918 года в Старый Цурухайтуй нагрянул отряд карателей под руководством Ивана Кармадонова и арестовал Шестакова Ивана Платоновича, его сына Василия Ивановича и Григория Андреевича Пешкова. Как потом свидетельствуют письма Ивана Платоновича, аресту предшествовал донос односельчан. В планы карателей входило еще арестовать и других сыновей Ивана Платоновича Андрея и Вячеслава, которые в 1918 году воевали в составе партизанской кавалерийской бригады «Копзоргаз» (Копзоргаз – партизанская бригада, сформированная в 1918 году из казаков поселков Копунь, Зоргол и Газимуровский Завод).

Но Андрея успели предупредить о рейде карателей, и он с семейной заимки ускакал в таежные районы Восточного Забайкалья. Вместо него, нагрянувшие на заимку каратели, арестовали Ивана Платоновича. Помог Андрею скрыться от карателей его дядя Евграф Платонович. Самый младший сын - Вячеслав скрывался на китайской территории, на реке Марэкта, где тоже находилась одна из семейных заимок Шестаковых. Там каратели не могли его достать.

Старший из братьев Иван (или «Большак», как называл его отец) с детства был глухонемым и по этой причине карателей не интересовал (как не интересовал позже и советскую власть). А вот Василий давно уже был костью в горле у местных богатеев (хотя семья Шестаковых была не из бедных). Его называли «сумятником, первым безбожником», так как он выступил против строительства новой церкви. Затем Василий возглавил потребительскую кооперацию в Старом Цурухайтуе, которая потеснила с местного рынка купца Федора Козлова, а потом и построил маслодельный завод, тем самым, ударив по Андрею Козлову, заставив закрыть его мало продуктивную маслобойку.

Из книги «Обелиски»: («Обелиски». Г. Кобяков. Восточно-Сибирское книжное издательство. Иркутск. 1974 г.)

«Деревенские богатеи не могли простить Василию и того, что жена его Анна Павловна была родной сестрой «красного зоргольского главаря» - командира Второго революционного Читинского полка (Из всех полков ЗКВ 2-й Читинский полк и 1-й Аргунский полк вернулись с фронта, настроенные пробольшевистски.), организатора и начальника штаба Зоргольского отряда Якова Павловича Жигалина.

Шипели:

-У них все отродье красное.

Богатеи помнили, как «Копзоргаз», выдвигаясь на левый фланг Забайкальского фронта, зашел в Старый Цурухайтуй, цурухайтуйцы снабдили тогда бригаду лошадьми, продовольствием, деньгами. А закоперщиками были опять же Василий Шестаков, Иван Шестаков, Андрей Пешков ….».

Все арестованные были отвезены на станцию Даурия, где тогда зверствовал барон Унгерн и помещены на местную гауптвахту. Сохранились два письма Ивана Платоновича, написанных в застенке:

«Даурия, 21 декабря.

Семья!

Сообщаю, что сидим восьмые сутки, но допроса еще не было. Что меня ожидает – неизвестно. С нетерпением жду. Копии постановления о реквизиции коней и коров, также и протокол, написанный на меня поселковой властью незаконны. Если отправлены все эти документы, то сообщите телеграфом на имя коменданта Даурии: «Коменданту, передать арестованному Ивану Шестакову».

Держат строго, кормят подходяще. Тоска невыносимая, особенно о внучатах и обо всем вообще.

Целую и благословляю всех.

Иван Шестаков.

Терплю безвинно благодаря общества и ихнего лицемерия. Защитника за нас нет.

Иван Шестаков».

Вот этот упомянутая в письме копия Постановления о конфискации имущества:

Опись
имуществу, конфискованному у гражданки Старо-Цурухайтуевского селения Марины Степановны Шестаковой, уполномоченным экспедиционного отряда атамана Семенова в 1918 г.

№	Наименование имущества	Кол-во	Сумма
			Руб.	Коп.
1.	Жеребец рост 2 аршина	1	116
2.	Конь рост 2 аршина 2 вершка	1	120
3.	Кони рост 2 аршина	4	464
4.	Кони рост 1 аршин 15 вершков	3	261
5.	Конь рост 1 аршин 14 вершков	1	87
6.	Кобылицы рост 2 аршина 2 вершка	2	240
7.	Кобылицы рост 2 аршина 1 вершок	2	240
8.	Кобылицы рост 2 аршина	5	580
9.	Кобылицы рост 1 аршин 15 вершков	4	348
10.	Кобылицы рост 1 аршин 14 вершков	2	174
11.	Двухлеток	11	319
12.	Одного году	7	154
	Итого:	43	3.103
13.	Пороз большой простой (заб. породы)	1	50
14.	3-х лет порозьев.	2	80
15.	Коров	32	960
16.	Катериков (2-х лет)	31	620
17.	Одного году	33	396
	Итого:	99	2.106
18.	Баранов	302	1359
19.	Амбар 4-хстенный	1	60
20.	Завозня (сарай) 3-хстенный	1	40
21.	Бревен новых	14	21
22.	Телег деревянного хода	1	20
23.	Тяжелых передков деревянного хода	1	8
24.	Сани простые	1	2
25.	Хомут со шлеей	1	7
26.	Себрелка с черезседельником	1	1	50
27.	Дуга	1	-	50
28.	Веревка ременная	1	1	50
29.	Бердана	1	7	50
30.	Дробовое ружье курковое	1	12
31.	Шип тележный	8	8
32.	Фурманка для ходка	1	3
33.	Печь чугунная	1	10
34.	Лот стальной	3	50
35.	Самовар прострелянный	1	25
36.	Зеркало	1	2
37.	Топор	1	1	50
	Итого:	234
	Всего конфискованного имущества на сумму:	6.802
	Деньгами романовскими кредитками взысканные примирительной Станичной комиссией	2.425

2 января 1919 года Иван Платонович пишет семье прощальное письмо:

«Сегодня 2 января по старому стилю, слышно: назначен суд по нашему делу. Что Бог даст – неизвестно, но, во всяком случае, с нашим братом не церемонятся. Просидели мы 1 месяц и 1 день, и от Вас какие ходатайства есть или нет – неизвестно. Писали прошения атаману Семенову, но он скоро уехал и его мы не видали, дело видно будет разбирать барон (Барон – барон Унгерн, в чьем ведении находилась тогда станция Даурия и ее окрестности.). В бытность мою в Цурухайтуе Андрей Аф. Мунгалов похвалился, что он на нас накляузничал. Бог ему судья. Деньги 500 рублей как остались у коменданта, которые, если я буду предан смерти, то вероятно пропадут. Их во всяком случае не выдадут Вам, да и не стоит хлопотать.

Все время моего сидения на гауптвахте день и ночь молился о себе и о вашей будущей жизни Богу. Да благословит Господь Бог Вашу будущую жизнь со счастьем. Во время сновидения никогда не видел Вас подробно: все как-то будто в тумане, и даже единого разу дома все снилась какая-то чепуха.

Теперь сообщу, что должники следующие: Сергей Ант. Геласимов 26 руб. петли с крючками. Обратно Дмитрий Пав. Кайдалов 590 руб., которые должны в памятной записаны. Потом не помню сколько Алекс. Аф. (Алексей Афанасьевич Шестаков. Я о нем расскажу позже) тоже. Здесь я должен Василию Ив. Шестакову 30 руб., которые уплатите. Да еще Николай Егорович Михайлов забрал под сенокос 108 руб. Александр Ан. Пешков 460 руб. забрал полностью – про это должен знать Андрюша.

Милая моя старушка, Ваня (Иван Иванович Шестаков – «Большак»), Андрюша (Андрей Иванович Шестаков, мой дед по отцу), Витя (Витя – так в семье почему-то звали сына Ивана Платоновича Вячеслава), Агапа, Нюра (Нюра и Нюрочка – Анна Ивановна, жена Андрея Ивановича и Анна Павловна – жена Василия Ивановича), Неся, Кратя (Кратя – Панкратий Андреевич Шестаков – старший сын Андрея Ивановича Шестакова, мой родной дядя), Маруся, Коля, а также равным образом Дуня, Паша, дорогая Нюрочка, Шура и Иван Андреевич, Ваня, Сережа! Всех благословляю и целую несчетное число раз всех Вас. Господь и мать пресвятая Богородица будет Ваша покровительница во всех Ваших делах, помощница, во всех скорбях и печали утешительница.

Завещаю: постройте ране крышу, стекла хватит, подрядите Васильева.

Как вы сделали со скотом, баранами – ничего не слышу, а сколько сена осталось? Хватит ли его до весны?

Завещаю: живите дружно, уважайте мать, бойтесь Бога, Большака не бросайте, я его жалею больше всех. Где Витя, что с ним?

Прошу у всех родных, так и знакомых соседей прощенья.

Крепко жму всех родных к груди и целую. А кто под угрозой плети подписал на нас приговор, пусть останется на ихней совести.

О захваченном скоте и баранах сейчас хлопотать нет смысла. Ждите, если будет переворот, только тогда и сможете.

Трупы расстрелянных остаются на поверхности. Пусть хищные звери и птицы терзают меня. Не ищите.
Иван Шестаков».

3 января 1919 года (по старому стилю) Шестаковы Иван Платонович и Василий Иванович, а также Пешков Григорий Андреевич были расстреляны в Долине Смерти около станции Даурия.

3. ДЕТИ ИВАНА ПЛАТОНОВИЧА (1918-1919).

Что же случилось с другими членами семьи Ивана Платоновича:
Из книги «Обелиски»:

«… В Старый Цурухайтуй, к семье расстрелянного Ивана Платоновича Шестакова, явился капцегайтуйский каратель Иван Аникеев (Правильно Аникьев), чтобы учинить расправу над своей бывшей женой. Татьяна Ивановна, дочь Ивана Платоновича, узнав, что ее муж переметнулся к белым, с двухгодовалым сыном и беременная, собрала свои пожитки и уехала из Капцегайтуя к матери.

Зять-белогвардеец начал с бесчинств в доме, с глумления над семьей, только что пережившей ужас расстрела близкого человека. Пригрозив «передавить все большевистское отродье», озверевший Аникеев открыл в доме ружейную стрельбу. Прострелил самовар, прострелил стену…. Затем, арестовав Татьяну Ивановну, погнал ее по большой улице села, за околицу – на казнь, на расстрел. В самую последнюю минуту нервишки карателя сорвались. То ли крик ушедшей от него жены: «Стреляй сволочь, сразу троих!», то ли плач сына малютки, ухватившегося за материнскую шею, то ли глухой и яростный гул согнанных сельчан, то ли еще что-то остановило карателя. Пугливо озираясь, он вскочил на коня и помчался».

(Справедливости ради, надо заметить, что, в целом, отношения Татьяны Ивановны (Ниже я расскажу и о судьбе Татьяны Ивановы и ее детей) и ее мужа Ивана Аникьева, по словам их сына Петра Ивановича Аникеева, были не такими жестокими. Может быть, это был лишь разовый порыв мужчины, от которого ушла жена или преувеличение писателя? Я не знаю. Но прострелянный самовар в семье Шестаковых был, и я сам пил из него чай в 1958 году во время первой поездки моих родителей на свою родину, и, мне показывали запаянные отверстия от пули).

Два сына Ивана Платоновича Андрей и Вячеслав Шестаковы ушли партизанить в Богдатскую тайгу.

Это единственная фотография Вячеслава Ивановича Шестакова, родного брата моего деда Андрея Ивановича, 1893 года рождения. На этом снимке он в форме Забайкальской полусотни 4-й сводной сотни лейб-гвардии Сводно-казачьего полка.

В Богдатской тайге Вячеслав стал командиром образованного им же партизанского отряда. Постепенно отряд перерос в партизанский полк, принимавший участие в боях на Урюмкане и Газимуре, у Нерчинского завода и у Доно. Последний бой, в котором принял участие Вячеслав Шестаков – Богдатский бой, который считается одним из самых больших сражений гражданской войны в Забайкалье. Погиб Вячеслав 26 сентября 1919 года и похоронен в братской могиле в Зерене.

Историческая справка:

«Богдатский бой 26-30 сентября 1919 г».

Партизанам в составе 7 конных полков и 3 батальонов пехоты под командованием П. Журавлева противостояли соединенные силы интервентов и белых.

В район села Богдать на р. Урумкан среди крутых гор, где находились партизаны, были стянуты японская дивизия генерала Медзуки, несколько других иностранных частей и 5 белогвардейских казачьих полков во главе с генералом Шильниковым. К ним присоединились местные дружины противников советской власти.

Белые и интервенты одновременно повели наступление на партизан с четырех сторон по дорогам, ведущим к селу Богдать. Решение партизан принять бой с превосходящими силами неприятеля, было вызвано тяжелым положением партизанских отрядов на других участках фронта. В четырехдневном бою партизаны разбили наступающие части, прорвали фронт и ушли на р. Аргунь.
(С. Зарубин. Богдатский бой. «Восточно-Сибирская правда», 1935, 11 октября).

Этому сражению было посвящено несколько народных песен. Вот одна из них:

В БОГДАТСКОМ ХРЕБТЕ ЗАБАЙКАЛЬЯ

В Богдатском хребте Забайкалья
Жестокая битва была.
Мы там защищали свободу,
И кровь там рекою текла.

На нас наступали японцы,
И грозно стучал пулемет.
Не раз мы ходили в атаку,
У них отбирали хребет.

А красное знамя носилось
Не раз на окопы врагов.
На шашках мы с ними рубились,
И их занимали окоп.

Своих потеряли немало,
Стойких, отважных бойцов,
Что отдали жизнь, не жалея,
Исполнить заветы борцов…
1919.

4. СУДЬБА КРАСНОГО ПАРТИЗАНА.

Это единственная фотография моего деда: Шестакова Андрея Ивановича. Снимок сделан в Чите в 15 сентября 1914 года. На обороте подписано: «На добрую память дорогому брату Вите» (т.е. Вячеславу). Забегая вперед, скажу, что я очень надеялся увидеть фотографию своего деда, знакомясь в 1999 году с его обвинительным делом в Красноярском региональном Управлении ФСБ. Но в деле не было никаких фотографий.

После начала Первой Мировой войны он, как «льготный» казак, был мобилизован во 2-й Читинский полк Забайкальского Казачьего Войска. (ЗКВ), командир полка полковник Васильев. «Льготный» казак – так как Андрей Иванович уже отбыл действительную военную службу в период с 1909 по 1912 год, и по возрасту был казаком «второй очереди». Казаки «второй очереди» (возраст 26-30 лет) должны были явиться в свои окружные полковые станицы на собственных строевых лошадях, с холодным оружием и с полным обмундированием и снаряжением, положенным по списку “на случай войны”. Из них формировались второочередные казачьи полки. В мае 1915 года Андрей Иванович попадает на Кавказский фронт, где от ЗКВ принимает участие в боевых действиях 2-я Забайкальская казачья бригада генерала Трухина в составе 2-го Читинского и 2-го Нерчинского казачьих полков и 4-й Забайкальской казачьей батареи. Там же воевала и 3-я Забайкальская казачья бригада генерала Стояновского в составе 3-го Верхнеудинского, 2-го Аргунского казачьих полков и 2-й Забайкальской казачьей батареи. Обе бригады были сформированы из мобилизованных «льготных» казаков. На Западном (германском) фронте воевали первоочередные полки ЗКВ. Исключение составлял 2-й Верхнеудинский полк.

На Кавказском фронте Андрей Иванович пробыл с мая 1915 года по 24 июня 1915 года, пока не заболел возвратным тифом и не был эвакуирован в бессознательном состоянии для лечения в госпитале Красного Креста. После излечения, в мае 1916 года он был на побывке дома в Старом Цурухайтуе. Вновь, на фронт военных действий в составе Кавказской армии, он вернется уже только в 1917 году (с февраля по март 1917 года). Установить все это мне помогли записи в Дневнике, сделанные им как на Кавказском фронте, так и во время службы в армии в период 1909-1912 года. Записи на военной службе в мирное время сделаны им в Иркутске (март 1909), Мысовск (апрель 1909), Усть-Кяхта (декабрь 1909), Троицкосавск (1911-1912).

С Кавказского фронта 2-й Читинский полк вернулся 16 февраля 1918 года уже распропагандированный большевиками и вместе с красногвардейцами занял в Чите все стратегические объекты. Об участии моего деда в гражданской войне сначала в партизанской бригаде КопЗорГаз в 1918 году, затем в партизанском отряде в Богдатской тайге в 1919 году, я уже упоминал.

Гражданская война закончилась. Андрей Иванович Шестаков вернулся домой в Старый Цурухайтуй, где его ждала жена Анна Ивановна (в девичестве Васильева), два сына и дочь. Старшего сына, родившегося в 1916 году, назвали Панкратием. В семье его ласково звали Кратя. В 1918 году родилась дочь Марфа (Мария). А 29 сентября 1919 года у него родился второй сын - Виктор, мой будущий отец. В 1923 году на свет появляется третий сын, которого назовут в честь расстрелянного дяди Василием. В 1931 году родилась вторая дочь Серафима.

В честь погибших в гражданскую войну вновь открытый клуб в Старом Цурухайтуе назвали «именем партизан Шестаковых». В клубе были вывешены портреты Шестакова Ивана Платоновича и его сыновей: Вячеслава и Василия. Потом одну из улиц в Старом также назовут «именем партизан Шестаковых». Семья крепко стоит на ногах и имеет около десятка лошадей, больше сорока коров и большое стадо овец. Чтобы управиться с таким количеством скота и на период уборки урожая, Шестаковы нанимали работников. По воспоминаниям моего отца (Шестакова Виктора Андреевича), после окончания рабочего сезона такие работники получали хороший расчет, включающий в себя лошадь, корову, несколько овец, мешки с мукой. В то же время детей в семье не баловали. Опять же, по воспоминаниям моего отца, каждому из детей бабушка сахар насыпала на блюдце по одной чайной ложечке. Дети выполняли посильную работу по хозяйству, особенно летом. Пограничный режим в то время границе практически отсутствовал, поэтому Андрей Иванович имел возможность свободно пересекать реку Аргунь для покупки необходимых товаров, в так называемых, китайских «мануфактурках и бакалейках». Впрочем, такой торговлей занималось почти все взрослое население приграничной полосы. Кроме того, за Аргунью, в Трехречье, находилась одна из заимок семьи Шестаковых. Все это потом поставят ему в вину в 1938 году в застенках Колпашевского НКВД.

