Работа в НЭТИ

С окончанием в октябре 1965 года целевой аспирантуры я выехал в Новосибирск на работу в НЭТИ. На Казанском вокзале меня проводить пришли Татьяна Павловна Марусова с дочерью Мариной, за что я им обоим был искренне благодарен. В НЭТИ я был хорошо принят зав. кафедрой В.М.Наточиным и ректором Г.П.Лыщинским на работу. Ректор назначил меня председателем приёмной комиссии на электротехническом факультете.

Зимой 1965 года я прибыл в Москву в командировку по линии хоздоговора с Министерством строительства СССР и опять встретился с Евгением Викторовичем. За какие-то несколько месяцев для контроля в зачётную сессию знаний студентов он разработал «Экзаменатор МЭИ». Методическую часть этого устройства разработали П.А.Долин, Т.П.Марусова и Н.В.Шипунов, а всю конструктивную часть «в железе» выполнил в чертежах и заказах на опытном заводе МЭИ Е.В.Аметистов. Это был первый его большой успех в учебном процессе, высоко оценённой кафедрой. Меня, как свежего человека с провинции Евгений Викторович усадил за экзаменатор, чтобы я дал о нём своё мнение. Не прошло и 5 минут как на табло выскочила двойка. Вот так за мою недооценку вложенных в вопросы мыслей авторов и внезапность моих ответов я тут же был наказан, получив неуд. Моё мнение было однозначным - автоматизированная система обучения объективно оценивает знания студента, ускоряет их опрос, сокращая зачётную сессию. Весь методический материал по «Экзаменатору МЭИ» в порядке шефской помощи мне кафедра передала и был внедрён на кафедре охраны труда НЭТИ.

В июле 1966 года в Ташкенте произошло сильное землетрясение. На помощь городу выехал от НЭТИ студенческий стройотряд. Через несколько дней пришло сообщение о гибели нашего студента. Г.П.Лыщинский вызвал меня и попросил срочно туда вылететь. В тот же день я вылетел и оказался в комсомольском штабе ЦК ВЛКСМ, который командовал всеми стройотрядами вузов, которые прибыли на помощь Ташкенту. Погибший студент 3-го курса житель Алтая был при разборе завала саманного дома смертельно поражён эл. током. Он взял в руки изолированный провод и при его сматывании коснулся «голого» участка. Оказалось, что провод был под напряжением от уцелевшей воздушной линии, находящейся в эксплуатации. О происшедшем несчастном случае было сообщено родителям. Прибыл отец, при этом все заботы по доставке покойника домой и похороны на себя взял штаб ЦК ВЛКСМ, снарядив для этой цели двух сопровождающих студентов. Со студентами стройотряда НЭТИ в их палатке я провёл несколько бесед по вопросу техники безопасности на их строительных работах. По приезду в НЭТИ я отчитался перед ректором за свою командировку в Ташкент, встречи и беседы с нашим стройотрядом. Ректор от имени НЭТИ в адрес родителей погибшего студента выразил глубокое соболезнование. Мою поездку в Ташкент он одобрил.

