Петру Ивановичу Макарову г. Ачинск
Светлой о нем памяти посвящаю 20.10.2012 г.

Сколько нужно найти слов разных, чтобы отразить для будущих поколений ту трагедию нашего народа, которую испытал он в годы революции, начиная с 1905 года и последующих лихих годин, вплоть до короткой хрущевской оттепели и последующих лет коммунистического правления.

Человек в этой круговерти был примитивным инструментом борьбы за власть, борьбы за достижения корыстных целей и интересов людей властьимущих или людей, стремящихся за чей-то счет войти во власть. Эти люди не брезговали ни чем, лишь бы достичь своей цели. Иных даже вводили во властный круг, а потом сбрасывали с этого круга в тюрьмы, ссылки или просто уничтожали.

История Петра Ивановича Макарова, которая саднит мою душу уже долгие годы, одновременно проста и необычна: все события происходили не в Закавказье или Пермских лагерях, Воркуте или Магадане – все это было в Ачинске и Норильске. Вымысла постараюсь не допустить, ибо, правда – это мое жизненное кредо.

Описываю события, как рассказывал мне сам Петр Иванович. Родился от в Ачинске, в 1930 году, в рабочей многодетной семье. Отец работал плотником на железной дороге, мать воспитывала детвору и, как могла, вела домашнее хозяйство. Перт Иванович был первенцом, после него родилась сестра Валентина и брат Геннадий. Как такая семья выживала материально, даже трудно представить. Небольшая комнатка с кухней в доме барачного типа, в районе, где сейчас находится Ачинск-1, так называемый в народе Сибгородок, который, и по сей день, отличается от центральных районов города, застроенных относительно современными зданиями, своим ветхим жильем – те же бараки, те же неблагоустроенные улицы.

Жилплощадь бала выделена отцу Петра Ивановича за его добросовестный труд плотника на железной дороге.

Вот, сейчас, когда прошли многие года нашего «царства-государства», никак не могу представить, кому из окружения его отца или властьимущих, в частности, сотрудников НКВД было выгодно обвинить плотника Ивана Макарова в участии в деятельности антисоветской кулацко-повстанческой группы, действовавшей на станции Ачинск-1, в подготовке к совершению диверсионного акта, высказывании террористических намерений против коммунистов и руководителей ВКП (б)? Ниже прилагаю к своему рассказу о Петре Ивановиче Макарове абсолютную копию ответа на запрос младшего брата, Геннадия Ивановича, в КГБ СССР по Красноярскому краю от 21 марта 1990 г. № 2/М-30 г. Красноярск.

Уважаемые читатели, вчитайтесь внимательно в эти страшные, черные строки ответа. Что творилось в те годы в нашей стране, в стране, где ежедневно говорилось, пелось, какая «широка страна моя родная, где так вольно дышит человек».

Какая бездна существовала между тем, что пропагандировала власть и действительностью.

Обезумевшая нация после революции и гражданской войны, где погибли лучшие и порядочные люди, другие, видя лицемерие власти, покинули свою Родину, нещадно уничтожала друг друга. Кто, от зависти, кто, от мести, а, кто, от простого малодушия: писали доносы, другие, упиваясь властью, по тем же низменным инстинктам, глумились в застенках тюрем над своими же соотечественниками, проводили массовые расстрелы невинных.

Что характерно, карательная машина государства насчитывала многие тысячи людей, некоторые и по сей день живы. При жизни были обласканы государством, имели различные льготы и награды. За свои, не мало прожитые годы, не встречал ни одного охранника лагерей – вертухая, следователя или прокурорского работника, который бы хоть как-то обмолвился о своей «трудовой деятельности». Все растворились в общей массе трудового народа России. Нигде и никогда не встречал, чтобы прозвучали в СМИ о их «героических днях».

В 90-е годы в г. Ачинске было создано общество «Мемориал», куда входил и автор этих строк. В ДК им. Ильича общество приглашало людей, проживающих в Ачинске, репрессированных в те годы, чтобы они публично рассказали, как их орестовывали, судили и в каких тюрьмах они сидели. Жаль, что в то время у нас не было возможности провести телевизионную передачу. Рассказы эти и по сей день бередят мою душу.