Отступление от темы. Здесь я приведу статью читинского краеведа Перминова В.В. о русском Трехречье. (Перминов В.В. является также одним из составителей История Забайкальского казачьего войска (краткая хронология). Кстати, в посмертном письме Григория Пешкова из Даурского застенка упоминается «дошинский Перминов…». ) Приведу с небольшими сокращениями. С Трехречьем связаны ряд моментов в семье Шестаковых, поэтому необходимо понять, что происходило в этом районе, начиная с первого заселения его забайкальцами и до наших дней.

«НАЧАЛО И КОНЕЦ РУССКОГО ТРЕХРЕЧЬЯ»

«Теперь уже общеизвестно, что район северо-востока Китая в судьбе русского народа сыграл особую роль, став пристанищем для многих сотен тысяч россиян, волею судьбы оказавшихся вне своей исторической родины. Первое массовое появление русских здесь было связано с началом строительства Китайской Восточной железной дороги КВЖД в конце XIX века, связавшей русское Приморье (Владивосток) с Забайкальем (Читой). В ту пору полоса отчуждения вдоль железной дороги приняла тысячи русских семей, осевших в пристанционных поселках и начавших освоение прежде совершенно пустынного края. Грянувшая в начале XX века русско-японская война, а затем исход беженцев из России в гражданскую войну, сформировали на территории Маньчжурии диаспору российской эмиграции, насчитывавшую несколько сот тысяч человек.

Кроме Маньчжурской территории, русское население в Китае в результате бурных социальных процессов первой половины XX века сосредоточилось также в Шанхае, Тяньцзине, Циндао, но в количественном отношении оно уступало северо-восточным районам.

Расселившись, в основном, вдоль линии КВЖД, русское население не представлялось единой территориальной обособленностью, но тяготело, ставным образом, к городам Харбину и Хайлару, а также сформировало девять отдельных районов с преобладающим русским населением. Из них, Трехречье выделялось не только потому, что там было сосредоточено больше русского населения, было больше деревень, оно имело более давнюю русскую историю, но самим укладом жизни оно представлялось, как сохранившийся до августа 1945 г обособленный район забайкальского казачества.

Рабочей группой начальника строительства и расквартирования войск - заместителя министра обороны географически этот район вписывается в бассейн трех правобережных притоков Аргуни - Гана, Дербула и Хаула, от которых он получил свое собственное имя. И его естественными границами являются с северо-запада - пограничная река Аргунь, с севера и востока - водораздельные хребты отрогов Большого Хингана, с которых берут начало Хаул, Дербул и Ган со своими притоками, с запада и юга граница проходит по водораздельному хребту между Ганом и притоком Аргуни Мергелом.

По Нерчинскому договору 1689 г левые притоки Аргуни отошли к России, правые - к Китаю. Таким образом, все правобережье Аргуни юридически и исторически было китайским (маньчжурским), но этнически - чисто русским с давних времен и практически до наших дней

Когда первые казачьи караулы были основаны на Аргуни, территория по ее правому берегу была заселена лишь редкими кочевыми племенами тунгусов, ороченов, солонов, дауров и монгол. С давних времен казаки - аргунцы, привлеченные благодатью и красотой правобережья Аргуни, косили там сено, пасли и зимовали со скотом на заимках по договору с китайскими властями, часто за символическую плату.

Первые русские заимки по Хаулу ближайшей к Аргуни реке, появились в 1870 г. Постепенно они разрастались в хутора и маленькие деревни. Так, в 1885г. появился хутор Ернишная, основанный Парамоновым, и поселок Черноучиха, основанный Титом Ивановичем Лопатиным. Здесь впервые появилась пашня, и рожь дала невиданный урожай. К 1890 г самая нижняя по Хаулу заимка Степана Лаврентьевича Шестопалова разрослась в богатую деревню Манерка, название которой трансформировалось в современное Намерсика.

Приток населения на реку Хаул усилился с началом революции и гражданской войны в России, благо для этого всего лишь нужно было переправиться через Аргунь и преодолеть небольшой хребет. Население этого района увеличилось в десятки раз. Но и до Хаула дотянулась рука красных партизан (О геноциде русских в Трехречье в 1929 году см. далее.), в первую очередь - карательных отрядов Степана Толстокулакова. Его кровавые рейды заставили население сниматься с уже обжитого места и уходить дальше от границы. Так пошло заселение долин Дербула и Гана и их Междуречья Хаул опустел, русские боялись здесь селиться, остались лишь китайцы, у большинства которых жены были русскими.

Начало коллективизации и большевистский террор 30-х годов сделали этот период годами массового притока русских, главным образом забайкальских казаков, в Маньчжурию, в том числе и Трехречье. Казаки бросали родные станицы и поселки и массами уходили за Аргунь от голода, произвола и насилий. В то время возникли и разрослись многие деревни, как правило, вокруг существовавших издавна заимок и охотничьих избушек.

Кто-то с дореволюционных времен имел здесь большие стада, кто-то сумел перегнать свои табуны через Аргунь в гражданскую войну, но большинство людей пришло сюда с одними котомками, будь то бывшие семеновцы, каппелевцы или беженцы от коллективизации. Однако, благодаря казачьему укладу жизни, основанному на принципах демократии, общинного землепользования, трудолюбия, взаимовыручки и братской поддержки, не обремененному тяжестью налогов, край этот очень быстро расцвел и обеспечил людям высокий достаток. Понятие "бедность" стало весьма относительным: бедняком считался тот, у кого во дворе было менее 30 голов скота и он освобождался от поселковых налогов. В немалой степени, процветанию хозяйства способствовали благодатные природные условия края.

Вокруг заимок первопоселенцев со временем на момент расцвета Трехречья в 1945 г выросли 19 полнокровных деревень практически со стопроцентным русским населением, русским казачьим укладом жизни, традициями, нравами, обычаями• Драгоценка, Дубовая, Ключевая, Тулунтуй, Караганы, Попирай, Щучье, Покровка, Верх-Кули, Усть-Кули, Лабдарин, Чилотуй, Светлый Колуй, Барджакон, Лапцагор, Верх-Урга, Усть-Урга, Ширфовая и Нармакчи.

Во многих деревнях были построены православные храмы (в том числе и старообрядческие), возле каждой деревни со временем образовались кладбища-погосты, на которых нашли упокой сотни Георгиевских кавалеров, героев китайского похода, русско-японской и первой мировой войн.

После ухода в Маньчжурию атаман Г.М Семенов организовал управление русскими поселениями, сформировав 18 казачьих станиц, объединивших 65 поселков. Население всего Трехречья было сведено в Трехреченскую станицу с центром в поселке Драгоценка (в период японской оккупации - Найрумту, китайское название - Саньхэ).
--------------

Первоначально административным центром района был поселок Щучье, где располагалась резиденция китайского уездного начальника (далиня). С организацией Трехреченской станицы в 1932 году (уже при японской оккупации) центр административного управления переместился в Драгоценку, где находилось станичное правление, был главный собор Святых Петра и Павла, находилась большая школа с пансионом и мастерскими, построенная на деньги атамана Г.М. Семенова, в которой учились ребятишки со всех деревень Трехречья, имелась электростанция, паровая мельница, небольшие заводы по переработке сельхозпродукции, магазины, харчевни и т.д. Здесь была наибольшая доля китайского населения. В период японской оккупации тут было представительство японской военной миссии, жандармерия и небольшой гарнизон Квантунской армии.

--------------------------

В природно-географическом отношении Трехречье достаточно четко разделяется на три зоны: степную, лесостепную и лесную. Такое деление и обусловило основной вид занятий для каждой зоны, среди которых определяющими были, соответственно, скотоводство, хлебопашество и таежный промысел. Скота, особенно овец, в степной полосе у казаков Трехречья было несметное количество, громадные отары бродили по степи круглый год. Нередки были хозяйства, как, например, у Петра Александровича Морозова в Чилотуе, у которого было 7000 голов овец, или у Ивана Елизаровича Бизьянова в Светлом Колуе, у которого овец было более 6000 голов. В некоторых деревнях, как в Лапцагоре, в каждом из 20 дворов было более чем 1000 голов разного скота.

Общее население всех 19 деревень Трехречья в момент его расцвета в 1945 г ориентировочно составляло 20-25 тыс. человек.

-------------------------

В историко-экономической жизни русского Трехречья можно обозначить 8 периодов, через которые прошли его расцвет и угасание: период первых заимок, становления, японская оккупация, война 1945 года, первое раскулачивание, депортация, второе раскулачивание и упадок.

Японская оккупация длилась с 1932 г по август 1945 г. Японское присутствие хозяйственной жизни Трехречья не затронуло: японцы были заинтересованы иметь такую богатую житницу для снабжения своей армии продовольствием, лошадьми и сырьем. Однако японские оккупационные власти, установив свои жесткие порядки, использовали русское население Маньчжурии, в том числе и трехреченцев, для создания русских военных формирований в составе армии Маньчжоу-го на основе принудительной мобилизации. Так были созданы отряды под начальством японского майора Асано Такэси (или Асано Макото) в 1938 г и отряд под командованием есаула Ивана Александровича Пешкова численностью 105 человек в 1942 г. Однако в войне 1945 г. эти отряды выступили против японцев, а отряд И.А. Пешкова был японцами расстрелян.

Первый удар, от которого Трехречье не смогло уже оправиться, был нанесен ему в августе 1945 г. Передовые части боевых эшелонов советской армии прошли мимо Трехречья, а имевшийся гарнизон Квантунской армии ушел через Хинган на Цицикар. Удар русскому Трехречью был нанесен вторым эшелоном войск НКВД: громадное количество было реквизировано, и, главное, была арестована и депортирована в ГУЛАГ (Так из Хайлара был депортирован в акмолинские лагеря Дмитрий Иванович Гантимуров, муж Пелагеи Якимовны (в девичестве) Мунгаловой, которая была родной сестрой моей бабушки Серафимы Якимовны Пешковой. О нем я рассказывал в Послесловии к дневнику моего деда Пешкова Григория Андреевича.) примерно четвертая часть мужского, самого работоспособного населения. Десять лет спустя все они будут реабилитированы, многие - посмертно.

Второй удар нанесен осенью 1949 г, когда был собран и обработан отменный урожай. По тайной инициативе советского консульства было проведено раскулачивание и организация колхозов, что привело к массовой гибели скота и общему упадку. Однако по инициативе китайских властей весной 1950 г было приказано все, что осталось, вернуть прежним хозяевам.

Тем не менее, общая политика китайцев, вероятно, по высшему межгосударственному соглашению с СССР, неуклонно шла к депортации русского населения из Маньчжурии. И эта депортация началась в 1954 г. под видом репатриации на освоение новых земель.

Для вывоза переселенцев к железной дороге в г Хайлар хайларская транспортная контора выделила грузовики. Небольшие деревни вывозили за один раз, большие - в 2-3 приема. Скот, дома, сельхозинвентарь шли за бесценок, а на полученные деньги народ купить ничего не успевал. Так и ехали все товарными эшелонами, как при эвакуации, в основном в Казахстан.

Оставшиеся после депортации основного населения Трехречья примерно 3 тыс. человек в 1959 г подверглись еще одному раскулачиванию, на сей раз - китайскому. Теперь забирали все и навсегда, не разрешали сеять хлеб, оставили на семью только по корове, лошади и 5 овечек. Но уже через несколько лет хозяйства казаков снова начали возрождаться.

С 1962 г. китайские власти стали выпускать русских из Трехречья в страны иного мира: Австралию, Бразилию, Боливию, Парагвай, Аргентину. Большинство из них уехало в Австралию (80% - 225 семей), поселившись главным образом в Сиднее, Джилонге и Брисбене.

Но некоторые казаки упорно держались своих родных мест, хотя уже были уничтожены православные храмы, распаханы китайцами русские кладбища, а бревенчатые избы покинутых поселков заселены южанами-китайцами, неспособными ни к скотоводству, ни к земледелию в этих суровых для них условиях.

Последние трехреченцы, дожив до начала 70-х годов в родных поселках (Дубовой, Усть-Урге, Покровке, Верх-Кулях), все-таки выехали в Казахстан, а в 1994 г приехали в Забайкалье как переселенцы и образовали казачий поселок Сенькина падь недалеко от Приаргунска, как раз напротив Трехречья, через Аргунь.

По имеющимся данным, в 1972 г. во всем Трехречьи насчитывалось 23 человека русских, которые проживали в Дубовой, Усть-Кулях и Тулунтуе, но позже, по-видимому, куда-то выехали, и в конце 70-х в Дубовой умерла последняя русская женщина Полина Ельчина.

В.В. ПЕРМИНОВ, краевед»

Собирая информацию в Интернете, я нашел сайт, посвященный потомках россиян, живших в Харбине, Мукдэне и Трехречье. Название сайта – «Русская Атлантида». Боже мой, до чего же точно! Ведь это была действительно Русская Атлантида - кусочек той старой России, спасшейся от ужасов большевизма, и постепенно «погрузившуюся под воду» после 1945 года.

Вернусь к Шестаковым. В 1929 году произошел конфликт на КВЖД. В большом доме Шестаковых квартировали красноармейцы. Мой отец вспоминал, какой вкусной кашей они угощали ребятишек. Потом началась коллективизация, а значит, спокойная и благополучная жизнь заканчивалась. Шестаковы одни из первых вступают в сельскохозяйственную коммуну в Старом Цурухайтуе и передают туда большую часть имущества и скота. В 1930 году коммуну преобразуют в колхоз. Их благополучно минует первая волна раскулачивания 1930-31 годов, так как власти не могли не учесть заслуг партизан Шестаковых в гражданскую войну, да и не были они кулаками с точки зрения забайкальцев.

Уровень жизни забайкальских казаков, как в царской России, так и при советской власти, был значительно выше уровня жизни крестьян в Сибири, а с центральной частью России и сравнивать было нечего. Поэтому у совдеповских работников, посланных выполнять «волю партии», была своя оценка: «кулак ты или нет», чаще всего продиктованная задачей выполнить разнарядку властей, когда важна была цифра раскулаченных. А самое главное – подорвать основы казачества, в котором советская власть вполне справедливо видела угрозу себе, так как сытый и экономически независимый казак на своей земле не укладывался в идеологические схемы всеобщего равенства и братства. Отнять человека от своей земли и согнать его в управляемое стадо по имени «колхоз» – вот так большевики выполняли свой лозунг «Земля – крестьянам».

И недовольные были. Недаром, как говорится в истории русского Трехречья, именно коллективизация и красный террор начала 30-х годов (фактически продолжение политики расказачивания, начатой гражданскую войну) привели к массовому исходу забайкальцев в Трехречье, благо власть тогда не имела возможностей закрыть границу «на замок», как это было сделано намного позже. И «замок» этот (как показала дальнейший ход истории нашей многострадальной России) был повешен только для того, чтобы собственный народ не разбежался из мифического социалистического «рая».

Ох, как же не любила Советская власть казачество! Я опять привожу здесь документ , относящийся, правда, не к периоду коллективизации, а к периоду гражданской войны, но он продолжал выполняться и в 30-е годы:

Циркулярное письмо Оргбюро ЦК РКП (б)
об отношении к казакам.

24 января 1919 г.
Циркулярно. Секретно

Последние события на различных фронтах в казачьих районах - наши продвижения вглубь казачьих поселений и разложение среди казачьих войск - заставляют нас дать указания партийным работникам о характере их работы при воссоздании и укреплении Советской власти в указанных районах. Необходимо, учитывая опыт гражданской войны с казачеством, признать единственно правильным самую беспощадную борьбу со всеми верхами казачества путем поголовного их истребления. Никакие компромиссы, никакая половинчатость пути недопустимы. Поэтому необходимо

1. Провести массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно; провести беспощадный массовый террор по отношению ко всем казакам, принимавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с Советской властью. К среднему казачеству необходимо принять все те меры, которые дают гарантию от каких-либо попыток с его стороны к новым выступлениям против Советской власти.

2. Конфисковать хлеб и заставить ссыпать все излишки в указанные пункты, это относится как к хлебу, так и ко всем другим сельскохозяйственным продуктам.

3. Принять все меры по оказанию помощи переселяющейся пришлой бедноте, организуя переселения, где это возможно.

4. Уравнять пришлых "иногородних" к казакам в земельном и во всех других отношениях.

5. Провести полное разоружение, расстреливая каждого, у кого будет обнаружено оружие после срока сдачи.

6. Выдавать оружие только надежным элементам из иногородних.

7. Вооруженные отряды оставлять в казачьих станицах впредь до установления полного порядка.

8. Всем комиссарам, назначенным в те или иные казачьи поселения, предлагается проявить максимальную твердость и неуклонно проводить настоящие указания.

ЦК постановляет провести через соответствующие советские учреждения обязательство Наркомзему разработать в спешном порядке фактические меры по массовому переселению бедноты на казачьи земли.

Центральный Комитет РКП

Почему же мой дед Андрей Иванович Шестаков не перешел Аргунь и не спас семью в Китае? Ведь до границы было рукой подать. У меня нет на это ответа. Ведь он уже знал о судьбе раскулаченных казаков в 1931 году. Или он понимал, что и в Китае нельзя чувствовать себя в безопасности и туда может дотянуться кровавая рука красного террора. Перед глазами был кровавый ужас 1929 года, когда, воспользовавшись конфликтом на КВЖД, советские власти при помощи тех же красных партизан и под видом их организовали истребление русского населения казачьих поселений в Трехречье.

Из воспоминаний очевидцев тех событий:
(источник: статья «Геноцид русских людей в Трехречье, 1929 год »)
«Хлеб Небесный», №13, 1929г., г. Харбин
----------------------------

28 сентября 1929 г. красный партизанский отряд переправился через р. Аргунь и разграбил поселки Аргунск, Комары и хутор Дамысово, близ поселка Келари.

11 октября произошел новый налет красных партизан на Трехречье, при чем в этот раз вновь пострадал поселок Лабдарин и поселки Кици-нор и Усть-Уровск.

Все сведения, в виду разлива рек, отсутствия телеграфной связи и отдаленности Трехречья от г. Харбина, были разрознены и получены нами с запозданием.