В связи с необходимостью работы над диссертацией кафедра меня полностью освободила от работы в приёмной комиссии. Лишь единственный раз мне пришлось прервать свою работу, чтобы ради приёма документов от опоздавшего на 2 дня отличника из Алма-Аты, очень желавший поступить на наш электротехнический факультет, нужно было из-за его опоздания получить разрешение ректора. От Г.П.Лыщинского, которого я поймал во дворе института, я тут же получил согласие на приём документов от этого абитуриента. В июле и августе 1966 года Эрнушка с Лёвой (моя племянница с мужем) были по городам СССР с оркестром на гастролях. Их трёхкомнатную пустую квартиру Эрнушка мне разрешила занять, чтобы я имел для написания диссертации тихую, спокойную обстановку. Печатать страницы Витя научился, на купленной Эльзой в Москве, портативной немецкой поддержанной машинке «Эрика», которая хорошо работала. За два месяца вчерне я написал текст диссертации на 170 страницах и 24 плаката. В.М.Наточин дал согласие, чтобы я окончательно завершил работу в Москве, сделал там доклад на кафедре и получил на защиту её одобрение. Так я и поступил. Диссертацию быстро и без ошибок напечатала в 5-ти экземплярах пожилая секретарь кафедры физики МЭИ. Плакаты выполнил я сам. Автореферат в 100 экземплярах напечатала типография МЭИ. Подготовка к защите диссертации заняло массу времени, т.к. необходимо было составить и отпечатать протоколы, бюллетени для голосования учёного Совета и главное написать от различных организаций отзывы на диссертацию. Защита была назначена на 17 мая 1967 года на заседании учёного Совета электромеханического факультета МЭИ. Моими оппонентами были д.т.н., профессор Гладилин Л.В. из Московского горного института и к.т.н., доцент кафедры теоретических основ электротехники МЭИ Кант А.Р., научный руководитель к.т.н., доцент Н.В.Шипунов, председатель учёного Совета ЭМФ профессор Н.В.Астахов, секретарь учёного Совета ЭМФ доцент А.Воробъёв. В одном из центральных ресторанов Москвы «Арагви» на Советской площади я заказал на всю кафедру (18 человек) ужин. Защита диссертации прошла успешно в доброжелательном тоне, были заданы вопросы и в заключении моего доклада, длящегося 20 минут, выступил зав. кафедрой проф. А.А. Труханов, который поддержав меня, призвал членов учёного Совета проголосовать положительно. Учёный Совет проголосовал единогласно «за». После защиты вся кафедра поехала в ресторан «Арагви», где ужин в грузинском духе длился с 20-30 до 23-х часов, а затем пошли на центральный телеграф и дали телеграмму следующего содержания: «Новосибирск проспект Маркса НЭТИ Лыщинскому Аспирант Петри Лев Оттович успешно защитил кандидатскую диссертацию Труханов.» Как мне потом сообщили, на следующий день у центрального входа в НЭТИ висел плакат: « 17 мая 1967 года в Московском энергетическом институте успешно защитил кандидатскую диссертацию ст. преподаватель кафедры охраны труда и электромонтажной технологии Петри Лев Оттович. Поздравляем молодого учёного. Ученый Совет НЭТИ». Всё это было приятно слышать и видеть. Слёзы выступали на глазах, когда вспоминал всё прошедшее-какой ценой для немца достигнута эта вершина, начиная с тундры: «Мы для немцев этот техникум не строили!» Так, из отдельных эпизодов сложилась судьба моей счастливой семьи. В НЭТИ я вышел на работу и полностью включился в учебный процесс кафедры - лекции, лабораторные занятия и ГЭКи. Финансирование научной работы через хоздоговор обеспечил кафедру трест «Сибэлектромонтаж». Управляющий треста Андреев и гл. инженер Арутюнов были удовлетворены, что их бывший сотрудник оправдал их надежду, успех и поддержку нашей семьи в бытность аспирантуры. Теперь для преподавателей кафедры появилась возможность участвовать в научной деятельности кафедры, получая за это дополнительно полставки, при этом прекратив заниматься левым заработком. Это весь коллектив высоко оценил. Появился впервые на кафедре аспирант В.Куликов. Был принят на работу доцент И.Поляк, инициативный и трудолюбивый человек. По моей просьбе в порядке технической помощи в организации электромонтажной учебной лаборатории управляющий Кемеровского электромонтажного треста Алексеев В.Д. передал кафедре, а я –временно Г.П.Лыщинскому, исправный автомобильный кран. Ректор меня за это искренне благодарил, т.к. на стройке НЭТИ кран был очень нужен. После 3-х месячной жизни в аспиранском общежитии НЭТИ трест предоставил Вите 3-х комнатную квартиру в только что построенном доме сравнительно не далеко от НЕТИ на ул. Немировича-Данченко. В связи с нашим переездом из Красноярска в Новосибирск Виктор перевёлся в 10-й класс средней школы, который успешно окончил с серебряной медалью. Витю приняли в 1-е Новосибирское электромонтажное управление (нач. М.И.Коломин) заместителем главного бухгалтера Деринга В.Д. Теперь в Новосибирске наша семья полностью собралась вместе, моя аспирантская жизнь кончилась. Дома работу с подводными крыльями для шлюпки я решил завершить. Прикрепив струбцинами к подоконнику стальную заготовку, стал напильником выпиливать по шаблонам профиль крыльев и стоек. Место для парковки шлюпки я получил на лодочной станции на правом берегу Оби в центре города около ж.д. моста. Там мы с Гариком установили металлический шкаф, куда можно было помещать канистры с бензином и всякие хозяйственные вещи и надёжно запирать. За месяц летом 1967 года я закончил изготовку подводных крыльев, наступило время испытаний на реке. Цель постановки шлюпки на подводные крылья заключалась в том, чтобы не меняя 10-ти сильный подвесной мотор «Москва» на 25-ти сильный получить большую скорость и экономию бензина, т.к. каждая поездка на Новосибирское водохранилище требует дальних маршрутов. Чтобы не позориться я ни кому о намеченных мною испытаниях не сказал, даже Гарику ни слова. Испытания прошли успешно, скорость была чуть ниже скорости «Ракеты», т.е. не ниже 50-55 км/час. Корпус шлюпки повис в воздухе и летел, срезая верхушки волн, мотор явно был недогружен, т.к. «выл» на высоких оборотах. Вижу на берегу и на встречных «посудинах» на меня обратили внимание, машут руками с одобрением. Я быстро долетел до платины ГЭС на Оби (15 км) и повернул обратно. Сердце стучало от радости успешных испытаний. Позже вдвоём с Гариком шлюпка летела лучше, т.к. более равномерно можно было распределить груз.

