П. Соколов. Ухабы
НЕМЦЫ.
- У меня есть только один бог, и этот бог - Адольф Гитлер.
-"Гитлер думает за нас, Геринг ест за нас, Гёббельс говорит за нас, а умираем мы - сами."
Старушка в лавке: "Теперь, слава богу,
все есть"
СС-овец: "Причем здесь бог? Всем, что мы имеем мы
обязаны Гитлеру. Надо говорить: "Слава
Гитлеру!"
Старушка: "Все так, но ведь и фюрер смертен. Что
мы будем говорить, когда он умрет?"
СС-овцец: "Ну тогда будем говорить Слава
богу!"
(Из высказываний разных немцев в период нацизма)
В один яркий послеполуденный час начала марта 1941 г. мы с Ванькой, встретившись в очередное воскресенье, шли по дорожке Нойковской усадьбы к Хановым, жившим почти напротив, через дорогу. Наше внимание привлекла машина необычного вида, и люди в ней сидящие, Машина была открытым вездеходом-джипом, без тента, темно серого цвета, а в ней сидели бравые молодчики в форме, почти такого же цвета, с открытыми воротничками, на уголках которых были ярко-красные петлицы с какими то птичками. Вокруг неопознанного объекта скоро собралась кучка мальчишек. Люди в машине смеялись и что то говорили на чужом языке. Я быстро уловил, что это язык немецкий, но моих познаний хватило только для того, чтобы понять, что это солдаты противовоздушной обороны германского вермахта, и что они подыскивают подходящую резиденцию для начальства. Так вот как выглядят "непобедимые", прошагавшие через всю Европу! Немцы уехали, а в наших кругах эта встреча была темой №1.в течение всего дня. Официальное сообщение по поводу соглашения с Германией о пропуске ее войск через Болгарию, поступило лишь через день (во вторник), а войска почти непрерывным потоком потянулись через Княжево по шоссе, по которому я когда то ехал к месту работы на стыке трех границ. Болгарская армия была неплохо обмундирована и вооружена, но у немцев поражала и четкая организация и сплошная механизация. Пеших колонн не было. Сотни машин самых разных марок, везли солдат, пушки и даже лошадей и мулов, используемых в боевых действиях в горах. В небе появились невиданные ранее типы самолетов. Мы скоро научились различать Мессершмидты 109 и 110, Хейнкели и Юнкерсы. На улицах города и нашего поселка пестрели указатели, выполненные добротно и аккуратно. На дачах (виллах) местных богатеев обосновались генералы и их штабы. Постоянно, как черные дьяволы, летали мотоциклисты в резиновых плащах с пелериной и касках. Все это производило впечатление и немного пугало. В зданиях школы-интерната для сирот войны, пожарной команды, производили уплотнение, а в освободившихся помещениях расквартировывались различные тыловые подразделения. Строгостей больших не было, доступ разрешался, и мы - мальчишки нередко ходили к немцам. Они охотно вступали в разговоры, показывали свое оружие, разрешали его потрогать или почистить. Скоро завелись и более постоянные знакомства, правда кратковременные, так как все эти подразделения постепенно перемещались вслед за основными силами. ЧП в общем не было, хотя отдельные все же случались. К примеру, я стал свидетелем одного из них. Я как то раз ехал в школу. Это было около часа дня, когда на улицах было полно народа. И вот на оживленном перекрестке загорелась немецкая грузовая машина с тентом. Двое-трое солдат, не справившись с огнем, безуспешно старались разогнать толпу зевак, но те, не понимая языка, продолжали глазеть, скапливаясь все в большем количестве. И тут начались взрывы. Машина оказалась груженая снарядами. К счастью они не рванули разом, но, тем не менее, окрестные дома оказались без окон и иссеченными осколками. Говорили, что были убитые и раненые. Я, стоявший в отдалении, успел рвануть когти своевременно. Постепенно поток машин ослабел, а через город потянулись пешие колонны горных егерей, которым предстояла основная тяжесть боев. Я удивлялся, почему, при такой механизации, нужно более 200 км гнать людей пешком, но видимо это делалось сознательно, для тренировки и поддержания физической формы. Одна из колонн остановилась неподалеку, и немедленно от нее отделились квартирьеры, которые стали обходить соседние дома и спрашивать, кто сколько солдат может принять на ночлег. Я был во дворе и назвал число два. Сразу же на калитке поставили мелом двойку, и за какой то час все оказались распределены. К нам пришли двое - рядовой и унтер-офицер. Он оказался австрийцем и еще долго разговаривал с матерью и, как потом выяснилось, был настроен не слишком благосклонно к Германии и Гитлеру. На другое утро, закусив, чем бог послал, они отправились на сборный пункт. Там произвели перекличку. Кого то двоих не было, и они пришли с небольшим опозданием. Кроме крика, они еще получили наказание: должны были идти с полной выкладкой, в то время как остальные сложили свои пожитки на конные повозки. Так впервые я воочию познакомился с порядками в немецкой армии. Через пару недель на улицах и шоссе почти не стало видно немцев, разве что иногда мелькали мотоциклисты, да проезжали лимузины с восседавшими в них важными шишками.