В конечном результате можно предположить, что в Трехречье действовал один красный партизанский отряд, разбившийся на 3-4 группы силою около 50 человек каждая. Они убили и замучили свыше 300 человек мирного населения.

Кого же и для чего они убивали? Читатели наши не все знают, что в Трехречье, начиная еще с 1919 года, выселилось много людей из Забайкалья, не желавших оставаться в России в эпоху гражданской войны, а затем и утверждения там советской власти. Сюда шли и казаки, и крестьяне, и татары, и разные беженцы из Советского рая. Приток этих поселенцев продолжался и до наших дней. Китайское Правительство приняло всех этих людей, дало им возможность расселиться по поселкам и хуторам и это русское население, мирное и безоружное, начало понемногу богатеть и жить нормальной жизнью, служа постоянным бельмом на глазу Советской власти, ибо слишком разительна была разница между нищими, обобранными подданными СССР и живущими тут же близ границы, но свободной и трудовой жизнью, русскими поселенцами Трехречья. Мирная работа этих поселенцев была столь успешна, что они явились главными поставщиками разных жизненных продуктов в Харбин и в частности единственными поставщиками великолепного сливочного масла, производство которого они организовали в Трехречье.

Прибавим к этому, что эти поселенцы не участвовали и не участвуют в борьбе против советской власти и не имеют никакого отношения к происходящему ныне конфликту между СССР и китайским правительством.

В данное время, часть, но достаточно проверенных опросом раненых и беженцев из Трехречья, сведений имеется в нашем распоряжении и краткую сводку из них мы сообщаем.

Вот сухой рассказ о разгроме поселков Аргунск, Комары и хутора Дамысово близ поселка Келари. При налете на эти поселки все перебиты, все предано огню, несколько бежавших сообщили, что красные убивали людей из винтовок и пулеметов. Детей сбрасывали в реку. В Дамысово трехмесячный ребенок, мальчик Зырянов, был выхвачен из люльки и разорван на части.

---------

В одном поселке красные партизаны и бывший при них отряд комсомольцев убивали мужчин и женщин, а детей бросали живыми в реку или разбивали им головы о камни. В другом поселке женщин и детей загнали в протоку и в воде расстреливали их, а оставшихся на берегу добивали кольями или бросали в разложенные костры. Лишь в поселках Аргунском, Комары и на хуторе Дамысово убито около 120 человек. В поселке Кацинор красные убили всех мужчин и много женщин.

---------------------------

Прибавим еще и то, что по словам самих красных партизан (эти слова лично слышали некоторые бежавшие из Трехречья) — они посланы советской властью с приказанием истребить всех без исключения русских переселенцев, живущих в Трехречьи, и уничтожить все их имущество. В тех местах, где красные партизаны побывали, они точно исполнили этот приказ сатанинской власти и не их вина, если некоторым жертвам удалось бежать и передать нам точно все, что они видели и слышали в эти ужасные дни.

--------------------------------

Жители Танехэ (Поселок Танехэ (Тэнхе) был основан выходцами из Нового Цурухайтуя.) узнали в красных партизанах или своих односельчан, служащих в красной армии, или земляков с того берега Аргуни из поселков Цурухайтуй, Зарюльск, Капцегайтуй и Уреленегуевск. Начальником этого отряда красных был некий Моисей Жуч, одетый в красное платье. Помощник его Клавдий Топорков, Александр и Михаил Мунгаловы, Карп Пинегин, Яков Федоров, Иван и Трофим Пинегины, Прокопий и Феофил Щукины, Иван по прозвищу Неспятин, Николай Баянов. Большинство этих красных партизан служат в красной армии.

Вот имена некоторых расстрелянных в Танехэ:

1) Николай Пинегин — 12 лет, 2) старик Мунгалов, 3) старик Топорков — 80 л., 4) С.С.Тюкавкин,
5) М. Госьков, 6) Тискин, 7) Аксенов, 8) Аникиев, 9) Якимов, 10) Павел Баженов— 15 л. , 11) Елевферий Баженов.
Всего в Танехэ расстреляно 62 человека взрослых мужчин и мальчиков»

Чем описанные зверства этих «красных партизан» отличаются от зверств немецких оккупантов во время Великой Отечественной войны, я в принципе не понимаю. Тем более что они проводились практически против безоружного населения, так как по решению правительства Китая, все вооруженные силы белой армии, нашедшие убежище на территории Китая, были разоружены (кроме холодного оружия). Жителям Трехречья разрешалось иметь только охотничье оружие.

Впрочем, одно отличие от фашистов есть: здесь русский уничтожал русского, брат уничтожал брата (Топорковы против Топорковых, Пинегины против Пинегиных). Сбылось библейское пророчество. В этой страшной статье среди «красных карателей» назван Александр Мунгалов. Двоюродным дядей моей матери был, как его называла мама, дядя Саша Мунгалов из Нового Цурухайтуя. Мамин дядя Саша Мунгалов - красный партизан, воевавший с моим дедом Григорием Пешковым в гражданскую войну, неоднократно навещавший нашу семью в Ачинске. Я в детстве заслушивался его рассказами о партизанской войне в Забайкалье. Неужели и он был карателем в 1929 году? Неужели это как раз тот случай, когда лучше не знать страшной правды, чем знать. Или это просто совпадение имен? Но большая доля вероятности того, что это все-таки, правда. Клавдий Топорков (здесь невозможно ошибиться) встречается в записной книжке Григория Пешкова в списке партизан бригады КопЗорГаз. Клавдий Топорков будет расстрелян в 1937 году. Там же в записной книжке есть и Иван Неспятин.

В 1938 году командир отряда, зверствовавшего в Танехэ, Моисей Жуч сам станет жертвой репрессий конца 30-х годов:

«ЖУЧ Моисей Рафаилович, 1884 г.р. Место рождения: Енисейская губерния, с. Рыбинска; еврей; начальник дома отдыха УНКВД по Дальневосточному краю; место проживания: г. Хабаровск. Арест: 28.08.1937. Осужден 04.02.1938 Военная коллегия Верховного суда СССР, выездная сессия. Расстрелян 04.02.1938. Место расстрела:. Хабаровск. Реабилитирован 09.09.1959. По определению Военного трибунала ДВО, основание: за отсутствием состава преступления» .

В 1933 году во время второй волны раскулачивания настала очередь и семьи Андрея Ивановича Шестакова. Семью красного партизана исключают из колхоза. На основании Постановления СНК и ЦИК СССР от 1 февраля 1930 года семья подлежит выселению из Читинской области в Томскую область, Нарымский край (дело № Р-13898). Его сестру Татьяну Ивановну Аникьеву с сыном Петром, которому тогда было 13 лет, выслали в Казахстан, хотя она на коленях умоляла уполномоченных не отрывать ее от брата.

Вторую сестру Евдокию Ивановну выслали в Бакчарский район Западно-Сибирского края. Сейчас, в Бакчарском районе Томской области на месте Гавриловских бараков для ссыльных стоит памятный знак, на котором написано «С первой половины 30-х годов территория нынешнего Бакчарского района являлась местом ссылки тысяч людей, многие из которых погибли от голода, болезней и каторжного труда. Они строили и эту дорогу. Вечная память невинным жертвам сталинизма!». Позже Евдокия Ивановна окажется в трудпоселке Горевое Емельяновского района Красноярского края.

В Старом Цурухайтуе осталась семья старшего сына Ивана Платоновича – Шестакова Ивана Ивановича, которого спасло только то, что он был глухонемым с детства. Тут Советская власть проявила «гуманность».

Что же требовало вышеназванное Постановление:

«Постановление ЦИК и СНК "О мероприятиях по укреплению социалистического переустройства сельского хозяйства в районах сплошной коллективизации и по борьбе с кулачеством".

Органам Советской власти на местах предоставлено право применять против кулаков все необходимые меры - отбирать землю, конфисковывать имущество и выселять за пределы районов и областей. Раскулачиваемые делились на три категории:

К первой относился "контрреволюционный актив" - участники антисоветских и антиколхозных выступлений. Они сами подлежали аресту, а их семьи - выселению в отдаленные районы страны.

Ко второй - "крупные кулаки и бывшие полупомещики, активно выступавшие против коллективизации". Их выселяли вместе с семьями в отдаленные районы.

К третьей - "остальная часть кулаков". Она подлежала расселению специальными поселками в пределах районов прежнего своего проживания».

Следующий документ показывает, как на местах готовились к встрече спецпереселенцев. Данный документ и последующие взяты из публикации С.А. Красильникова «Анатомия Назинской трагедии».

Шифротелеграмма секретаря Западносибирского крайкома партии И. Эйхе в ЦК ВКП(б) И. В. Сталину о возможностях расселения в северных районах края "нового контингента" спецпереселенцев.

10 февраля 1933 г.

Получили приложение ОГПУ принять до конца навигации 1933 г. для расселения в Западной Сибири 1 млн. спецпереселенцев, из них 100 тыс. чел. для завоза до открытия навигации. Это предложение совершенно не реально, объяснимо только тем, что товарищи, составляющие наметку плана, не знакомы с условиями Севера. Какие бы материальные ресурсы в помощь краю Центр не выделил, это количество людей завезти, расселить, создать минимальные условия для зимовки за лето 1933 г. не можем. Также невыполнимо предложение о завозе санным путем в северные районы 100 тыс. чел. Для завоза такого количества людей, также минимального необходимого им до начала навигации продовольствия, потребовалось бы мобилизовать 30-35 тыс. лошадей, что превышает все конское поголовье всех северных районов. Такая массовая мобилизация, не говоря о массовом срыве лесозаготовок, приведет к неизбежной гибели лошадей, срыву посевной компании северных, также прилегающих к ним районах.

Взвесив все наши максимальные возможности, бюро райкома считает возможным немедленно принять для содержания до открытия навигации в лагере:
1) в Томске - 10 тыс. чел.;
2) в Черемошном - 10 тыс. чел., для чего нужно обязать Сиблаг в течение месяца выстроить бараки;
3) 8 тыс. чел. для Кузбасса (Осиновка, Киселевка).
Летний завоз спецпереселенцев считаем возможным 250-270 тыс. чел., причем для этого нужно провести немедленно большую подготовительную работу, особенно срочно начать строительство судов. Принимая это решение, мы изыскиваем все возможности в максимальной степени увеличить контингент приема, но считаем, что с нашей стороны было бы тяжким преступлением обещать выполнить совершенно нереальное предложение ОГПУ. При решении этого вопроса прошу вызвать меня в Москву.
[Р.]ЭЙХЕ

АПРФ. Ф. 3. Оп. 30. Д. 196. Л. 117. Машинописная копия.
Опубликовано: Спецпереселенцы в Западной Сибири. С. 78.

В ответ на телеграмму Р. Эйхе от 10 февраля 1933 г. последовало указание И. Сталина от 7 марта 1933 г. о необходимости размещения "новых контингентов" в крае. В силу этого Р.И. Эйхе несколько смягчил обозначенные ранее позиции и сообщил:

"Во изменение нашей прежней телеграммы считаем [возможным] весной, летом 1933 г. принять, устроить [на] Нарымском [и] Тарском Севере 500 тыс. спецпереселенцев".

Далее в телеграмме перечислялись первоочередные меры по финансированию и материально-техническому обеспечению предстоявшей операции. Текст телеграммы завершало сформулированное ранее в решении бюро Запсибкрайкома (от 9 февраля 1933г.) предложение передать ОГПУ новые дополнительные полномочия: "Необходимо немедленное постановление правительства о передаче всех функций хозяйственного устройства, освоения спецпереселенцев ОГПУ [и] одновременной передачи ему аппаратов, средств, имущества хозорганов и ведомств, обслуживающих спецпереселенцев".
АПРФ. Ф. 3. Оп. 30. Д. 196. Л. 123-124.

(Как на восточном базаре поторговались Эйхе и Сталин: 250 тысяч – мало, 1 миллион – много. 500 тысяч – устроили всех. Только ценой торговли были люди и их судьбы).

Как вспоминал мой отец (ему тогда было 13-14 лет):

«До сборочного пункта на станции Борзя (В Борзе был сборный пункт, когда свозились высланные из Быркинского и прилегающих районов), до которой было около 300 километров, семью (двоих взрослых и пятерых детей) везли под конвоем на подводах. Там всех ссыльных, или как их тогда называли спецпереселенцев, погрузили в товарные вагоны. В вагонах все окна зарешёчены, двойные нары из досок по обе стороны от входа, вторые двери заколочены.

Вагоны до отказа были набиты людьми. От скопления людей в вагонах была страшная духота. Условия были нечеловеческими. Путь был долгим, люди не выдерживали и умирали прямо в вагонах. До Иркутска вагоны вообще не открывались. На больших станциях состав со спецпереселенцами загоняли в тупики, окружали охраной, открывали двери и давали воду. Тяжело больных и умерших выносили. Наконец состав прибыл в Томск. Местом ссылки или, как тогда называли, спецпоселения был определен Нарымский край.

В Томске всех выгрузили из вагонов и пересадили в трюмы барж. Страшный караван отправился вниз по Оби. В Колпашево спецпереселенцев выгрузили из барж на берег и повезли вглубь тайги и болот. Во время пути многие погибли от голода и болезней».

Это воспоминания отца. А вот документальное подтверждение невыносимых условий перевозки людей:

Телеграмма зам. полпреда ОГПУ по Западно-Сибирскому краю Шанина зам. председателя ОГПУ Г.Г. Ягоде о состоянии прибывающих эшелонов из СКК.
30 апреля 1933 г.

ЗАПИСКУ ПРЯМОМУ ПРОВОДУ
МОСКВА ЗАМПРЕДОГПУ ЯГОДА

30 апреля прибыл эшелон трудпоселенцев номер 24 Батайской зпт Комендант Эшелона Пантюхин тчк Составе 1678 человек тчк Люди крайне истощены тчк Продовольствием пути следования снабжены только хлебом 300 грамм сутки тчк Горячей пищи пути следования до Новосибирска не получали тчк Собственных запасов продовольствия не
имели тчк Месте отправки нарушаются данные Вами указания
0188 [Зам. ПП ОГПУ по Западно-Сибирскому краю] ШАНИН

ГАНО. Ф. 7-П. Оп. 1. Д. 628. Л. 49. Машинописная копия.

И документ, как везли ссыльных по Оби:

Телеграмма А.А. Горшкова коменданту Александро-Ваховской комендатуры Д.А. Цепкову о движении по р. Обь каравана с партией трудпоселенцев.

16 мая 1933 г.
[МОЛНИЯ]
Нижнелумпокольское Сиблаг ЦЕПКОВУ

Шестнадцатого мая утром прошел Колпашево Водопьянов деклассированных числе 4900 человек назначением Верхвартово встречайте караван Верхпанино направьте пристань Вашему усмотрению
Горшков

ГАНО. Ф. 7-П. Оп. 1. Д. 628. Л. 68. Машинописная заверенная копия, изготовленная делопроизводством Сибкрайкома 9 октября 1933 г.

Конечный пункт, куда завезли спецпереселенцев – это приток Оби речка Коршанка, в устье которой стояла деревня старообрядцев. Выше ее была только безлюдная тайга. Туда и определили людей, ставших для власти «деклассированными элементами». Каждой семье для проживания отмерили участок тайги, где нужно было устраивать жизнь. Андрей Иванович с сыновьями Панкратием, Виктором и Василием встали на самую тяжелую работу - выкорчевывать тайгу и лесоповал. Правила работы для спецпереселенцев были просты: от работы освобождались старики старше 60 лет. Детей до 13 лет ставили на вспомогательные работы. Все должны были заниматься общественно-полезным трудом, да еще и выполнить норму выработки, за которую начисляли палочку-трудодень. Строящийся поселок спецпереселенцев назвали Ельцовка. Здесь же и устроили для надзора над спецпереселенцами Коршанскую комендатуру. Кроме забайкальцев в Ельцовке были ссыльные с Алтая и Кубани. Всего же Ельцовка «приняла» 4-5 барж.

Но Шестаковы не боялись работы. Семья была работящей. Но надвигалась зима и угроза голода. Паек был таков: 16 кг муки в месяц на трудоспособного члена семьи и 8 кг на иждивенца. Женскую половину семьи составляли Анна Ивановна Шестакова, дочери Мария и маленькая Серафима. Некоторые семьи начали в муку примешивать травы и мох. Хлеб из такой муки имел зеленоватый вид, и от него люди начинали тяжело болеть. Андрей Иванович запретил такие добавки - лучше недоесть, чем отравиться и заболеть. Первая и самая тяжелая зимовка прошла в землянке, вырытой и обустроенной всей семьей Шестаковых. Среди спецпереселенцев начались эпидемии, весной 1934 года зверствовал тиф, дизентерия, многие семьи умерли с голоду. Раз в три дня нужно было в обязательном порядке отмечаться в спецкомендатуре.

В своей статье «Судьба кулацкой ссылки (1930-1954 гг.)» В.Н. Земсков приводит следующую докладную записку руководства ГУЛАГа от 3 июля 1933 г. в ЦКК ВКП(Б) и РКИ:

«С момента передачи спецпереселенцев Наркомлесу СССР для трудового использовании в лесной промышленности, т.е. с августа 1931 года, Правительством была установлена норма снабжения иждивенцев - с/переселенцев на лесе из расчета выдачи в месяц: муки – 9 кг, крупы – 9 кг, рыбы - 1,5 кг, сахару – 0,9 кг. С 1 января 1933 года по распоряжению Союзнаркомснаба нормы снабжения для иждивенцев были снижены до следующих размеров: муки – 5 кг, крупы – 0,5 кг, рыбы – 0,8 кг, сахару – 0,4 кг. Вследствие этого положение спецпереселенцев в лесной промышленности резко ухудшилось…. Повсеместно в ЛПХах Севкрая и Урала отмечены случаи употребления в пищу разных несъедобных суррогатов, а также поедания кошек, собак и трупов падших животных. На почве голода резко увеличилась заболеваемость и смертность среди с/переселенцев. …Истощенные спецпереселенцы не в состоянии выработать норму, а в соответствии с этим получают меньшее количество продовольствия и становятся нетрудоспособными. Отмечены случаи смерти от голода с/переселенцев на производстве и тут же после возвращения с работ…».