В связи с уходом В.М.Наточина из НЭТИ и получения от ВАКа мной научного звания доцента в начале учебного 1968 года меня ректор назначил зав. кафедрой «Охраны труда и электромонтажной технологии» и деканом электротехнического факультета. Виктор и Валерик поступили в НЭТИ осенью 1967 года на мой факультет. Также была принята и дочь Л.Ф.Рыбакова Валентина . На меня навалилась огромная работа со студентами, и жизнью в общежитии, участие в заседаниях учёного Совета факультета и т.д.. На факультете стихийно образовалась инициативная группа, которая активно меня поддерживала, особенно в наглядной агитации, монтажа стенгазет длиной 10 м, помещавшейся только на 2-м этаже 2-го корпуса. По этой части наш факультет среди других стал греметь. Ректор Г.П.Лыщинский среди студентов имел большой авторитет, который начинался с первой встречи в актовом зале перед началом занятий на 1-м курсе. Он предупреждал, чтобы за время учёбы в институте студенты не увлекались женитьбами, т.к. специальных мест для студентов с детьми в общежитии нет. Как обычно вечером в 1-й день занятий для 1-го курса ректор устраивал встречу новых студентов с деканами и преподавателями с танцами в заключении. В это время Георгий Павлович становится главной фигурой вечера и учителем новых в то время танцев, как Рокен-Рол, Твист и т.п.. Имея прекрасно слаженную фигуру ещё молодого человека, он в центре круга прекрасно с партнёршей из студенток исполнял новые танцы. Студенты с замиранием следили за классическими их движениями и своими аплодисментами не выпускали его из круга. Просто не верится , что всё это было (он освоил танцы, участвуя в художественной самодеятельности Дома культуры (ДК) МЭИ), но только при его жизни около 40 лет тому назад. Добрая память о Георгии Павловиче хранится сейчас коллективом НЭТИ. С Г.П.Лыщинским мне пришлось в связи с переездом в Москву работать только 3 года-с 1966 по 1969 год. На доме, где он жил в центре города, помещена памятная доска с его именем. В 1981 году из НЭТИ ко мне в аспирантуру МЭИ был с Алтая принят выпускник Анатолий Парахин. Зав. кафедрой охраны труда в НЭТИ Бородин оказывал большую помощь и содействие в учёбе А.Парахина. Его научная тема относилась к проблеме изучения распределения электромагнитных полей вокруг линий электропередач различных напряжений. Анатолий вложил большой труд и научные исследования в разработку электронного устройства для измерения этих полей. Его защита диссертации была не просто успешной, а блестящей, особенно этот успех отметил оппонент к.т.н. доцент кафедры ТОЭ. Вся кафедра охраны труда МЭИ была в восторге. По возвращению в НЭТИ А.Парахин был назначен зам. декана электротехнического факультета, а затем позже и заведующим кафедрой охраны труда НЭТИ. Со временем решился у него и жилищный вопрос, который много лет не решался. Очень сожалею, что в последующие годы не имел возможность встречи с А. Парахиным. Всегда желал ему больших успехов в учебной и научной деятельности на кафедре.