Знаковым событием для это встречи было приглашение бывшего начальника Ачинской тюрьмы Гончарова, который в то время находился уже на «заслуженном отдыхе», т.е. на пенсии. Конечно, ему сказали наши, что будет встреча с жителями г. Ачинска, а не с репрессированными. Тогда мне бросилось в глаза, у него на пиджаке была прикреплена орденская планка, свидетельствовавшая о большом количестве наград, которых был удостоин начальник Ачинской тюрьмы. На этой же встрече он рассказал свой «боевой путь» - тюремный. Молодым парнем устроился он в тюрьму сразу после службы в армии, имея образование три класса сельской школы. При тюрьме закончил десять классов и получил звание полковника и должность начальника тюрьмы. Вся трудовая биография прошла при Ачинской тюрьме (ныне, СИЗО).

На вопрос присутствующих – были ли расстрелы при Ачинской тюрьме, ответил категорически – нет. При этом, видимо, чтобы отвлечь присутствовавших от дальнейших вопросов о расстрелах, начал рассказывать о том, что когда на станцию Ачинск-1 пришел эшелон арестованных из Ленинграда, был мороз -40°, а некоторые женщины были в босоножках, их вели до тюрьмы, естественно, пешком, было много обмороженных, в последствии, многие умерли.
После того, как вскрылись данные об обнаружении человеческих останков при строительстве Ачинского аэропорта, УМ-1, возле городской автозаправки на автомагистрали «Байкал» в сторону Красноярска, возле глиняного карьера в пос. Малиновка, в карьере р. Салырь по Красноярскому тракту, члены общества «Мемориал» обратились в КГБ г. Ачинска о предоставлении данных об этих захоронениях. Ответ был однозначным, как и у начальника тюрьмы – в Ачинске расстрелов не было.

А, вот, ответ Макарову Г.И. об отце дан противоположный – расстрелян в Ачинске. Значит, как Ачинское КГБ, так и начальник тюрьмы попросту вводили всех в заблуждение и были неискренни, да и как от них можно было ждать иного?

Прошла наша многострадальная страна многие, непростые для ее народа годы – революция, гражданская война, отечественная война, строительство социализма-коммунизма, перестройка, развал СССР, приватизация. Но ни на одной из этих вех не было должного осуждения и наказания тех людей, которые творили страшные беззакония и издевательства над нашим народом. По сей день держит власть в секретных архивах списки так называемых «троек», которые были созданы повсеместно и отправляли людей на расстрелы без суда и следствия. Кто-то создавал расстрельные команды в каждом городе и районе, сколько было задействовано людей в лагерных системах ГУЛАГА, ПерьмЛАГА, НорильскЛАГА, МагаданЛАГА и т.д.

Откуда сегодня выросли подонки в настоящих милицейско-плицейских системах, которые творят бесчинства в Сизо и тюрьмах? Все это произрастает из тех времен - от безнаказанности. Безнаказанность развращает общество, эти безобразия творят уже дети, внуки, правнуки тех «троек», тех людей лагерных систем ГУЛАГА.

Мировая общественность уже возмущена, что творят в полиции наши блюстители порядка. Дело Магницкого рассматривает Сенат США, куда дальше уже идти?

Эмоции прожитых лет невольно меня отвлекли от судьбы семьи Ивана Ивановича Макарова, по рассказам сына которого я продолжу повествование. После ареста отца, семью тут же выселили из квартиры. Мать, как смогла, оборудовала рядом с домом буквально собачью конуру и отнесла в нее троих детей, так как больше деваться им было некуда: родных не было, знакомые боялись приютить у себя семью врага народа. Благо, наступил май 1938 года, погода стояла теплая. Так, все лето, они прожили в этой конуре, соседи тайно, как могли, подкармливали детей, а к осени мама вырыла на окраине Сибгородка землянку, в которой им предстояло жить при сибирских морозах.