Не все пережили первую зиму (страшная статистика говорит, что у спецпереселенцев смертность в первые 3 года ссылки составляла 40%). Но семья Шестаковых выжила. Пришла весна, а за ней и лето. Но ничего в жизни спецпереселенцев не изменилось – ежедневная, тяжелая работа. Тем не менее, стало чуть легче. В Ельцовке Шестаковы построили свой дом. Появились овощи со своего огорода, стал приобретаться скот.

Детям спецпереселенцев в первый год их ссылки учиться не разрешалось. Запрет на учебу сняли на следующий год. Но ближайшая школа были за двести километров от места ссылки. Виктор и Маруся поехали учиться в Колпашево. Учились они хорошо, но дети постоянно голодали, так как родители были далеко и практически ничем не могли помочь. Окончив семилетку, Маруся поступила на девятимесячные педагогические курсы, а Виктор поступил (все это делалось с разрешения комендатуры) в 1936 году в педагогический техникум в Колпашево. Жизнь вроде бы стала налаживаться. Андрей Иванович работает в сельхозартели им. Кирова. Кроме этой сельхозартели в Ельцовке были сельхозартели «Забайкалец» и «Бырка».

В 1937 году Маруся окончила одногодичные педагогические курсы и стала работать учительницей начальных классов в поселке Овражное.

Виктор окончил педагогический техникум в 1939 году и был назначен учителем физики и математики в Моховскую семилетнюю школу Верхне-Кетского района Нарымского округа (Деревня Мохово сейчас входит в состав Колпашевского района). В 1940 году Виктора перевели в Нибегинскую (Поселок Нибеги Верхне-Кетского района) школу, а с октября 1941 года он работает в Палочкинской (Поселок Палочка Верхне-Кетского района.) школе Верхне-Кетского района. Старший сын Панкратий начал работать учителем в Ельцовке еще раньше в 1934 году. Так семья Шестаковых прошла первый круг ада репрессий.

На снимке: Мария, Виктор (в середине) и Панкратий Шестаковы.

В 1937 году начинается круг второй. 31 июля 1937 года Политбюро ЦК ВКП (б) утвердило предложения НКВД "Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов". Выдано задание (план) на расстрел и отправку в концлагеря. Репрессии проводились по "категориям". Бывшие кулаки снова подпадали под "категории", как это было и при коллективизации. Первая категория - расстрел. Вторая - в концлагеря. Среди "контингентов, которые подлежат репрессии", первыми названы бывшие кулаки: "бывшие кулаки, вернувшиеся после отбытия наказания", "бывшие кулаки, сбежавшие из лагерей или трудпоселков", "бывшие кулаки и социально опасные элементы, состоявшие в повстанческих организациях». И «красное колесо» опять завертелось:

Начиная со второй половины 1937 года, в Ельцовке органы НКВД арестовывают поочередно несколько спецпереселенцев. В первую очередь арестовывались бывшие партизаны. Обвинение у всех стандартное: «участие в контрреволюционной шпионско-диверсионной повстанческой организации». Приговор так же одинаков: расстрел. Все имена, которые мне удалось найти, я приведу ниже.

19 июня 1938 года органы НКВД арестовывают Андрея Ивановича Шестакова. Момент ареста видел младший сын Андрея Ивановича Василий, который в тот день работал вместе с отцом. Вася очень испугался увиденного, и убежал в лес. Его нашли через 3 дня, и Вася от пережитого потрясения не мог говорить и только мычал. Дар речи вернулся к нему только через месяц.

Мой отец, Виктор Андреевич, который в то время учился в Колпашевском педучилище, видел, как каждый день тюрьма поглощала партии арестованных. У него было какое-то тревожное предчувствие, что однажды тут может быть и его отец. 3 октября 1938 года тройкой УНКВД Новосибирской области Андрей Иванович приговорен к расстрелу по статьям 58-2,6,8,11 УК и был расстрелян 18 октября 1938 года в Колпашевской тюрьме. Но семья этого не знала. Ей было сообщено, что Андрей Иванович Шестаков был осужден без права переписки.

Что такое 58-я статья в то время: политическая статья по своей сути, которая определяла человека, судимого по 58-й статье как врага, а еще точнее «врага народа».

Вот так, в 1938 году мой отец Шестаков Виктор Андреевич стал «сыном врага народа» и с этой страшной и зловещей приставкой воевал на Великой Отечественной войне. С этой приставкой жил до 20-го съезда партии (февраль 1956 года), когда на закрытом заседании съезда был осужден культ личности Сталина, и началась работа по реабилитации узников ГУЛАГа, которая не закончена и сейчас, через 50 лет после съезда.

Даже мою мать – Пешкову Глафиру Григорьевну вызывали в соответствующие органы и предупредили, что она собирается выйти замуж за «сына врага народа» и ей следует хорошо обдумать свой шаг, и какую фамилию будут носить ее дети. Легко ли было жить с такой ношей на сердце моему отцу!

После 20-го съезда партии мой отец написал письмо с просьбой о реабилитации своего отца К.Е. Ворошилову. Был получен ответ, что дело Шестакова А.И. будет пересмотрено на месте (т.е. в Томской области). В 1957 году во время поездки к своему брату Панкратию, старшему сыну Андрея Ивановича, который тогда работал директором школы в одной из деревень Колпашевского района Томской области, мой отец обратился с запросом, уже напрямую, в Управление МГБ СССР по Томской области. Помню тот, почему-то сумрачный день лета 1957 года, и как мы с мамой ожидаем возвращения отца из серого здания Управления в каком-то скверике. Даже у меня было непонятно откуда появившееся чувство тревоги, не говоря уже о матери. Через некоторое время отец был вызван уже в Ачинске в местное отделение МГБ, и ему была вручена справка следующего содержания:

ВОЕННЫЙ ТРИБУНАЛ
СИБИРСКОГО ВОЕННОГО
ОКРУГА
«25» декабря 1957 г.
№ Н/1543-

С П Р А В К А.

Дело по обвинению ШЕСТАКОВА Андрея Ивановича, 1887 года рождения, до ареста, т.е. до 19.6.11938 г., работавшего в сельхозартели им. Кирова в Колпашевском районе, Томской области, пересмотрено Военным трибуналом Сибирского военного округа 20 декабря 1957 года.

Постановление от 3 октября 1938 года в отношении ШЕСТАКОВА А.И. отменено, дело производством прекращено за отсутствием в его действиях состава преступления.

ШЕСТАКОВ Андрей Иванович по настоящему делу полностью реабилитирован посмертно.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ВОЕННОГО ТРИБУНАЛА СИБВО
ПОЛКОВНИК ЮСТИЦИИ /Г. НАФИКОВ/

Кроме этого, ему было сообщено в устной форме, что Шестаков Андрей Иванович умер в 1945 году от сердечной болезни в одном из лагерей ГУЛАГа (очередное вранье власти).

Большая часть семьи Андрея Ивановича не узнала этой, даже такой усеченной правды о своем муже и отце. В 1940 году не стало обеих дочерей Андрея Ивановича. От тяжелой формы туберкулеза, вызванного тяготами ссылки, в возрасте 22 лет ушла из жизни школьная учительница Маруся Шестакова. Она похоронена в деревне Инкино Колпашевского района. От скарлатины, в том же 1940, году поселке Покосный Колпашевского района умерла самая младшая Серафима.

После потери кормильца семья Шестаковых постоянно переезжала туда, куда направляли работать старшего сына Панкратия, так как фактически он был единственным кормильцем семьи. Трудпоселок Ельцовка к тому времени был официально признан негодным для проживания, так как стоял на почвах, которые были неприспособленны для ведения сельского хозяйства, и спецпереселенцы были расселены по другим поселкам.

Уже после дня Победы в Германии подорвался на мине младший сын Андрея Ивановича - Василий (номер полевой части, где проходил службу Шестаков Василий Андреевич 52304). Он похоронен 26 июня 1945 года на воинском кладбище в городе Бранденбург. Похоронку на него семья Шестаковых получила, проживая в деревне Шуделька Колпашевского района. Его имя (Шестаков Василий Андреевич, 1923-1945) навечно высечено на стене новосибирского Мемориала воинов-сибиряков, ушедших навсегда на фронт из Новосибирской области. Позже, где-то в 90-х годах, мой отец узнал своего брата на одной из фотографий, сделанных сразу же после падения Берлина и часто публикуемых тогда в советской прессе. На военную службу Василий был призван из поселка Покосный в 1943 году.

В послевоенном 1946 году, 3 сентября, в деревне Пиковка, куда перевели работать в школу Панкратия Андреевича, когда казалось, что все самое страшное уже позади, в возрасте 62 лет скончалась жена Андрея Ивановича, моя бабушка Анна. Она надорвала свое сердце непосильной работой и многолетним горем, выпавшим на ее долю.

В первый раз я увидел ее фотографию только в 2007 году и был потрясен ее образом.

Вот она моя бабушка, Шестакова (урожденная Васильева) Анна Ивановна, 1884 года рождения. Фотография 1928 года адресована ее отцу и матери. Ее отец, мой прадед, Васильев Иван Константинович был купеческого сословия. Мать – Ефросинья (Апросинья). Ее брат – Васильев Петр Иванович. Ее родственники по линии Ивана Константиновича проживают в Новосибирске.

В конце 40-х и в начале 50-х годов после отмены режима спецпоселения люди стали покидать Пиковку, дома стали разрушаться, все заросло травой, кресты на могилах сгнили. Сейчас Пиковка на картах Колпашевского района помечена как «нежилое». А горем проклятая, и слезами спецпереселенцев политая, Ельцовка на современных картах Колпашевского района отсутствует вообще. С географических карт стерта, но с памяти людей нет.

В период перестройки мой отец обратился с письменным запросом к Александру Николаевичу Яковлеву, одному из идеологов перестройки, который тогда возглавлял комиссию по реабилитации жертв политических репрессий. В конце декабря 1990 года он получил следующее письмо:

К О М И Т Е Т
ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ СССР
Управление
по Томской области
«14» декабря 1990 г.
№ 10/Ш-36
г. Томск

662100, Красноярский край, г. Ачинск
ул. Патушинского д. 7, кв.10
Шестакову В.А.
Копия: Зав. Бюро писем ЦКК КПСС
тов. Федотову Н.

На № 12 от 22.11.90 г.

Уважаемый Виктор Андреевич!

На Ваше заявление сообщаем, что согласно документам архивно-следственного дела Ваш отец Шестаков Андрей Иванович, 29 сентября 1887 г.р., уроженец с. Старо-Цурухайтуй, Быркинского района, Восточно-Сибирского края, русский, из крестьян-казаков, б/п, высланный в 1933 году как «кулак» в Нарымский край, где проживал в п. Ельцовка Колпашевского района Томской области, работавший рядовым в сельхозартели им. Кирова, был арестован 19 июня 1938 года и необоснованно обвинен по ст. 58-2,6,8,11 УК РСФСР как «участник контрреволюционной националистической организации, созданной по заданию японской разведки». 3 октября 1938 года тройкой УНКВД по Новосибирской области приговорен к расстрелу. Приговор приведен в исполнение 18 октября 1938 года в г. Колпашево. Во время следствия содержался в Колпашевской тюрьме.

Установить точное место захоронения в настоящее время, к сожалению, не представляется возможным из-за отсутствия об этом каких-либо документов.

Дело по обвинению Шестакова А.И. пересмотрено 20 декабря 1957 года Военным трибуналом Сибирского военного округа в г. Новосибирске, определением которого приговор бывшей тройки отменен и дело прекращено из-за отсутствия состава преступления. Справка о его реабилитации высылалась Шестакову Панкрату Андреевичу.

В 1956 году, в соответствии с действовавшими тогда указаниями о сокрытии истинной причины смерти приговоренных к ВМН, Вам сообщалось, что отец осужден на «10 лет ИТЛ и умер в заключении 25 июля 1945 года от гипертонической болезни». Смерть Шестакова А.И. ранее не регистрировалась, поэтому в бюро ЗАГС Колпашевского района нами направлено извещение, откуда Вам будет выслано свидетельство о смерти отца.

На основании Постановления Совета Министров СССР № 1655 от 08.09.55 года Вы имеете право на получение пособия – 2-х месячной заработной платы по месту работы отца до ареста. Для этого необходимо обратиться в райисполком г. Колпашево Томской области с заявлением, приложив копии справки о реабилитации, свидетельства о смерти отца и документа, подтверждающего родство.

Виктор Андреевич, примите наши искренние соболезнования в связи с трагической судьбой, постигшей Вашего отца и Вашу семью.

Приложение: в 2-й адрес заявление № Ш-36 на 2-х листах.

Начальник подразделения УКГБ Ю. А. Петрухин

А вскоре из Колпашевского ЗАГСа пришло «Свидетельство о смерти» Шестакова Андрея Ивановича, в котором причиной смерти указано: «Расстрел». После такой правды отец сразу же вышел из рядов КПСС. А после того, когда в январе 1991 года в Вильнюсе советские танки проехали по живым людям, а Генеральный Секретарь ЦК КПСС Горбачев от всего этого отрекся, из партии вышел и я. Позже я понял, что идеология фашизма и коммунизма отличается друга от друга только цветом.

Отступление: В 1999 году я сделал запрос в УФСБ по Красноярскому краю с просьбой предоставить мне возможность ознакомиться с делом расстрелянного деда. Просьба была удовлетворена. В присутствии сотрудницы УФСБ мне дали два толстых тома. Один том (240 страниц) содержал дело по обвинению, второе – дело о реабилитации. Нужные для прочтения места, относящиеся к моему деду, были отмечены бумажными закладками (дело было групповое). Не могу передать своего состояния, когда я открыл первое дело и увидел на каждой странице роспись своего деда. На каждой странице была и роспись сотрудника Колпашевского НКВД, который вел допрос и дело моего деда в целом. Фамилию палача – старшего сержанта НКВД, не буду здесь называть.

Позже, когда я назвал ее своей двоюродной сестре Жанне, старшей дочери Панкратия Андреевича, которая родилась в 1943 году в ссылке и прожила много лет в Колпашево, то она сказала мне, что знала этого человека. Последние годы он почти каждый день неистово молился в местной церкви. После смерти не стало ему покоя. Его могила постоянно кем-то разорялась. Родственники сначала приводили ее в порядок, затем перестали. Так и стоит могила палача в запустении и разорении.

Схема обвинения, которая предъявлялась моему деду и еще нескольким спецпереселенцам была такова: якобы в Новосибирске находился центр контрреволюционной организации, созданной по заданию японской разведки. «Задачей» организации была свержение советской власти в Западной Сибири путем вооруженного восстания. Во главе этой «организации», по замыслу следователей Колпашевского НКВД, стоял кореец по национальности В.В. Громов (Ким), поддерживающий связь с японским консульством в Новосибирске. Связь с Громовым осуществлял Бутаков Павел Иванович, живший в то время в ссылке в Колпашево. От него уже «тянулись ниточки» к спецпереселенцам. Андрей Иванович очень хорошо подходил к роли «японского шпиона», так как до раскулачивания жил на границе с Манчьжурией (Китай), где японцы во время своей оккупации этой части Китая создали марионеточное государство Манчьжоу-Го.

В качестве «подельников» моего деда были как уроженцы Забайкалья, так и люди их разных регионов, находящиеся к тому времени в ссылке в Ельцовке, Пиковке и Колпашево. Вот они:

ЕЛЬЦОВСКИЙ МАРТИРОЛОГ - I.

• БАКШЕЕВ Михаил Михайлович
1910 г.р., русский, крестьянин, житель с. Зоргол Быркинского р-на Читинской обл. В марте 1933 арестован, отправлен в КПЗ на станции Даурия. В июне 1933 с семьей: мать Ирина Васильевна, 1879-1934, жена Тамара Марковна, 1912 г.р., сестра Рипсимия, 1906-1933, брат Кузьма Михайлович, 1917 г.р., выслан в пос. Ельцовка, ныне Колпашевского района Томской обл. Позднее работал с женой лесорубом на лесоучастке Пиковка. 20.06.1938 арестован, в Колпашевской тюрьме. 03.10.1938 тройкой УНКВД Томской обл. по ст. 58-2, 6, 8, 9, 11 УК приговорен к расстрелу. 18.10.1938 расстрелян в Колпашево. Брат Кузьма с 1937 учился в техникуме в Томске с разрешения комендатуры. Был на фронте. Проживает в Красноярске (Бакшеев Кузьма Михайлович умер в 1998 году в г. Красноярске). Жена также проживала в Красноярске».

Эти сведения находятся на сайте Красноярского общества «Мемориал» HTTPS://memorial.krsk.ru

Информация об остальных лицах, проходивших по одному делу с Андреем Ивановичем, взята с сайта «Жертв политического террора в СССР » Общества «Мемориал»:

• БУТАКОВ Павел Иванович
1885 г.р. Место рождения: Омск; русский; образование среднее; б/п; окружная больница, дезинфектор; место проживания: Томская обл., Колпашево. Арест: 15.06.1938. Осужден 08.10.1938. Обвинение: японская шпионско-диверсионная группа. Расстрелян: 18.10.1938. Реабилитирован: декабрь 1957 г.
Источник: Книга Памяти Томской области».

• ГРОМОВ Владимир Владимирович (Ким)
1903 г.р. Место рождения: Читинская область, ст. Игнашино, кореец; образование: среднее; б/п; место работы: окружной плановый отдел, экономист: место проживания: Томская область, Колпашево. Арест: 16.06.1938. Осужден 08.10.1938. Обвинение: контрреволюционная шпионско-диверсионная корейская организация. Расстрелян: 18.10.1938. Реабилитирован: декабрь 1957 г.
Источник: Книга Памяти Томской области».

• КАРАНОВ Петр Иванович
1989 г.р. Место рождения: Восточно-Сибирский край, Быркинский район, д. Токарево; русский; образование начальное; б/п; сельхозартель им. Кирова; место проживания: Томская область, Колпашевский район. Арест: 16.06.1938. Осужден 08.10.1938. Обвинение: контрреволюционная шпионско-диверсионная повстанческая организация. Расстрелян: 18.10.1938. Реабилитирован: декабрь 1957. Источник: Книга Памяти Томской области».

• УСПЕНСКИЙ Владимир Федорович
1890 г.р. Место рождения: г. Красноярск; русский; образование: начальное; б/п; аптекоуправление, бухгалтер окружной конторы; место проживания: Томская область, Колпашево. Арест: 16.06.1938. Осужден 08.10.1938. Обвинение: контрреволюционная шпионско-диверсионная повстанческая организация. Расстрелян: 18.10.1938. Реабилитирован: декабрь 1957 г.
Источник: Книга Памяти Томской области».