В 1968 году из Москвы мне проф. П.А.Долин сообщил, что существует «Положение», позволяющее бывшим до войны жителям Москвы и Ленинграда получить право на прописку в эти столичные города без права на получение жилплощади. Согласен ли я ехать в Москву? Я дал ему положительный ответ, а Витя-«громко» тоже согласна всей семьёй выехать в Москву. Через несколько дней я, получив полное согласие семьи и Вальтерских со всеми документами, вылетел в Москву. Основным из сохранившихся многие годы документов является справка о моей эвакуации из Москвы от 10 июля 1941года и затем полученная в Москве выписка из домовой книги квартиры дяди Карла. Ровно через месяц в августе 1968 года я уже получил положительное решение Моссовета о разрешении Московскому паспортному столу провести постоянную прописку всей семье Петри (4 чел.). Это, после всего ранее пережитого, была великая победа. Жильё следует приобрести только кооперативное. На 2-м этаже МЭИ на доске объявлений профкома я прочёл объявление кооператива «Шипорез» деревообрабатывающего завода на Яузе о том, что в его кооперативном строящемся в Новогиреево 12-ти этажном блочном доме имеются свободные 3-х комнатные квартиры с первым взносом в 3000 рублей. На заводе я встретился с председателем кооператива Абрамовичем А.С., который с уверенностью мне сказал, что моя кандидатура полностью проходная, т.к. имеется решение Моссовета о нашей прописке, нужно немедленно на счёт кооператива внести 3000 рублей. С деньгами меня выручили мои двоюродные сестра и брат: Эльза, одолжив 1500 рублей и Виктор Руш в Новосибирске 1500 рублей. Деньги я внёс кооперативу «Шипорез», а с долгами я рассчитался через полгода, получив деньги за участие в хоздоговорной научной работе в НЭТИ. Через год строительство дома было завершено и тогда состоялось общее для всех хозяев квартир собрание, на котором происходила жеребьёвка квартир. Эльзик по нашей доверенности представляла нас и вытянула жребий на квартиру № 107 на 4-м этаже. Лучшего желать не нужно было. Мы очень Эльзик за это благодарили. Теперь зная нашу квартиру, каждую московскую командировку я использовал для покраски окон и дверей в белый цвет, а также для циклёвки паркетных полов, получения и монтажа всей санитарной арматуры и газовой плиты, установки дверного замка, монтажа светильников. Пока в новой квартире кроме меня никто не был.

Но вернёмся в Новосибирск. На одном из лабораторных занятий один студент 5-го курса из группы радиотехников задал мне вопрос, по которому было видно, что задать его мог только умный человек. Ответив ему, я записал его фамилию - Щербина из Ставрополя, с целью после окончания в следующем семестре института направить его в аспирантуру к доценту Н.В.Шипунову в МЭИ. Мои надежды оправдались - Щербина с отличием получил диплом и учёный Совет радиотехнического факультета рекомендовал его в аспирантуру МЭИ. Позже Щербина работал с Н.В.Шипуновым и успешно защитил диссертацию в МЭИ, а затем вернулся на родную кафедру в НЭТИ.

К лету 1969 года в Москве квартира была подготовлена к нашему переезду. Закончился 3-х летний срок моей целевой аспирантской отработки в НЭТИ. А в Москве уже год зав. кафедрой охраны труда МЭИ проф. Б.А.Князевский держит ставку доцента свободной для меня, не объявляя на неё конкурс. Всё это вместе взятое требовало немедленного увольнения из НЭТИ и переезда в Москву. Только со второго захода Г.П.Лыщинский меня уволил, не хотел меня отпускать, но мудрость руководителя взяла верх. В качестве своей замены ректору я порекомендовал к.т.н. доцента Поляка Давида Иссаковича.