Утром 6-го апреля, еще не вышли газеты, когда уже пронесся слух, что немцы вторглись в пределы Греции и Югославии. Все закипело, как встревоженный улей. Часа в три прогремело несколько взрывов, а через несколько минут над нами промчалось звено Мессершмидтов. Оказалось, что одиночный югославский самолет подобрался к Софии и сбросил бомбы. Он был сбит потом в 60 км от города. Но это была первая весточка войны. Часов в 7 вечера я стоял на улице около одного кабачка, когда рядом остановился мотоциклист и попросил пить. Он рассказал, что бои идут тяжелые, что он участвовал в форсировании Линии Мажино' во Франции, но что сейчас намного труднее. Я вспомнил крутые склоны Беласицы, с пятнами дотов по ним, и представил себе, каково карабкаться по ним под перекрестным огнем пулеметов и пушек. Правда выяснилось, что перед началом штурма ,на линию Метаксаса обрушился мощный огневой шквал артиллерии и бомбы пикировщиков, а егерям оставалось сломить сопротивление немногих уцелевших точек. Через два дня немцы прорвались через горы и ущелье Струмы и растеклись по дорогам Греции. Большого сопротивления не было. Основные силы греков были сосредоточены в Албании против итальянцев, а подоспевшие из Африки австралийские и новозеландские части не смогли устоять, и бросая технику, погрузились на корабли и вернулись обратно, или высадились на остров Крит, куда также собрались уцелевшие части греков и югославов. Югославия, на которую напали с нескольких сторон, вообще почти не оказала сопротивления. Войска, в считанные часы, оказались расчлененными и разбитыми по частям, а уцелевшие ушли в горы, либо соединившись с греками, и отступая с ними, оказались на Крите. На ходе нашей жизни эта война почти не отразилась, если не считать того, что по нашему шоссе в обратном направлении потянулись колонны и отдельные машины с разбитой техникой, обломками самолетов и прочими свидетельствами того, что поход все же не был туристической экскурсией. Кроме того, в одну из первых ночей после вторжения, воздух разрезали звуки воздушной тревоги. В небе повисли осветительные ракеты, с земли неслись гирлянды трассирующих снарядов, а район ж.д.вокзала осветился взрывами бомб и пожарами. Со своего третьего этажа мы созерцали не без интереса эту панораму. Несмотря на большой шум, ущерб был невелик, а английские "Бристоли" благополучно улетели. В скором времени на ипподроме, бывшем на полпути между городом и нашим поселком, разбили несколько огромных палаток и там появились толпы людей в светло серой и защитной одежде. Это были пленные греки и югославы, последние в основном из Македонии и других частей страны, которые были притязаниями Болгарии, и в результате разгрома Югославии, были, по соглашению с немцами, оккупированы болгарскими войсками. Лагерь не охранялся и доступ к пленным был свободным. Любознательные мальчишки, конечно, были здесь первыми. Контакты, правда, были малоэффективными. С югославами в общем договориться было можно, а из греческого языка я запомнил только счет до десяти, чего для беседы было маловато. Всякие операции коммерческого характера тоже не сулили интереса. Торговать пленным было нечем, и они могли обменять на табак пилотку, зажигалку или иную мелочь, которая, впрочем, в мальчишечьем хозяйстве порой представляла ценность. Лагерь просуществовал с месяц, а затем рассосался. Греков, наверное в пику итальянцам, немцы отпустили по домам, в знак признания их храбрости. Это же коснулось югославов, проживавших в зоне болгарской оккупации. Жизнь снова вошла в обычную колею. Вскоре, с помощью воздушных десантов, был захвачен и остров Крит. Это была блестящая, с военной точки зрения, операция, особенно в свете рекламной шумихи, поднятой в иллюстрированных журналах и еженедельных кинообозрениях. Таким образом война, чуть зацепив нас своим крылом, вновь отдалилась на сотни километров.
Оглавление Предыдущая глава Следующая глава