В материалах дела содержится справка о хозяйстве семьи Шестаковых на момент раскулачивания:

- лошадей 9 голов:
- коров 45;
- овец 140.

(дело № 2232, лист 11,2). Место хранения дела № 2232 УФСБ по Томской области.

На допросах мой дед «признался», что совершал поездки в Хайлар и Харбин, где поддерживал отношения с Шестаковой Ираидой Павловной. Из материалов дела я также узнал о существовании сродных братьев Андрея Ивановича:

ШЕСТАКОВ Алексей Никифорович, офицер царской армии, ушел за границу;
ШЕСТАКОВ Иван Афанасьевич, ушел в 1921 году за границу;
ШЕСТАКОВ Алексей Афанасьевич, ушел в 1921 году за границу.
ШЕСТАКОВ Иван Александрович.

Я пытался найти их следы по White Pages в Австралии. Ведь туда, начиная с 1962 года, отправились те, немногие уцелевшие, сначала от резни 1929 года, потом каким-то чудом нетронутые органами НКВД в 1945 году и избежавшие принудительной репатриации в СССР вплоть до середины 50-х годов, семьи забайкальских казаков из Трехречья. Но, увы, поиск не дал результатов, хотя в душе моей теплится надежда, что, может быть кто-нибудь, из тех Шестаковых уцелел.

Мне, все-таки, удалось найти, что Высочайшим Приказом от 26 сентября 1904 утверждается пожалование Наместником Его Императорского Величества на Дальнем Востоке и Командующим Маньчжурскою армиею орденов за отличия в делах против японцев с 15 марта по 5 июня: в том числе подъесаулу 2-го Читинского полка Шестакову Алексею (Никифоровичу) ордена Святой Анны 4-й степени с надписью «за храбрость».

Высочайшим Приказом от того же числа утверждается награждение орденом Святой Анны 4-й степени с надписью «за храбростью» хорунжего Забайкальского Казачьего Войска 2-го Верхнеудинского полка барона Петра Врангеля. Да, это тот самый барон Врангель, про которого пели: «Белая Армия, Черный Барон…». После окончания военного училища службе в гвардейских полках в столице предпочел службу в казачьем полку ЗКВ на полях сражений русско-японской войны.

Другой источник: «Списки офицеров войсковых частей и соединений с участием забайкальских казачьих войск на 01.01.1909» указывает, что уже в 1909 году есаул Шестаков Алексей Никифорович служил в 1-м Верхнеудинском полку.

Вот, пожалуй, все, что я знаю о своем деде Шестакове Андрее Ивановиче.

ЕЛЬЦОВСКИЙ МАРТИРОЛОГ - II.

• САФРОНОВ Семен Иванович
1882 г.р. Место проживания: Читинская обл., Быркинский р-н, пос. Старый Цурухайтуй. Русский; образование: начальное; б/п. Проживал в поселке Ельцовка Колпашевского района. Конюх неуставной сельскохозяйственной артели «Бырка». Арестован 22.12.1937. Осужден 20.01.1938. Обвинение: контрреволюционная шпионско-диверсионная повстанческая организация.. Расстрелян 23.02.1938. Реабилитирован: сентябрь 1957.
Источник: Книга Памяти Томской области.

• ТОКМАКОВ Борис Николаевич
1882 г.р. Место проживания: Забайкальская обл., Борзинский р-н, с. Хадабулак. Русский; образование: начальное; б/п. Проживал в поселке Ельцовка Колпашевского района. Член сельскохозяйственной артели «Забайкалец». Арестован 23.01.1938. Осужден 11.03.1038. Обвинение: контрреволюционная шпионско-диверсионная повстанческая организация.. Расстрелян 19.05.1938. Реабилитирован: 11.11.1958..
Источник: Книга Памяти Томской области.

• ЧИПИЗУБОВ Арсений Иванович
1891 г.р. Место проживания: Читинская обл., Быркинский р-н, с. Чупино. Русский; образование: начальное; б/п. Проживал в поселке Ельцовка Колпашевского района. Член неуставной сельскохозяйственной артели «Бырка». Арестован 18.12.1937. Осужден 20.01.1938. Обвинение: контрреволюционная шпионско-диверсионная повстанческая организация.. Расстрелян 23.02.1938. Реабилитирован: сентябрь 1957.
Источник: Книга Памяти Томской области.

• ЧИПИЗУБОВ Иван Данилович
1902 г.р. уроженец д. Усть-Турсукай Быркинского района Читинской области. На спецпоселении в пос. Ельцовка Колпашевского района ЗСК вместе с матерью и сестрой . Бухгалтер в гостинице в Ачинске. Арестован 1938. Умер в лагере 24.08.1943 от тифа по свидетельству о смерти.
Источник: HTTPS://memorial.krsk.ru/martirol/che-cho.htm
Дочь Ивана Даниловича Зинаида Ивановна и сейчас проживает в г. Ачинске. Она часто навещала нашу семью. (О сестре Ивана Даниловича см. ниже.)

• ЮРИНСКИЙ Федот Алексеевич
1900 г.р. Место проживания: Читинская обл., с. Матусево. Русский; образование: начальное; б/п. Проживал в поселке Ельцовка Колпашевского района. Счетовод неуставной сельскохозяйственной артели «Забайкалец». Арестован 18.03.1938. Осужден: 29.04.1938. Обвинение: контрреволюционная шпионско-диверсионная повстанческая организация.. Расстрелян 25.05.1938. Реабилитирован ноябрь 1958.
Источник: Книга Памяти Томской области.

Справка:

По данным, приведенным в книге В.Н. Земскова «Кулацкая ссылка накануне и в годы Великой Отечественной войны» в 1-м квартале 1941 года в названных мною поселках Нарымского края проживало спецпереселенцев: в Ельцовке – 190, Пиковке – 280, Палочке – 146, Покосном – 100, Яковлевке -173.

История "кулацкой ссылки" заканчивается после Великой Отечественной войны. В начале 1948 г. министр внутренних дел Круглов подал записку "товарищу Берия", в которой сообщил, что "по ходатайству местных партийных и советских органов в 1946-1947 г. освобождены 115697 семей (326611 чел.). Остается еще 82440 семей (231287 чел.). Спецпереселенцы добились больших успехов в сельском хозяйстве, активно участвовали в хозяйственно-политических мероприятиях. На фронтах Отечественной войны отличились многие спецпереселенцы. Награждены орденами 2700 человек, из них 5 Героев Советского Союза". Предлагалось освободить из ссылки всех спецпереселенцев.

По Томской области существовало аналогичное письмо от 1949 года. Последние «кулаки», которые оставались на поселении, были освобождены Постановлением Совета Министров СССР №1738-789сс от 13 августа 1954 г. "Про снятие ограничений по спецпоселению с бывших кулаков и других лиц". И снова гриф "сс" на данном Постановлении. Даже освобождение проходило "совершенно секретно", и без права проживания в крупных городах и режимных районах СССР. Так Нарымская ссылка или как ее назвали уже в наши дни «Сибирский Освенцим», включающая в себя комендатуры: Александро-Ваховскую штрафную, Бакчарскую, Васюганскую, Галкинскую, Каргасокскую, Колпашевскую, Коршанскую, Кривошеинскую, Молчановскую, Парабельскую, Пудинскую, Парбигскую, Тоинскую, Шудельскую официально прекратила свое существование.

Впрочем, спецкомендатуры просуществовали до 60-х годов, так как в ссылке оставались депортированные народы: немцы, крымские татары, чеченцы, ингуши, турки-месхетинцы, калмыки, балкарцы, выселенные по Указу Президиума ВС СССР от 28 октября 1943 года (как «народы-пособники фашизма»). Указ Президиума Верховного Совета СССР от 26 ноября 1948 года уточнил сроки переселения вышеназванных народов в отдаленные районы СССР как «НАВЕЧНО».

По информации Томского «Мемориала» в Томской области пострадало от политических репрессий (спецпереселение, ссылка, высылка) порядка 500-600 тысяч граждан различных возрастов, полов, национальностей, вероисповеданий (в архивах УВД Томской области хранится более 100 тысяч дел). Из них ныне реабилитировано лишь чуть более 220 тысяч граждан.

Но помимо этого, как несколько раз было озвучено на постоянных заседаниях Совета “Мемориала”, на территории Томской области, по некоторым подсчетам, было расстреляно порядка 40 тысяч граждан.

Кроме уже вышеперечисленных семей и фамилий только на сайте Красноярского общества «Мемориал» и в Книге Памяти Томской области («Боль Людская», том 3-й) я нашел свидетельства о высылке из Старого Цурухайтуя и Быркинского района:

• КАЙДАЛОВ Василий Иванович
Родился в 1899 в с. Старо-Цурухайтуй Быркинской вол. Забайкальской обл. Приамурской губ. Русский. Проживал на прииске Елизаветинский Удерейского . Счетовод Леоновской приисковой конторы. Арестован 26.03.1938 по делу Пешкова И.И. (40 чел.). Обвинение в КРП. Приговорен 14.04.1938 тройкой УНКВД КК к ВМН. Расстрелян 15.05.1938 в г. Енисейске. Реабилитирован 10.05.1958 Красноярским крайсудом (П-9492).
Источник: Сайт Красноярского Мемориала.

• КОЗЛОВ Алексей Михайлович
1890-1942, русский, уроженец Старо-Цурухайтуй Быркинского р-на Читинской обл. Раскулачен. 31.03.1931 с семьей: жена Анастасия Игнатьевна, 1897-1978, и дети: Петр 1919-1989, Елена 1925-1990, Ксения 1930-1931, Тамара 1921 г.р., выслан по решению тройки ОГПУ от 29.03.1931 из села Старо-Цурухайтуй в пос. Центральный Удерейского (ныне Мотыгинского) . 1933 был с семьей в ссылке в Маклаково Енисейского р-на КК, работал на лесозаводе.
Реабилитирован 20.03.1995 УВД Читинской обл. Петр в 1942 отправлен на фронт. Жена с Еленой и Тамарой освобождена от ссылки в 1947. Реабилитированы 20.03.1995 УВД Читинской области
Источник: Сайт Красноярского Мемориала.

• КУТЕНКОВ Николай Филиппович
1898 г.р., русский, крестьянин, с. Чингильтуй Быркинского района Читинской области. Раскулачен. Летом 1933 года с семьей: жена Анна Алексеевна, (2-й брак) 1900-1993, дети (сводные) Егор Николаевич 1918-1949, Николай Николаевич 1931-1995, Анна Васильевна 1927 г.р., Ефросинья Николаевна 1923 г.р., Мария Васильевна 1925 г.р., Олимпиада Николаевна 1924-1987, Татьяна Николаевна 1925 г.р., выслан в пос. Ельцовка Колпашевского района ЗСК (ныне Томской обл.). В 1935 года по болезни разрешено переехать в Красноярск на лесозавод. Жил в бараке на острове Пашенном. Освободился из ссылки после войны, остался в Красноярске с женой. Реабилитированы 20.01.1999 УВД КК.
Жену с семьей не отпустили, бежали из ссылки в Колпашево. Добрались до Красноярска в 1938 году. Сын Егор в 1933 завербовался на шахту в Новокузнецк, умер там в 1949 году. Реабилитированы в 1997 и 1999.
Источник: Сайт Красноярского Мемориала.

• ПЕШКОВ Сергей Михайлович
1891 г.р., ссыльный из с. Новоцурухайтуй Быркинского (ныне Приаргунского) р-на ВСК (ныне Читинской обл.). Трудпоселенец, табельщик на прииске Елизаветинский Удерейского (ныне Северо-Енисейского) . 15.06.1938 тройкой УНКВД КК приговорен к расстрелу.
17.02.1962 реабилитирован крайсудом КК.
Источник: Сайт Красноярского Мемориала.

• ПЕШКОВ Тринквилин Михайлович
1912 г.р., ссыльный из с. Зоргол Быркинского (ныне Приаргунского) р-на ВСК (ныне Читинской обл.). Счетовод на прииске Центральный (ныне Южно-Енисейск) Удерейского (ныне Мотыгинского) р-на КК. 13.06.1938 тройкой УНКВД КК осужден на 10 лет по делу Гордиенко Г.К. (21 чел.).
В 1956 реабилитирован крайсудом КК.
Источник: Сайт Красноярского Мемориала.

• ПЕШКОВ Александр Михайлович
1912 г.р., русский, крестьянин, после ареста отца, который пропал, с сестрой Валентиной, 1910 г.р., и матерью в 1930 депортирован из с. Зоргол Быркинского р-на ВСК (ныне Приаргунского р-на Читинской обл.) в Пит-городок Удерейского (ныне Северо-Енисейского) р-на КК. Работал на прииске.
Источник: Сайт Красноярского Мемориала.

• САФРОНОВ Денис Дмитриевич
1884 г.р. Родился в с. Аргунское Нерчинско-Заводского района Забайкальской обл. Выслан в поселок Болотное Бакчарского района. Член сельхозартели «Красный Октябрь». Арестован в 1937 г. Расстрел.
Источник: Книга Памяти Томской области.

• ФЕДОСЕЕВ Александр Ильич
1873 г.р. Место рождения: Читинская обл., Быркинский р-н, село Старо-Цурухайтуй; русский, б/п; место проживания Красноярский край, Мотыгинский район, прииск Гребень.
Осужден 13.06.1938 тройка при УНКВД Красноярского края. Расстрел.
Источник: Сайт Красноярского Мемориала.

• ФЕДОСЕЕВ Феоктист Федорович
1904 г.р., русский, уроженец и житель с. Старо-Цурухайтуй Быркинского (ныне Приаргунского) р-на Читинской области. Лишен избирательных прав, раскулачен, выслан в трудпоселок Горевое Емельяновского р-на КК. Бухгалтер промартели "Бондарь". 28.12.1937 тройкой УНКВД КК осужден на 8 лет ИТЛ. В 1956 реабилитирован Красноярским крайсудом. А женой Феоктиста Федоровича была родная сестра Шестакова Андрея Ивановича – Евдокия Ивановна
(мы их навещали в 1957 году).
Источник: Сайт Красноярского Мемориала.

• ШЕСТАКОВ Петр Иванович
1914 г.р. Место рождения: Читинская обл., Быркинский р-н, Старо-Цурухайтуй.; русский; образование: начальное; место проживания: Алма-атинская обл., Алма-Ата. Арест: 09.02.1948 Арест. Управление лагеря МВД N40 МВД КССР.
Осужден 28.04.1948 Особое совещание при МВД СССР. Обвинение: 58-4, 58-11 УК РСФСР. Приговор: 10 лет ИТЛ. Реабилитирован 21.06.1989 Прокуратура КазССР, основание: Указ ПВС СССР от 16.01.1989.
Источник: Сведения ДКНБ РК г. Алма-Аты

• ШЕСТАКОВ Алексей Михайлович
Место рождения: Читинская обл. Осужден 12.12.1932 . Обвинение: кулаки; Постановление СНК и ЦИК СССР от 1.02.1930 Приговор: спецпоселение в Томской обл. Проживал в поселке Ельцовка Колпашевского района.
Источник: Данные УВД Томской обл.

Дети ЧИПИЗУБОВА Арсентия Александровича, расстрелянного в 1938 году:

• ЧИПИЗУБОВ Геннадий Арсентьевич
1931 г.р. Осужден 06.06.1933. Обвинение: кулаки. Приговор: спецпоселение в Томской области, пос. Ельцовка.
Источник: Данные УВД Томской области.

• ЧИПИЗУБОВА Амалия Арсентьевна
1929 г.р. Осуждена 06.06.1933. Обвинение: кулаки. Приговор: спецпоселение в Томской области, пос. Ельцовка.
Источник: Данные УВД Томской области.

• ЧИПИЗУБОВА Мария Даниловна (сестра ЧИПИЗУБОВА Ивана Даниловича).
1901 г.р. Осуждена 06.06.1933. Обвинение: кулаки. Приговор: спецпоселение в Томской области, пос. Ельцовка.
Источник: Данные УВД Томской области.

• ЧИПИЗУБОВА Елена Ивановна
1927 г.р. Осуждена 12.12.1933. Обвинение: кулаки. Приговор: спецпоселение в Томской области, пос. Ельцовка.
Источник: Данные УВД Томской области.

• ЧИПИЗУБОВА Мария Ивановна
1914 г.р. Осуждена 06.06.1933. Обвинение: кулаки. Приговор: спецпоселение в Томской области, пос. Ельцовка.
Источник: Данные УВД Томской области.

За что же людей срывали с родных мест и увозили в неизвестные места? Часто увозили просто на уничтожение или голодную смерть в невыносимых условиях, как это было, когда на Назинский остров на Оби весной 1933 года высадили более 6000 спецпереселенцев и оставили их там без каких-либо средств существования. В обоих концах протоки поставили плоты с пулеметами, чтобы никто не смог переплыть протоку. Спастись удалось единицам. До сих пор люди шепчутся об этой трагедии, когда на речных судах проплывают мимо этого страшного острова. А остров с тех пор стал называться Островом Смерти. Я читал документы расследования Назинской трагедии. За то, что там случилось, не ответил никто.

В чем же все они провинились? НЕТ МНЕ ОТВЕТА. Вот чем на деле обернулась коллективизация и индустриализация и построение «светлого коммунистического будущего». И этот кошмар длился до августа 1991 года.

5. ТРИ БРАТА.

5.1. Виктор Андреевич (родился 29 сентября 1919).

Средний сын Андрея Ивановича, мой отец, Шестаков Виктор Андреевич, как я уже упоминал выше, после окончания педагогического техникума работал учителем в школах Верхне-Кетского района Томской области. Когда началась Великая Отечественная война, три раза писал заявление в военкомат с просьбой направить на фронт. Но ответа не получал. В первый год войны, пока Сталину позволяли людские ресурсы, детей спецпереселенцев на фронт не брали. Затем в конце 1942 года стали призывать детей тех спецпереселенцев, чьи родители не были арестованы в 1937-1939 годах, т.е. кто не имел 58-й статьи. В 1943 году уже не смотрели кто ты (как точно сказал В.П. Астафьев: «когда Сталин перестал брезговать сыновьями врагов народа»). Так 8 июня 1943 года подошла очередь и моего отца. Перед призывом он работал в школе поселка Палочка.