В те трудные для семьи годы, дети взрослели рано. Понимание того, что матери тяжело их прокормить и создать условия для выживания, пришло очень рано. Дети помогали натаскать хворосту из ближайшего околка леса, обогреть тем самым свое убогое жилище, приготовить к приходу мамы какую-то пищу из картофеля, капусты, крапивы или брюквы.

Сейчас Петра Ивановича уже нет на этом свете. Если бы я знал, что случится в последствии писать эти строки о нем и его семье, я бы, конечно, подробнее расспросил бы про дальнейшую судьбу его мамы, сестры Валентины и брата Геннадия.

Сегодня мне вспоминается его рассказ о его учебе в Красноярском профтехучилище, после окончания которого он был направлен на работу в Норильск на медный завод. В трудовой книжке у Петра Ивановича Макарова только одна запись: принят на медный завод и уволен в связи с уходом на пенсию.

Вся его трудовая биография связана с этим заводом. Боюсь быть не совсем точным в названии, он перед выходом на пенсию награжден почетным званием Заслуженный металлург СССР. По служебной лестнице дослужился до главного диспетчера завода. За свой добросовестный труд неоднократно представлялся на награждение более серьезными наградами, вплоть, до Героя Социалистического Труда, но клеймо «сыны врага народа» действовало безотказно. Если еще учесть, что в город Норильск в те годы были сосланы на исправление тысячи и тысячи неравнодушных к власти людей, где, как помним, был самый мощный бунт заключенных, надо полагать, как и какими сотрудниками были укомплектованы отдел кадров, первый отдел на медном заводе, имеющего статус оборонного предприятия. О Норильске говорили – там живут ЧК, ЗК и немного русских. То, что все предприятия пронизывало КГБ, не было ни для кого секретом.

Моя мама говорила: «Чужая семья – потемки», так и с семьей у Петра Ивановича было не все ясно и понятно. Сам он эту тему в разговорах старался обходить. Женившись в Норильске, вырастил двоих дочерей. Зарплата на Севере была достойная, в Подмосковье семья приобрела квартиру. После выхода на пенсию, жена и дети уехали в Подмосковье, а он вернулся на родину, в Ачинск. Купил однокомнатную квартиру, гараж, автомобиль.

Во всех его действиях и на лице отражалась какая-то одухотворенность, словно у него открылось второе дыхание. Он радовался всему: радовался, как вырос и похорошел город, радовался, как сам отделал гараж внутри, поставил там печку, телевизор. С удовольствием вырабатывал в квартире, а иногда, и в гараже, самогон и с удовольствием угощал им соседей по гаражу, при этом любил дискутировать о жизни и политике.

Жизнь штука сложная, а, порой, и злая. Думая о лучшем, Петр Иванович где-то познакомился с женщиной, звали которую Марья Ивановна, с ней решил в дальнейшем разделить свою холостяцкую жизнь в Ачинске.

В кругу своих знакомых называл Марью Ивановну Машенькой, хвалил за борщи и пироги, за которыми, видимо, соскучился. Для улучшения семейных отношений устроился на работу в ЖЭК электриком, разменял свою квартиру и квартиру Марии Ивановны на трехкомнатную просторную квартиру, купил новую мебель, словом, усердно вил новое гнездышко.

Многие годы прожив в Норильске, где так мало зеленых деревьев, сочных трав и многоцветья, коих водится в множестве в городе Ачинске и его окрестностях, Петр Иванович с упоением косил траву вручную. Он ежегодно приезжал к моей сестре на дачу и помогал им косить сено. В один из таким приездов, я тоже вызвался покосить с ним. С каким воодушевлением он косил! Как горели его глаза – все это надо было видеть, чтобы иметь возможность передать словами. Прокос его был широкий, ровный, коса в его руках буквально играючи скользила по траве, укладывая ее в ровные рядки. На лице его играла какая-то загадочная улыбка, чувствовалось, что от этого труда он получает непонятное для многих удовольствие. Он косил и не чувствовал, что стоит тридцати градусная жара, что пот заливает глаза, руки, лицо кусают комары или, хуже, мошка. Я пытался идти прокосом за ним, но тут же выдохся и отстал от него. И, тогда, я ему высказал свою крамольную мысль: «Петр Иванович, если бы меня принудили косить каждый день, я бы застрелился». На что он долго смеялся и попросил повторить мои слова еще раз. Эта фраза его так удивила, и он еще долго вспоминал эти слова в беседах с моими родственниками.