На ж.д. вокзале я заказал 2-х тонный контейнер для домашних вещей, включая и пианино, которое ещё в Красноярске папа на свои отпускные деньги купил для Витюшки. Сборы были недолги, купили 5 ж.д. билетов на фирменный поезд «Сибирь» для мамы, Вите, Витюшке, Валерику и мне в купейный вагон. За всё время существования нашей семьи это был 12-й переезд и по народной молве мы как бы в 6-й раз стали погорельцами. На новосибирском вокзале нас провожали ст. преподаватели кафедры Атласова А.В. , Сиводедова Г.С. и доцент Поляк Д.И., а также семья Вальтерских. Как только поезд тронулся я подумал, что это окончательный разрыв с Сибирью, которой в угоду репрессиям отдано 28 лет лучших годов своей жизни. Мы искренне были очень рады, что едем жить в родную Москву с её святыми местами нашей семьи. В ближайшем нас окружении не было случая, чтобы в Москве прямо с вокзала семья заезжала в новую квартиру. Это чудо! А с нами это произошло. Действительно, прямо с Ярославского вокзала мы впятером на трамвае 37-го маршрута с багажом добрались без пересадки до нашего Новогиреево и поднялись на лифте на 4-й этаж. Почётное право войти в квартиру первым было предоставлено Валерику. Я ключом открыл дверь и перед Валериком в большой комнате лежал лист бумаги с приветствием о приезде и с бутылкой шампанского на нём. Все были восхищены таким въездом в квартиру! Витенька была настолько рада, что всё время прыгала около меня и целовала. К вечеру после работы к нам пришли Эльзик и дядя Миша, который по пути из магазина принёс несколько ящиков для «стола» и «стульев» - ведь в квартире не было никакой мебели. Единственное, что имела квартира-это чистоту, которую я создал на полу после циклёвки. Сидели на газетах и постелях. Остро встал вопрос о мебели. Решили купить модную в то время «сборную мебель», которая выпускается в Эстонии. Дядя Миша на своей «Победе» предложил нам до Латвии ехать с ним с заездом в Риге к Юре, а мы дальше в Таллинн. Здесь мы с Витей выбрали разные комбинации досок и отгрузили их по ж.д. в Москву. По прибытию полуфабриката началось строительство шкафов, выдвижной кровати, двух стенок с полками для книг тумбочек для телевизора и постели. Через месяц пришёл наш новосибирский контейнер, который аккуратно разгрузили и подняли в квартиру московские грузчики. Хуже было с пианино. Я стал помогать, двигая её по доске. Вдруг доска ломается и весь вес пианино повис на моих руках. С тех пор я приобрёл устойчивую болячку - боль в спине, видно повреждён позвонок с защемлением нерва. Пианино оказалось ни к месту, т.к. плохая звукоизоляция не позволяла играть на нём. Всем верхним, нижним и боковым соседям игра не давала покоя. Так пианино из музыкального инструмента превратилось в мебель и простояло до 1994 года.

Виктор по приезду в Москву, имея прошедшие в НЭТИ 3 курса по специальности «электромеханика».был принят в МЭИ на 4-й курс. В 1972 году он окончил МЭИ и был направлен на работу в ЭНИН Минэнерго.

В 1966 г. от пролежней в Лефортовской 19-й больнице скончалась моя мама Ольга Александровна Петри (Гергенредер), 1898 г.р. Она прожила все тяжёлые годы и «университеты» - переворот, «военный коммунизм», смерть сына ребёнком, НЭП, раскулачивание, коллективизацию, индустриализацию, арест и расстрел мужа, Сибирь, Таймыр. И только одна радость - возвращение в Москву. Мама похоронена 19 июля на «Немецком» кладбище (теперь - «Введенское») в Петринской могиле, основанной ещё в 1904 г., куда первым был похоронен Карлуша Петри (4 г.), сынишка дяди Райнгольда. Сейчас там захоронены: дядя Райнгольд Иванович Петри, тётя Малюша Людвиговна Петри, моя мама Ольга Александровна Петри, бабушка Саша (служанка). Эта могила (26-й участок) в Лефортове. На этом же кладбище, но на другом участке похоронены Эльза Николаевна Зеликина (Петри) и её муж Михаил Львович Зеликин. Эти две могилы и есть второе СВЯТОЕ место в нашей семье.

В 2005 г., 4 октября от рака поджелудочной железы, прожив 80 лет 5 месяцев и 7 дней скончалась в Гамбурге моя жена, мама и бабушка - наша дорогая и любимая Виктория Теодоровна Петри (Вальтер), 1925 г.р.. Похоронена она на Бергедорфском в Гамбурге кладбище, где её могила является нашим пятым СВЯТЫМ местом. Скоропостижнный без мук её уход из жизни стал большим горем для нашей семьи до сих пор.

Напомню кратко перечень наших СВЯТЫХ мест: 1-е место-в Астрахани ( мой папа), 2-е-в Лефортово (Петри, Зеликин), 3-е-на Арбате (д.Коля Петри), 4-е-в Замоскворечье (д.Карл Петри), 5-е-в Гамбурге (Петри). Вечная им память!

На оглавление На предыдущую На следующую