Начальную военную науку с июня по октябрь 1943 года Виктор Андреевич осваивал в 119-м запасном минометном полку, а затем с октября 1943 года по апрель 1944 года в качестве курсанта кавалерийской школы на станции Татарская, Омской области. Условия в запасном полку в Татарске, по скупым рассказам отца, мало чем отличались от тех условий, в которых находились солдаты запасного полка, герои первой части повести Виктора Петровича Астафьева «Прокляты и убиты». (Летом 2000 года после футбольного матча на Центральном стадионе, выигранного тогда нашим красноярским «Металлургом», я подошел к Виктору Петровичу Астафьеву, чтобы передать ему слова благодарности от отца за эту повесть. Любил Виктор Петрович футбол и понимал его. И сейчас ежегодно проводится турнир на призы Астафьева среди красноярских мальчишек. Рассказал я ему про судьбу отца. Попросил тогда Виктор Петрович, чтобы отец написал ему. Но не довелось им списаться.) Первоначально в запасном полку осваивался миномет калибра 50-мм (ротный миномет). Но после пары месяцев обучения данной миномет был передан в учебный полк, который находился в Бердске под Новосибирском (место действия повести Астафьева), а курсанты начали изучать вновь принятый на вооружение миномет калибра 82-мм. В кавалерийской школе отец приобрел основную боевую специальность – командир 120-мм миномета. После окончания школы в конце апреля 1944 отцу присвоили звание младшего сержанта и отправили на фронт.

Отец мог и не попасть в кавалерийскую школу. После прохождения службы в запасном полку состоялось распределение по родам войск. Вдоль строя шли так называемые «купцы» и каждому задавали 2 вопроса: «Образование? Кто отец?». По образованию отец подходил всем – за спиной был Колпашевский педагогический техникум, на второй вопрос отец отвечал честно – «Отец – враг народа». Так мимо прошли все. Оставалось только идти в пехоту, в маршевую роту и прямиком на фронт, в окопы, в бой. Вероятность выжить – небольшая. Но один из командиров запасного полка все-таки порекомендовал отца в кавалерийскую школу. Как говорится, мир не без добрых людей.

В Отечественной войне Шестаков Виктор Андреевич принимал участие с мая 1944 года по май 1945 года в составе 6-го гвардейского кавалерийского корпуса, 13-й кавалерийской дивизии, 48-го кавалерийского полка в качестве командира миномета полковой минометной батареи. Корпус входил в состав конно-механизированной группы, которой командовал И.А. Плиев. Группа Плиева в свою очередь входила в состав 2-го Украинского фронта. Вместе с корпусом отец принимал участие в боевых операциях по освобождению Западной Украины, Румынии, Венгрии и Чехословакии. Боевые действия в Чехословакии завершились для отца только 13 мая 1945 года в городе Добжиш южнее Праги, так как немецкие войска группы армий «Центр» не подчинились приказу о капитуляции и стремились уйти к союзникам. За время нахождения на фронте отцу повезло – ни одного ранения. Только контузия, но именно из-за нее отец не смог продолжить работу при достижении пенсионного возраста, хотя силы еще были. Демобилизовался отец 18 октября 1945 года.

Еще находясь на фронте, Виктор Андреевич переписывался с Пешковой Глафирой Григорьевной, которая тогда жила вместе со своей матерью в городе Ачинске Красноярского края. Они были односельчане, из Старого Цурухайтуя, и поэтому хорошо знали друг друга с детства. Кроме этого братья Шестаковы (Василий, Андрей и Вячеслав) и отец Глафиры Григорьевны - Григорий Андреевич Пешков вместе воевали в партизанской бригаде «Копзоргаз» в 1918 году. Потом судьба свела в застенке на станции Даурия Григория Пешкова и двоих Шестаковых. После демобилизации отец приехал сначала в родительский дом в Старый Цурухайтуй. Но там жила семья старшего брата отца Шестакова Ивана Ивановича. Другая половина большого дома Шестаковых была заселена чужими людьми. Жить в Старом Цурухайтуе было негде. Но и в ссылку, в Нарымский край, он твердо решил добровольно не возвращаться.

Из Забайкалья Виктор Андреевич направляется в Ачинск. В Ачинск он прибыл 20 ноября 1945 года, а уже 22 ноября в его трудовой книжке появилась запись: «Принят на должность учителя Ачинской начальной школы № 4». 30 июля 1947 года Виктор Шестаков и Глафира Пешкова поженятся, а 4 сентября 1948 года у них в Ачинске родится сын Михаил, то есть я. (В 1947 году родилась моя сестра Лариса, но она умерла, не прожив и месяца). В 1949 году мои родители поступают во вновь открытый Ачинский государственный учительский институт, который оканчивают в 1951 году. До сих пор старинное здание постройки 1912 года, где был учительский институт (до революции женская гимназия), а сейчас педагогический колледж, является одним из красивых в старой части Ачинска. В этом педагогическом училище отец и закончил свою трудовую деятельность в августе 1979 года.

Я любил в детстве бывать в этом красивом здании. Почему-то мне нравилась та, какая-то особенная, немного таинственная аура внутри бывшей женской гимназии. Может быть потому что, родители часто по необходимости брали меня туда на занятия.

В марте 1953 года умер Сталин. Я не помню, как обсуждали мои родители это событие. Но не рыдали, это точно. После 20-го съезда был снесен памятник Усатому в сквере рядом со школой № 6, где учился я с первого по седьмой класс, и где работал завучем мой отец. Сейчас школа № 6 находится по другому адресу в одном из новых, похожих как близнецы, микрорайонов Ачинска, а в здании моей бывшей первой школы находится городской отдел образования. Вообще-то в Ачинске было 5 памятников Сталину и всех их снесли, но мне запомнился самый большой из них в пришкольном сквере, и памятник в сквере на перроне старого деревянного железнодорожного вокзала.

Отступление. Мой родной город был связан с некоторым периодом в жизни Сталина. В Ачинск Сталин был переведен этапом из Туруханской ссылки в конце 1916 года в связи с мобилизацией в армию. Будущий Отец и Учитель всех народов даже послужил некоторое время в старых, но добротно построенных, николаевских времен казармах на тогдашней окраине Ачинска. (В советские времена в этих казармах находилось Ачинское военное авиационно-техническое училище – АВАТУ, ставшее ненужным российской армии во времена, когда А.И. Лебедь был губернатором Красноярского края. При Лебеде же там были организованы кадетский корпус и Мариинская гимназия (хотя такие понятия как Мариинская гимназия, кадеты и Ачинск трудно сочетаются). Ах, какое это было училище! Московские военные академии не годились в подметки АВАТУ. Мечта всех выпускниц ачинских школ – выйти замуж за курсанта с голубыми погонами и белыми юнкерскими просветами, и став офицерской женой, посмотреть, если крупно повезет, Венгрию, Чехословакию или даже ГДР, правда, только из-за забора военных городков. А все ачинские мальчишки, у которых не было шансов после школы поступить в институты, шли поступать в АВАТУ).

Но Сталину пришлось недолго поносить солдатскую шинель. Он был забракован медицинской комиссией (на наше всеобщее несчастье) и оставлен в Ачинске до конца ссылки. Там его застала Февральская революция 1917 года, и из Ачинска Сталин отбыл в Петроград. Это «выдающееся» событие в жизни уездного городка было увековечено в советское время памятной доской на старом деревянном здании железнодорожного вокзала на станции Ачинск-Первый. Доска была снята после 20-го съезда КПСС. Интересно, что вместе с Иосифом Сталиным в Ачинске отбывал ссылку и Лев Борисович Каменев (Розенфельд), факт тщательно умалчиваемый в советское время. Хоть Иосиф Сталин и был в Ачинске совсем недолго: с 20 февраля по 8 марта 1917 года, но этого хватило, чтобы в старой части города, в доме вдовы Чернявской, где проживал Сталин, открыть музей его имени. Этот музей находился углу улиц Крупской и Просвещения, как раз напротив школы № 4, которую я окончил в 1965 году. В марте 1953 года на улице Просвещения, ведущей к музею, стояли толпы демонстрантов с траурными венками, оплакивая утрату «Вождя всех времен и народов». В начальных классах нас обязательно водили в этот музей (я пошел в школу в 1955 году - 20-й съезд партии будет через год).

После 20-го съезда КПСС в музее старая экспозиция (я помню из нее только традиционную керосиновую лампу с зеркальным отражателем и пожелтевший томик трудов тирана) была закрыта, и вместо нее была развернута экспозиция, посвященная партизанскому движению в Ачинском районе, в особенности местным «головорезам», партизанским вожакам Щетинкину и Кравченко. Затем в этом здании поселился местный ДОСААФ. Но видно место это было настолько проклятым, что никакая контора (не путать с «Конторой») не могла там прижиться. Здание постепенно пришло в разруху, а потом и совсем было снесено. Сейчас на этом месте пустырь, заросший бурьяном и превращенный в свалку.

Впрочем, и будущий вождь мирового пролетариата тоже осчастливил Ачинск своим посещением, когда возвращался из благодатной Шушенской ссылки. На Назаровской горе, возле которой сейчас дымятся трубы глиноземного комбината, и более чем наполовину срытой для нужд этого же комбината, был даже памятник на том месте, на котором, якобы молодой Ульянов всматривался в сибирский городок, который простирался внизу перед ним, и представлял его светлое будущее. Впрочем, Ульянов пронесся через Ачинск так быстро, что каких-либо исторически значимых фактов на организацию музея в его честь не хватило. Но доску на старом деревянном вокзале, а потом и на новом мраморном вокзале в Ачинске об отъезде будущего вождя повесили, а вот убрать забыли.

Какие люди только не приезжали и уезжали с этого вокзала. Вожди мирового пролетариата, друзья и соратники вождей, превратившиеся потом во врагов народа и партии, а в период перестройки реабилитированные, ссыльные царских времен, спецпереселенцы начала 30-годов, очередная волна ссыльных конца 40-х и начала 50-х годов для следования на север в бирилюсскую тайгу, потом через этот вокзал те же ссыльные возвращались обратно.

Впрочем, и в самом Ачинске жили очень интересные люди. В 1957 году в Ачинске была организована музыкальная школа. По подбору преподавателей этой школе могли позавидовать областные города. Моим преподавателем по классу скрипки был преподаватель Саратовской консерватории - немец из стремительно ликвидированной в один день республики немцев Поволжья. (Много людей и даже народов было реабилитировано в постсталинский период. Но восстановить немецкую республику в степях под Саратовом оказалось слабо. Или уже некому больше возвращать эту самую автономию). Для простоты (или для безопасности) мой учитель просил, чтобы его называли Богдан Богданович (хотя на самом деле его инициалы были Г.Г. – Генрих Генрихович Шмитке, совсем несозвучное имя в послевоенное время). Музыкальную теорию преподавал Орест Иванович Березовский, сосланный в Ачинск, за то, что играл на виолончели в оркестре оперного театра во Львове в период немецкой оккупации. (В конце 70-х годов Оресту Ивановичу разрешили вернуться во Львов, где он дожил до очень преклонного возраста). Курс общего фортепьяно вела сосланная полячка Ядвига Станиславовна Петкус.

Немного из детства: Я уже упоминал, что пошел в школу в 1955 году. Прошло ровно десять лет после окончания войны. Но военный стиль продолжал присутствовать в людях. Мой отец до шестидесятых годов носил два полувоенных костюма (защитного и темно-синего цвета), состоявших из кителя и галифе. Ну и хромовые сапоги разумеется. Когда я перешел во второй класс, была внедрена школьная форма для мальчиков, которую раньше носили гимназисты. Это была гимнастерка под ремень (вариант китель), брюки и фуражка со школьным гербом, все синевато серого цвета. К воротнику гимнастерки нужно было пришивать подворотничок. У меня он был целлулоидный – «вечный». В такой форме я проходил 2-3 года. Сейчас, по прошествию лет, ясно себе представляю, как, в целом, бедно жил народ. Но тогда этого многие не осознавали. За спиной была пережитая тяжелейшая война. Ценой победы в той войне явился развал СССР в начале 90-х годов. Безумный эксперимент, затеянный большевиками над страной, провалился. Но мы тогда этого еще не знали и играли «в войну», в которой всегда побеждали «немцев». И искренне верили, что живем в самой лучшей в мире стране. И не делили своих друзей по национальностям, а позже, в студенческие годы, по 5-му пункту в паспорте. И был бы Ачинск тихим захолустным городком, пока не началось строительство глиноземного комбината, а вместе с ним начали строиться первые панельные пятиэтажки. А до этого главными событиями в жизни ачинцев были первомайские и ноябрьские парады курсантов АВАТУ. Да еще гудок старой электростанции дореволюционной постройки, извещавший о начале ледохода на Чулыме. И мы бросали все и бежали смотреть, как льдины плывут по реке, а весь сравнительно небольшой речной флот Ачинска переводился в крошечный затон около электростанции. Сейчас Чулым давно уже отошел от города, старое русло его пересохло и заросло тальником, где-то заболотились. Да и рыбы в Чулыме стало поменьше. Кто сейчас поверит, что Чулым тогда разливался до самого Учхоза.

Дом, в котором прошло мое детство, и до самой смерти жили мои родители, стоял на углу улиц Партизанской и Патушинского. В соседнем доме напротив аптеки и городской бани, выстроенной из кирпичей снесенной церкви, ранее стоявшей в городском саду, находился народный театр, в котором выступала Клавдия Шульженко и будущая звезда советского кино Лариса Ладынина. Позже там разместили школу для детей с отставанием в умственном развитии. Через квартал был драматический театр, построенный еще до революции, и который по внешнему виду превосходил драмтеатр в краевом центре. Купцы строили в Ачинске добротно и красиво.

Сейчас дома в старой части города обветшали, некоторые стоят и смотрят пустыми глазницами окон. На то, что раньше вызывало восхищение, на это сейчас просто жалко смотреть. Административный центр города из старой купеческой части города переехал в новое место. Но для меня тот старый центр, в котором прошло мое детство навсегда останется тем самым центром – ЦЕНТРОМ МОЕЙ ПАМЯТИ. Новые застройки подошли до речки Тептятки и остановились, как бы не решаясь преодолеть эту водную преграду. Так и служит эта речушка границей между старым и новым Ачинском. Даже люди в старой части города, кажется, постарели вместе с городом. Время как бы замерло здесь.

Вспоминая о друзьях детства, не могу не упомянуть Сережу Носова, жившего в соседнем дворе. Сейчас он стал заслуженным тренером России Сергеем Носовым – отцом и тренером чемпионки мира в барьерном беге на 400 метров Юлии Носовой-Печенкиной. Мой одноклассник Саша Голубь, живущий сейчас в Новосибирске, стал крупным ученым в области биологии. Школу я заканчивал с Розой Чмыхало, дочерью красноярского писателя Анатолия Чмыхало от первого брака. Сейчас мы с ней переписываемся и изредка созваниваемся. А будущая двукратная чемпионка олимпийских игр Светлана Мастеркова еще не родилась в Ачинске.

Мои последние школьные годы совпали с «хрущевской оттепелью». В Литературной Газете шли дискуссии между физиками и лириками. Книга Даниила Гранина «Иду на грозу» была прочитана мною раз десять. Мы с Сашей Голубем мечтали покорять атом и работать именно на синхрофазотронах. Но жизнь распорядилась по-своему: после году обучения в НЭТИ он перевелся на биофак НГУ, а я стал программистом. В толстых журналах были зачитаны до дыр «Один день Ивана Денисовича» Солженицына и «Мастер и Маргарита» Булгакова. В кинотеатрах шли «Коллеги» и «Мой младший брат» по Аксенову. Никита Хрущев с трибун поносил джаз и ругал Евгения Евтушенко за стихи «Бабий Яр». Потом Евтушенко будет прощен за поэму «Братская ГЭС». А чем больше ругали джаз, тем больше он становился привлекательным. Крылатые фразы того времени: «Сегодня он играет джаз – завтра Родину продаст», или «От саксофона до ножа - один шаг» обыграл в своих песнях Андрей Макаревич. На школьных вечерах джазовые пластинки в моей школе существовали ровно до тех пор, пока не попадали на глаза директору школы Александру Игнатьевичу Старцеву, очень доброму человеку по своей натуре. Но с подобной музыкой он расправлялся по-своему: брал пластинку и торжественно разбивал ее об пол. Мы с горестью вздыхали, но приносили новые. Эта борьба директора с джазом в масштабах школы № 4 города Ачинска закончилась с появлением виниловые небьющиеся диски. Технический прогресс победил дурь директора. Правда, у него осталась еще одна область применения свой власти – это «стиляги». Если на перемене ему попадался на глаза кто-нибудь в чересчур узких брюках – «дудочках», то обладатель таких брюк отправлялся домой для переодевания в лучшем случае, в худшем - брюки могли быть изрезаны ножницами. Вот было такое странное и интересное время. – время моего детства. Это сейчас можно носить все и вся. А тогда о многих вещах просто не знали. Помню, что первый раз джинсы я увидел на героях фильма «Великолепная семерка». После просмотра этого фильма половина ачинских мальчишек стала ходить в шляпах с загнутыми, как у ковбоев, краями.

В 1965 году власть наконец-то вспомнила о победителях в самой кровавой войне, и страна впервые торжественно отпраздновала 9 мая праздник, который потом назовут «праздник со слезами на глазах»– День Победы. Почему 20 лет на официальном уровне не вспоминали об этом дне - не могу понять. Видно приходили в себя от нашей победы. Хотя в семьях, а у всех у нас в семьях были фронтовики, тогда еще сравнительно молодые и красивые, еще не ставшие ветеранами, день 9 Мая никогда не забывали. По случаю 20-ти лет победы была выпущена юбилейная медаль, которую вручили, как всем ветеранам, так и всем военнослужащим Советской Армии от рядового до генерала. Забегая вперед скажу, что в конце моей военной службы в мае 1975 года, мы, тогдашние «дембеля», по аналогии с 1965 годом, тоже было размечтались о подобной медали и даже дырки приготовили на мундирах, но так и не дождались. Очередная юбилейная медаль была выпушена, но не для нас. Впрочем, мы не очень то и горевали.

В 1965 году я окончил среднюю школу № 4 с серебряной медалью и уехал учиться в Красноярск. Детство закончилось. Меня ожидали пять лет учебы и сравнительно безмятежной студенческой жизни на математическом факультете Красноярского филиала НГУ, а с 1969 года – вновь образованного КГУ. Только в августе 1968 года мы, студенты, вздрогнули от слов «Танки идут по правде, правде, что не газета», не понимая, что страна начала сваливаться в застой, застой экономический и идеологический. Но это все еще будет впереди.

Мои родители остались одни и продолжали работать в области народного образования.

Вернусь к отцу: в 1996 году Виктор Андреевич добивается и своей реабилитации. Вот этот документ:

Справка о реабилитации.

Выдана: ШЕСТАКОВ ВИКТОР АНДРЕЕВИЧ
1919 года рождения.

в том, что Управлением Внутренних дел Томской области пересмотрены материалы архивного дела № Р-13898 « __ » в 1933 году
на основании Постановления СНК и ЦИК СССР от 1 февраля 1930 года выселен из Читинской области в Томскую область.

С учета спецпоселения снят в Томской области. Дата не установлена.
На основании Закона РСФСР «О реабилитации жертв политических репрессий» от 18 октября 1991 г. ст.3 пункт «В» признан реабилитированным.

Начальник ИЦ при УВД (З.А. Вальтер)
Томской области
12.02.96

В 2007 году в Барнауле у своей двоюродной сестры Шестаковой Жанны Панкратьевны я прочитал справки о реабилитации всех остальных членов семьи моего деда:

Шестаковой Анны Ивановны;
Шестакова Панкратия Андреевича;
Шестакова Василия Андреевича;
Шестаковой Марии Андреевны;
Шестаковой Серафимы Андреевны;
Шестаковой Жанны Панкратьевны.

Вот только власть подстраховалась и на всякий случай включила в справки о реабилитации следующую фразу: «Сведениями об имуществе, изъятом при выселении, не располагаем».

Мой отец, Шестаков Виктор Андреевич, умер 10 ноября 2003 года в той самой квартире, куда он в ноябре 1945 года приехал после демобилизации из армии. Он пережил мою мать на шесть с половиной лет.

5.2. Панкратий Андреевич (родился 23 июля 1916).

Его старший брат Панкратий Андреевич также всю свою жизнь посвятил педагогической деятельности. Началу его работе в 1934 году в качестве школьного учителя в Ельцовке сразу же после окончания седьмого класса «посодействовал» местный уполномоченный НКВД, аргумент которого – наган, был сильнее аргументов будущего учителя, который доказывал, что у него нет педагогического образования. С того памятного дня Панкратию Андреевичу Шестакову пришлось поработать во многих населенных пунктах Колпашевского района: Ельцовка, Яковлевка, Шуделька, Пиковка, Усть-Чая, Петропавловка и Новогорное.

Про Шудельку местные жители образно отзывались так: «Кто в Шудельке не бывал, тот горя не видал». В этой присказке есть двойной смысл: Шуделька была окружена непроходимыми болотами, и туда было очень трудно добираться. С другой стороны в Шудельке находилась спецкомендатура, проклятое место для спецпереселенцев.

А окончить заочно педагогический техникум в Колпашево Панкратию Андреевичу пришлось уже не прерывая своей работы в школах. В Усть-Чае и Петропавловке после него остались вновь построенные семилетние школы.

Лишь однажды по воле судьбы он из учителя превратился в завмага, когда по директиве органов НКВД от 1942 года учителя из состава спецпереселенцев были отстранены от обучения детей. 6 января 1943 года в Яковлевке у него родилась дочь Жанна. Работа в качестве завмага привела его к растрате и принудительной мобилизации на 2 года в трудовую армию на шахты Кузбасса. Осенью 1945 года Панкратий Андреевич вновь вернулся к педагогической деятельности, причем, возвращаясь из трудармии, путь от Новосибирска до Колпашево он проделал пешком.

Панкратий Андреевич не подлежал призыву в армию, так как у него с детства был поврежден один глаз. Его авторитет как учителя был очень высок. Он рассказывал, как иногда ночью к его дому подъезжали люди на санях и после стука в дверь стремительно уезжали. На пороге оставались дети и мешки с продуктами. В руках детей была записка, в которой говорилось, что «мы только тебе доверяем обучение своих детей». Этот были дети староверов. Летом эти дети также исчезали в неизвестном направлении. Во время войны войска НКВД пытались отыскивать и блокировать поселения староверов в нарымской тайге. Но, как правило, староверы уходили из своих поселений до еще прихода солдат, или в случае блокады уходили потайными ходами.

Помню наши поездки к дяде Крате. Сначала из Ачинска на поезде мы ехали до станции Тайга, где делали пересадку до Томска. В Томске садились на пароход, который около суток шел вниз по течению Томи, а потом Оби до Колпашево. Меня всегда притягивало машинное отделение, которое можно было наблюдать сверху через стеклянную перегородку первой палубы. Там двигались смазанные машинным маслом какие-то шатуны и поршни. В Колпашево нас ждала еще одна пересадка на катер, или речной трамвай, как его называло местное население. Как правило, дорога занимала от двух до трех суток в одну сторону. Так я был и в Усть-Чае и в Петропавловке.

Зато усталость от такого пути как рукой снимало, когда мы приезжали к Панкратию Андреевичу. У взрослых начинались длительные разговоры и воспоминания, большей частью печальные. Мой отец, как правило, помогал старшему брату в заготовке сена. Вечерами дядя Кратя выезжал на моторной лодке на Обь, проверить переметы. А рыба в тех местах водилась. А мы, то есть: я, Нина - дочь дяди Крати, которая была моей ровесницей и ее брат Юра, не вылазили из воды. Единственным неприятным моментом был таежный гнус, от которого нельзя было отмахнуться, как от комаров. А еще у дядюшки была великолепная библиотека, и я зачитывался книгами.

А потом случилась трагедия Колпашевского Яра. 28-29 апреля 1979 года, жители Колпашева, с ужасом увидели плывущие по Оби человеческие останки. Это весенним размывом крутого берега в реку было смыто одно из секретных захоронений расстрелянных в 30-е годы в местной окружной тюрьме НКВД. Открывшийся срез захоронения имел размеры до четырех метров в ширину и до трех в глубину. Из обрыва торчали человеческие руки, ноги, головы. Трупы в захоронении были сложены штабелями. Многие останки хорошо сохранились, так как практически замумифицировались в песчаном грунте. По свидетельству очевидцев в затылочной части черепов были пулевые отверстия. Люди успели все хорошо рассмотреть, так как местная власть сначала не прореагировала на сообщения очевидцев об этой страшной находке. Буквально на следующий день «Голос Америки» известил весь мир о событиях в Колпашево. А власть снова не реагировала. Власть собиралась тогда встречать очередной Первомай и думала, как посолидней ей выглядеть на дощатой трибуне украшенной кумачом. Для нее тогда важнее было взирать на проходящий внизу трибуны народ, оглушать его бессмысленными здравицами типа: «Да здравствует (и далее очередной «гав-гав»)», а народ, не особенно вникая в смысл прогавканного с трибуны, выдохнув свеженький перегар, нестройно прокричит «Ура». Но потом власть протрезвела. Что делать? Этих трупов НЕ ДОЛЖНО БЫЛО БЫТЬ. Память о них уничтожалась и выветривалась из сознания нескольких поколений. (Власть заблуждалась, люди ПОМНИЛИ). Однажды УБИТЫЕ снова вышли наружу. Земля оказалась честнее, чем люди, которые творили произвол и бесчинства. И вот однажды Колпашевский Яр, усеянный неоплаканным прахом, сказал: «Смотрите, вот ОНИ, смотрите же, что с ними СДЕЛАЛИ».

Вместо того чтобы перезахоронить останки, местные власти распорядились их уничтожить и утопить. Санкцию на эту варварскую акцию дал (после согласования с Андроповым и Сусловым) тогдашний первый секретарь томского обкома КПСС Егор Лигачев, одна из самых одиозных фигур в период перестройки. Операцией руководил срочно прилетевший из Москвы генерал-майор КГБ (фамилия неизвестна). 11-12 мая к берегу были подтянуты речные суда типа ОТ, которые струей воды от винта размывали песчаный берег и обрушивали в воду останки людей. Другие суда утюжили плывшие по воде останки, стараясь утопить их под тяжестью корпуса и размолоть их винтами. Нашлись «добровольцы», которые за 50 рублей в день вылавливали плывущие по Оби трупы и, цепляя к поясу грузы, топили, или же попросту рубили на куски лопатами, топорами, веслами. Две недели в Колпашево продолжалась война ЖИВЫХ с МЕРТВЫМИ.

Весть об этом моментально распространилась во всей округе. Люди прекрасно знали, кто был расстрелян в стенах тюрьмы. Многие хотели узнать своих родных, сгинувших в период 1937-1939 годов. По приговорам троек в период с 8 мая 1937 года до 4 мая 1943 года в тюрьме Колпашевского окротдела НКВД было расстреляно порядка 6000 человек, при том, что все население Колпашева по переписи 1938 года составляло всего 14857 человек. Поэтому и дядя Кратя, бросив все дела, поспешил в Колпашево. Но место происшествия было уже огорожено забором, оцеплено солдатами и милицией, и никого близко не подпускали. Так власть скрывала следы своих преступлений и совершила еще одно преступление, на этот раз над мертвыми и над памятью людей, так как было объявлено, что на территории Колпашевской тюрьмы расстреливали только дезертиров и уголовников.

Эти события лучше всего были описаны в книге Владимира Запецкого «Колпашевский Яр», Новосибирск, издательство «Сибирская книга», 1992 г. Я не могу и не буду с ним соревноваться в описании произошедших событий. Когда бы я не брал в руки эту книгу, я не могу читать ее спокойно. Я и сейчас не могу про ЭТО спокойно писать. Эти события коснулись и нашей семьи. Ведь и прах моего деда Шестакова Андрея Ивановича был в Колпашевском Яру, и он не оплакан, и над ним надругались.

В феврале 2007 года я снова слышал рассказ человека, который проживал в 1979 году в Колпашево в нескольких десятках метров от этого страшного места, и который без слез и дрожи в голосе, без мурашек по коже не мог об этом спокойно рассказывать. И это спустя почти 28 лет. Сейчас река сделала свое дело. Нет больше страшного Централа, нет вроде бы ничего. Все смыто. И улица Ленина теперь не подходит к тюрьме, как раньше, а обрывается с Колпашевского Яра в никуда. НО память моя НЕ СМЫТА.

Панкратий Андреевич Шестаков (мой дядя Кратя) умер 9 июня 1983 года после продолжительной болезни. Похоронен в деревне Новогорное Колпашевского района Томской области. На его могильной плите по его же просьбе сделана следующая надпись: «Педагог, ленинец, коммунист». И это после всего того, что прошла семья Шестаковых. На похороны Панкратия Андреевича съехались старики со всей округи, так как для них он был самым главным представителем той советской власти, ее рупором, толкователем постановлений и политики партии, авторитетнее самых официальных властей, и очень многим помог в решении разных вопросов. Так и стояли они, сняв головные уборы, в долгом, старинном, самом низком поклоне, прощаясь со своим воистину народным Учителем.

Его жена Шестакова (в девичестве Волкова) Надежда Яковлевна (тетя Надя) сейчас живет в Новосибирске у своей дочери Нины. Она родилась 21 сентября 1924 года. В феврале 2007 года я навещал ее в Новосибирске.

Шестеро его детей разъехались по всей стране:

Шестакова Жанна Панкратьевна (06.01.1943) живет в Барнауле;
Федорова Нина Панкратьевна (16.09.1948) проектирует и строит дороги. Живет в Новосибирске;
Шестаков Юрий Панкратьевич (10.07.1951) работает водителем в Когалыме;
Татьяна Панкратьевна (1953 г.р.) живет в Самаре;
Наталья Панкратьевна (1958 г.р.) живет в Чите;
Шестаков Сергей Панкратьевич (1960 г.р.) - предприниматель, живет в хорошо известном теперь Краснокаменске Читинской области.

5.3. Петр Иванович (родился 23 августа 1920).

Я должен обязательно рассказать о своем двоюродном дяде Аникееве Петре Ивановиче. Он был сыном Аникьевой Татьяны Ивановны, родной сестры моего деда Андрея и Аникьева Ивана из Капцегайтуя. В книге «Обелиски» отец Петра Ивановича описан как каратель Иван Аникеев, бросивший свою семью и истязавший свою жену. Почему же в одном случае используется фамилия Аникьев, в другом Аникеев? Как рассказывал сам Петр Иванович: во время очередной смена паспорта паспортистка допустила ошибку и заменила «мягкий знак» на букву «е». Так Аникьевы стали Аникеевыми. Была ли эта ошибка паспортистки или это было желание быть в стороне от своего отца, служившего у белых и ушедшего в Китай, я не знаю, да и не имею никакого права судить. Время тогда было жестокое. Считалось, что следы Ивана Аникьева были потеряны в Китае.

Но, совершенно неожиданно для себя, на сайте Екатеринбургского общества «Мемориал» обнаружил вот такую информацию:

АНИКЬЕВ Иван Амосович, 1893 года рождения, место рождения - РСФСР, Читинская обл., Быркинский р-н, село Капцегайтуй, русский, проживал - Китай, Маньчжурия, поселок Найджин-Булак, работал - свое хозяйство, арестован 08.10.46, осужден 04.01.47, мера наказания - 10 лет ИТЛ.
HTTPS://www.memo.ru/memory/ekatrer/ek_07.html

Я не уверен, что это отец Петра Ивановича, но многое сходится.

Петр Иванович, рано оставшись без отца, воспитывался в семье Андрея Ивановича в Старом Цурухайтуе. Он рос вместе с сыновьями Андрея Ивановича: Кратей и Виктором. Но 30-е годы их разъединили. Татьяна Ивановна с сыном Петром была выслана в Казахстан, где она умерла очень рано, в 1940 году. Местом ссылки был поселок спецпереселенцев № 27 в Акмолинской области. Петр Иванович прошел Великую Отечественную войну, участвовал в освобождении Прибалтики в составе войск 3-го Белорусского фронта. Войну закончил в звании капитана. После демобилизации вернулся в Казахстан, где женился на Елене Константиновне Мироновой. Там же в Казахстане (в поселке № 27) (Сейчас трудпоселок спецпереселенцев № 27 переименован в с. Раздольное Акмолинской области) и родились их дети Татьяна (25 августа 1948) и Валерий (3 января 1950). В 1955 году после ликвидации ссылки в Казахстане, семья Петра Ивановича выехала в Усолье-Сибирское, Иркутской области.

Также как и его двоюродный братья Кратя и Виктор Шестаковы, Петр Иванович всю свою жизнь проработал в системе народного образования. Также всю свою жизнь школе отдала и его жена Елена Константиновна. Хотя дядя Кратя мне был ближе по крови, но меня всегда больше тянуло к семье Аникеевых. Мне нравилась веселая непринужденная атмосфера, царившая в их семье, постоянные розыгрыши, рассказы дяди Пети. Авторитет Петра Ивановича в Усолье-Сибирском был велик. Редкий человек не знал его. Это был человек с большой эрудицией, и к нему часто обращались люди, с просьбой помочь в довольно трудных вопросах.

Отступление или история одного солдата забытой армии: По соседству с Петром Ивановичем, на улице Бурлова, проживал выходец из Западной Белоруссии, Логунов Петр Никифорович, служивший в годы Второй Мировой войны в армии генерала Андерса. Эта армия была сформирована в конце 1941 года из бывших военнослужащих разгромленной в 1939 году польской армии и добровольцев, в основном выходцев Западной Белоруссии и Виленского края, желающих воевать против немцев. Место формирования - Бузулук, тогда Чкаловской области. Командующий армией был назначен генерал Владислав Андерс, освобожденный для этой цели из тюрьмы на Лубянке. Эта польская армия, подчинявшаяся эмигрантскому польскому правительству в Лондоне, не нужна была Сталину по идеологическим соображениям. В свою очередь генерал Андерс сам не доверял Сталину, так как начинала просачиваться информация о бессмысленном и жестоком расстреле польских офицеров под Катынью. Поэтому армия генерала Андерса в тяжелейшем для нас 1942 году, в разгар Сталинградской битвы, была выведена через порт Красноводск на Каспийском море в Иран (около 80 тыс. военнослужащих и около 37 тыс. членов их семей). Сначала эта армия воевала в Северной Африке, затем освобождала в составе английских войск Италию. Особенно отличился Второй Польский корпус при штурме Монте-Кассино, ключевого рубежа обороны немецких войск, закрывавшего дорогу на Рим (так называемая «линия Густава»).

Первый штурм Монте-Кассино английскими войсками начался еще в январе 1944 года. Союзники трижды пытались овладеть Монте-Кассино, и каждый раз отступали, неся огромные потери. Наконец, британский генерал Оливер Лиси предложил выполнить это задание Второму Польскому корпусу генерала Андерса (Второй Польский корпус входил в состав 8-й британской армии. Был еще и Первый Польский корпус. Он участвовал в высадке союзников в Нормандии). Основной штурм осуществлялся силами 3-й Карпацкой и 5-й Кресовой дивизий Польского Корпуса. 5-я Кресовая пехотная дивизия не просто так имела название «Зубры». Она состояла из выходцев Западной Белоруссии. После ожесточенных боев, длившихся почти неделю (11-18 мая 1944 г.), поляки взяли Монте-Кассино. Подступы к высоте, на которой был расположен один из старейших монастырей Европы - аббатство бенедиктинцев, были буквально усеяны телами погибших во время штурма польских солдат. 18 мая 1944 года над развалинами аббатства (аббатство было варварски разрушено бессмысленными бомбардировками американской авиации, несмотря на то, что немецких войск в самом аббатстве не было) был водружен бело-красный польский флаг.

Именно этим полякам и не только полякам посвящена песня, ставшая потом неофициальным гимном Армии Крайовой (Армия Крайова (Armia Krajowa, буквально — Отечественная армия), польская национальная военная организация, действовавшая в 1942—45 в оккупированной немецко-фашистскими войсками Польше. Подчинялась польскому эмигрантскому правительству в Лондоне) :

Красные Маки на Монте-Кассино,
Вместо росы пили польскую кровь,
Шли солдаты по макам и гибли,
Но смерти сильнее был гнев…

Первые куплеты песни и музыка была написана в ночь с 17-18 мая перед финальным штурмом. Впервые песня была исполнена 19 мая 1944 там же у подножия Монте-Кассино.

Подождите, пока не поздно,
Не забудьте, как это было!
Как нас черным огнем косило
В той последней слепой атаке...
"Маки, маки на Монте-Кассино",
Как мы падали в эти маки.
А на ярмарке - все красиво,
И шуршат то рубли, то марки...
"Маки, маки на Монте-Кассино",
Ах, как вы почернели, маки!

А это уже из песни Александра Галича «Баллада о вечном огне». Здесь нет авторского вымысла. По воспоминаниям очевидцев штурма маки действительно почернели. В городке Кассино не осталось ни одного целого здания, а маки покрывающие поле перед горой, на которой стояло аббатство, почернели от копоти.

В 1995 году во время моей первой поездки в Италию у нас состоялась запланированная экскурсия из Рима в Неаполь. Была долгая дорога. Но почему-то нас не завезли в Монте-Кассино. Зато часа 3 мы бродили под палящим южным солнцем по пыльным развалинам Помпеи. До сих пор жалею, что не спросил нашего гида о Монте-Кассино. Во время моей второй поездки в Италию мы с женой самостоятельно проследовали по маршруту Рим-Флоренция-Рим, а это было далеко от Монте-Кассино.

Впервые в СССР песня «Красные (Червоны) Маки» прозвучала в фильме Анджея Вайды «Пепел и Алмаз» (снятый в 1958 году), вышедший на экраны нашей страны в 1965 году. Тогда мы еще не знали, кому посвящена эта песня, не знали, что она оплакивает поляков, сражавшийся в «неправильной» польской армии, поэтому советский кинозритель проглотил сюжет с песней. Недавно я еще раз посмотрел по ТВ этот фильм. Действие его происходит в ночь с 7 на 8 мая 1945 года в провинциальном польском городке. У меня встал вопрос, а могли ли поляки в 1945 году знать эту песню? Оказывается, что да. А если учесть, что это был гимн АКовцев, то теперь можно по достоинству оценить этот ход польского режиссера.

Сразу же после ухода армии генерала Андерса из СССР началось формировании новой польской армии – прокоммунистического Войска Польского (или как ее звали ссыльные поляки в Нарымской ссылке – «армия Ванды Василевской»). Но эта армия уже полностью подчинялась советскому командованию.

В том отчаянном Монте-Кассино штурме был и политический подтекст. Солдаты армии генерала Андерса искренне верили, что победа откроет им дорогу домой. Командование Второго Польского корпуса, со своей стороны надеялись, что правительства США и Великобритании не допустят прихода к власти в Польше прокоммунистических сил. И те и другие ошиблись.

В 1948 году мой любимый военный писатель Константин Симонов написал стихи «Баллада о трех солдатах»:

Около монастыря Кассино
Подошли ко мне три блудных сына,
В курточках английского покроя,
Опаленных римскою жарою.

Прямо англичане - да и только,
Все различье – над плечами только.
Буквы «Poland» вышиты побольше,
По-английски «Poland» значит – Польша.

Это – чтоб не спутать, чтобы знать,
Кого в бой перед собой толкать
Посмотрели на мои погоны,
На звезду под козырьком зеленым,

Огляделись и меня спросили:
- Пан полковник видно из России?
- Нет, - сказал я, я приехал с Вислы,
Где дымы от выстрелов повисли,

Где мы днем и ночью переправы
Под огнем наводим у Варшавы.
И где бранным полем в бой идут поляки
Без нашивок «Poland» на английском хаки.

И один спросил: - Ну, как там, дома?
И второй спросил: - Ну, как там дома?
Третий только молча улыбнулся,
Словно к дому сердцем дотянулся.

- Будь вы там, - сказал я, - вы могли бы
Видеть, как желтеют в рощах липы,
Как над Вислой чайки пролетают,
Как поляков матери встречают.

Только это вам неинтересно:
В Лондоне ваш дом, как мне известно,
Не над синей Вислой, а над рыжей Темзой,
На английских скалах, вычищенных пемзой.

Так сказал я им нарочно грубо.
От обиды дрогнули их губы.
И один сказал, что нету дольше
Силы в сердце жить вдали от Польши.
И второй сказал, что до рассвета
Каждой ночью думает про это.

Третий только молча улыбнулся
И сквозь хаки к сердцу прикоснулся.
Видно, это сердце к тем английским скалам
Не прибить гвоздями будет генералам.

Офицер прошел щеголеватый,
Молча козырнули три солдата
И ушли под желтым его взглядом,
Обеспечены тройным нарядом.

В это время в своем штабе в Риме
Андерс с генералами своими
Составлял реляцию для Лондона:
Сколько польских душ им черту продано,
Сколько их готово на скитания
За великобританское питание.

День считал и ночь считал подряд,
Присчитал и этих трех солдат.
Так бывало хитрый старшина
Получал на мертвых душ вина.

Около монастыря Кассино
Подошли ко мне три блудных сына,
Три давно уж в глубине души
Мертвые для Лондона души.

Где-нибудь в Варшаве или Познани,
С ними еще встретиться не поздно нам.

Вот так лауреат шести Сталинских премий выразил, по сути, официальное отношение властей к тем полякам, своим союзникам. Ну а что на самом деле ждало солдат этой армии: после окончания войны правительство Великобритании предоставило право всем солдатам польских корпусов или принять английское гражданство, или выехать в любую страну мира, в том числе и на родину. Петр Никифорович (награжденный крестом за Монте-Кассино, “Krzyz Monte Cassino”) выбрал последнее, и вернулся домой в Западную Белоруссию, г. Лида Гродненской области, наивно решив, что солдат армии союзников органы НКВД не тронут. Но, в 1950 году (по некоторым источникам в 1951 году) органы госбезопасности Литовской ССР, Белоруссии и Украины провели одновременную акцию по высылке более 4500 солдат-андерсовцев, вернувшихся на родину, в Иркутскую область. При этом все имущество было конфисковано, награды отобраны. Так он очутился в Усолье-Сибирском. В 1959 году этим людям разрешили вернуться домой. Петр Никифорович остался в Усолье-Сибирском. В 1993 году бывшие солдаты армии генерала Андерса дождались своей полной реабилитации, и они получали статус ветеранов войны. Петр Иванович помог своему соседу в судебных тяжбах по возврату части конфискованного имущества, а затем в получении наград от правительства Великобритании. Вот такую историю мне рассказал мой дядюшка Петя.

В 1970 году согласно предсмертному завещанию на военном кладбище около итальянского городка Кассино среди своих солдат был похоронен генерал Владислав Андерс, умерший в изгнании, далеко от Польши. Сейчас в Белоруссии проживает единственный ветеран штурма Монте-Кассино Якуб Конон, также отбывший ссылку в Усолье-Сибирском. Еще один участник штурма Андрей Стефанович Гражинский проживает в Иркутске.

Так, благодаря своему дядюшке, я узнал, что Вторая Мировая война, это не только разгром немцев под Москвой, Сталинград, Курская битва и штурм Берлина. К победе над общим врагом вели и изнурительные сражения в пустынях Северной Африке: Тобрук в Тунисе и Эль-Аламейн в Египте, четырехмесячная битва за Монте-Кассино в Италии. Это и караваны союзников с кодовым именем PQ в холодной Северной Атлантике, прорывавшиеся сквозь стаи немецких подводных лодок и несущие так нужное нам вооружение и стратегические материалы. Это и битвы на огромной территории Тихого океана: сражение за остров Гуадалканал, самая большая битва флотов за всю историю морских войн на атолле Мидуэй, десанты на остров Гуам и т.д.

Сейчас в Усолье-Сибирском живет сын Петра Ивановича Валерий Аникеев. Его сын Федор Валерьевич продолжает семейную традицию и преподает географию в школах города, а недавно он был признан лучшим учителем года. Второй сын Валерия Петровича Константин, также живет и работает в Усолье-Сибирском. Дочь Валерия Петровича Ирина – юрист.

Старшая дочь Петра Ивановича Татьяна после окончания химического факультета Иркутского политехнического института получила направление на работу в город Арсеньев Приморского края, где и живет сейчас. Там она вышла замуж за отличного парня Володю Величко. У них два взрослых сына Денис и Павел.

Петр Иванович придавал огромное значение патриотическому воспитанию своих внуков. Помню, как в один из моих приездов в Усолье-Сибирское, Дениска буквально «достал» меня своими рассказами о героях-пионерах. Когда он в очередной раз подбежал ко мне с вопросом типа: «Дядя Миша, а ты знаешь такого героя-пионера Леньку Голикова?», я его опередил: «Дениска, а ты знаешь дважды героя Леньку Брежнева?». В ту пору Леонид Ильич имел только 2 звезды Героя Советского Союза, но время, когда ему присвоят третью звезду, а потом и четвертую уже было не за горами. Чем больше звезд, званий, наград и государственных премий в области литературы получал тогда наш Генеральный секретарь ЦК КПСС, Председатель Президиума СССР и прочая титулы, тем меньше продуктов становилась в наших магазинах. Была такая «закономерность». Вернусь к Дениске. Как растерянно он посмотрел тогда на меня, и на его глазах начали навертываться слезы от его такого «невежества». Потом он убежал от меня. А через пару минут из дома выбежала его бабушка Елена Константиновна с упреком: «Чему ты учишь ребенка?». Вот так и смех были и слезы.

Касаясь Л. И. Брежнева, не могу не вспомнить такой эпизод. Как-то, в публичном месте, Петра Ивановича спросили, как он относится к тому, что Брежневу было присвоено звание маршала Советского Союза. Дядюшка дал достойный ответ, смысл которого был в том, что Государи Всея Руси не носили звания выше полковника. Такой ответ тогда стоил многого.

Очень трудно Петр Иванович воспринял перестройку, можно сказать совсем ее не принял. Я помню, как мы с ним спорили по стихотворению Евгения Евтушенко «Наследники Сталина», написанному еще в 1961 году, после выноса тела Сталина из мавзолея, но потом сознательно «позабытого» и повторно опубликованному только в период перестройки. Его очень задели следующие строки стихотворения:

Нет, Сталин не умер.
Считает он смерть поправимостью.
Мы вынесли из Мавзолея его,
Но как из наследников Сталина,
Сталина вынести?

Почему-то он посчитал, что перестройка перечеркнула все, чем он жил и люди его поколения стали не нужны обществу. Не смог я его тогда переубедить. Как говорила Елена Константиновна, вот такие постоянные переживания, возможно, привели к преждевременной смерти Петра Ивановича. Петр Иванович Аникеев умер 10 ноября 1996 года. Проститься с ним и проводить в последний путь пришел почти весь город.

В конце сентября 2003 года в Ачинск на 84-й день рождения моего отца из Арсеньева приехали Елена Константиновна со своей дочерью Татьяной Величко. Из Барнаула приехала старшая дочь дяди Крати Жанна Шестакова. Два дня мы все были вместе, два дня жили одним целым, два дня вспоминали родных, как живых, так и тех, кто не дожил до того дня встречи. Как будто мой папа и Елена Константиновна предчувствовали, что эта встреча будет последней. Никто из нас еще не знал, что папа был смертельно болен, и жить ему останется месяц с небольшим. А потом, 22 февраля 2004 года мне позвонила из Арсеньева Таня и сообщила, что скоропостижно умерла тетя Лена.

На этой фотографии три брата. Слева направо: Аникеев Петр Иванович, Шестаковы Панкратий Андреевич (в центре) и мой отец Виктор Андреевич. Снимок сделан в Новогорном Колпашевского района в 1976 году на праздновании шестидесятилетия моего дяди Крати. Что же им пришлось пережить! Какая же трудная судьба им досталась! Я постарался здесь об этом сказать, но не передал и сотой доли тех невзгод, свалившихся им на плечи. А вот души у них не зачерствели, не озлобились. Они остались людьми. И всю свою жизнь отдали воспитанию других людей.

Как хочется вернуть то время, когда все еще были живы. Как же стремительно они от нас ушли. Только с потерей родных начинаешь понимать, кого ты потерял.

6. ЗАБАЙКАЛЬЦЫ.

Я уже упоминал, что в родовом для всех нас Старом Цурухайтуе проживал старший сын Ивана Платоновича – Иван Иванович Шестаков. Остальные дети Ивана Платоновича погибли, кто в гражданскую войну, кто в сталинской ссылке в Нарыме и Казахстане. От Ивана Ивановича («Большака») продолжается забайкальская ветвь Шестаковых.

На снимке: дом семьи Шестаковых в Старом Цурухайтуе, 1958 год.

В 1958 году мои родители впервые после долгой разлуки посетили родные места. Сначала мы были на станции Даурия у родной сестры маминого отца Козловой (Пешковой) Марии Андреевны, где навестили место расстрела маминого отца и папиного деда и дяди. Были мы и на станции Мациевская, где в конце июля 1918 года командующий Забайкальским фронтом Сергей Лазо вел переговоры с китайской делегацией о разоружении Особого Маньчжурского Отряда атамана Семенова. В момент переговоров 1 августа 1918 года мой дед по матери Григорий Пешков находился в штабе фронта на станции Оловянная и ждал приказа Лазо выехать в Читу (сохранилось письмо Григория Пешкова от 1 августа 1918 года). Бои с семеновцами в 1918 году и последними частями Белой Армии (офицерскими каппелевскими батальонами) в ноябре 1921 года за станцию Мациевская, разъезд 86-й км и за пятиглавую сопку Тавын-Тологой хорошо описаны в романах «Даурия» и «Отчий край» Константина Седых. От Мациевской уже рукой было подать до бывшего разъезда «86-й км» ставшем пограничной станции Отпор, сейчас она называется Забайкальск. А тогда Отпор – в честь отпора, данного белокитайцам во время конфликта на КВЖД в 1929 году.

Затем был долгий путь на специальных грузовых автомашинах (грузотакси) из Борзи через Бырку в Новый Цурухайтуй. Это сейчас от Читы до Приаргунска – считай Новый Цурухайтуй, можно доехать на пассажирском поезде. Дорога проходила по изумительно красивой забайкальской холмистой степи, покрытой в то время года (был июнь месяц) цветущими белыми и малиновыми «марьиными кореньями» (пионами), а также алыми и желтыми маками. В Новый Цурухайтуй на следующий день за нами на мотоцикле с коляской приехал мамин сродный брат Пешков Петр Евстропович и перевез нас в Старый Цурухайтуй.

От той поездки в Забайкалье в памяти сохранились сопки, той своеобразной формы, присущей только тому далекому краю, на китайской стороне за пограничной рекой Аргунь, каждую ночь озаряемые сполохами зарниц. Летом 1974 года я наблюдал подобные сопки и подобные зарницы, когда служил в одной из частей командно-измерительного комплекса космических войск в поселке Галенки, Приморского края, пока не был переведен для дальнейшего прохождения службы в Подмосковье. Последние годы почему-то не могу спокойно слушать слова вальса «На сопках Манчжурии». Комок встает в горле. Что это – генетическая память? Почему меня сейчас тянет в те края? Что я там встречу? Кто и что меня там ждет?

В Старом мы, конечно, остановились в родительском доме у Ивана Ивановича Шестакова и у его сына Гавриила – Гани (1930 г.р.), на забайкальский манер. Я проводил все время с детьми дяди Гани – Катей, Людой и Витей. Очень хорошо помню Ивана Ивановича Шестакова. Это был старик с очень добрыми чертами лица. Каждую ночь он ставил переметы на сомов. В качестве приманки использовались лягушки, которых мы ему ловили. Иван Иванович Шестаков умер в 1975 году.

Фотография Шестакова Ивана Ивановича. 1958 год.

Дядя Ганя умер 19 февраля 1985 г. Его жена Евдокия Васильевна Шестакова и сейчас живет в Старом.

Их дети:

Шестакова Екатерина Гавриловна (1950 г.р.) работает учительницей в поселке Кути;
Шестакова Людмила Гавриловна (1953 г.р.) живет и работает в Старом Цурухайтуе;
Шестаков Виктор Гаврилович (1955 г.р.) работает энергетиком на Приаргунской ТЭЦ;
Шестаков Алексей Гаврилович (1962 г.р.) – живет в Старом Цурухайтуе (гл. агроном);
Шестаков Валерий Гаврилович - майор погранвойск. Служил начальником заставы в родовом селе, что очень символично. Сейчас живет и служит в Приаргунске.

Сейчас старого родительского дома уже нет. На том месте, где он стоял, прокладывается железная дорога из Приаргунска. Через реку Аргунь построен мостовой переход в Хэйшаньтоу и действует пункт таможенного контроля и пограничного пропуска.

Вот, собственно говоря, и все, что я хотел рассказать про семью Шестаковых. Никого из наших родителей уже нет в живых. В роду Шестаковых я сейчас самый старший по мужской линии. Но у всех есть дети, уже есть и внуки. А все это я собрал и написал, чтобы они знали историю своей семьи и фамилии.

Цурухайтуй, Кайластуй, Дурой, Соктуй, Капцегайтуй, Зоргол, Газимуровский Завод, Бырка, Даурия, Маньчжурия, Абагайтуй - что-то странное и в то же время родное в этих непривычных русскому уху названиях. Места, где великая тысячелетняя восточная цивилизация китайцев, монголов и бурят столкнулась с русской цивилизацией, и замерла навечно в названиях мест и селений, впиталась в кровь местных жителей, запечатлелась на их лицах, и отразилась в их своеобразном говоре и культуре. По прошествии времени русское население земли Даурской не ассимилировались, не растворились, даже живя в Трехречье, под влиянием во много раз превосходившей их по численности восточной цивилизации, и даже наоборот, подчинили местных кочевников своему влиянию. А от браков казаков с кочевниками пошли «говорящие фамилии» Мунгаловы, Гантимуровы … И, стали люди, живущие в том краю теми, кем их называют сейчас - забайкальцами. И хотя я родился и вырос за тысячи километров от родных моим родителям мест, чувствую их постоянное притяжение, притяжение Забайкалья, зов тех мест, где меня нет сейчас, но где я обязательно еще буду.

Шестаков Михаил Викторович.
Красноярск, 2006 – 2007.