Счастливое время у Петра Ивановича длилось недолго. Болезнь внесла коррективы в семейную жизнь. Хотя, внешне, он старался выглядеть молодцом. Всегда ходил опрятным, как говорится, отутюженным и отглаженным, и, к тому же, при галстуке. Его Машенька сразу стала Марьей и подала на развод и размен квартиры. Такого удара судьбы он, наверняка, не видел даже в самом страшном сне. Он искренне не понимал, как его Машенька, не смотря на его стремление к хорошим семейным отношениям, стала, вдруг, злой Марьей за столь короткое время, очень переживал, когда после размена квартиры, которую он с такой любовью отделывал, пришлось переехать в район Ачинск-1, в старый кирпичный дом, в однокомнатную квартиру с клопами. Трагедия отца, связанная со станцией Ачинск-1, шла по пятам за его сыном.

Рано утром, в очередной летний сезон, Петр Иванович, приехав на дачу к сестре, взял косу и пошел на тот же луг, где мы с ним косили. Часа через два сестра напекла пирогов и понесла ему на луг, который был рядом с дачей и увидела страшную картину: половина площади луга была выкошена и на краю покоса, навзничь, лицом вверх лежал мертвый Петр Иванович. Рядом лежала злосчастная коса и брусок для правки жала косы. Не выдержало сердце великого труженика таких моральных и физических нагрузок. Обширный инфаркт лишил его жизни мгновенно.

Не знаю деталей, но на похороны приехала сестра Валентина из Минска и младший брат Геннадий из Альметьевска. Может, Марья сразу сообразила, что дочерей и бывшую жену оповещать о смерти не в ее интересах. Как потом выяснилось, добряк Петр Иванович, зарегистрировался с Марьей Ивановной законным браком, когда они совместно проживали в трехкомнатной квартире. Она сообразила, раз не приехали наследницы имущества, дочери от первого брака, она является по паспорту законной супругой и имеет все права на наследство.

После похорон и поминок, которые проходили в однокомнатной квартире Петра Ивановича на Ачинск-1, которые организовали его сестра и брат, Марья объявила о своем праве на наследство квартиры, гаража и машины.

Валентина и Геннадий разъезжались по домам вечерними поездами. Марья позволила им остаться в квартире, предупредив при этом, что если родственники посмеют хоть ложку взять себе из этой квартиры, они будут сняты с поезда.

Только сейчас, черкая эти строки, меня просто обожгла мысль, а не тех ли людей (если их можно так назвать) является дочерью Марья Ивановна, которые писали донос на отца Петра Ивановича Макарова, не дочь ли кого из состава «тройки», которые подписали решение о расстреле отца Петра Ивановича за участие в кулацко-повстанческой группе на станции Ачинск-1, не дочь ли тех, кто стрелял в затылок невинного человека, так как все они же были жителями города Ачинска и именно все опять связано с роковым названием станции Ачинск-1.

Не случайно в этой акции прихватизации чужого имущества активную роль играли дочь и зять Марии Ивановны. Эстафету пакости Марья открыто передала по наследству, а те, в свою очередь, передадут своим детям и внукам.

На память о брате Валентина решила взять себе прикроватный коврик, а Геннадий какую-то безделушку. Но чтобы не попасть в очередную неприятность, связанную со станцией Ачинск-1, они просили моего зятя, чтобы он отвез их на станцию Боготол, где они благополучно сели на тот поезд, на который были взяты билеты.

Так закончилась судьба еще одной жертвы системы. Деградация общества ярко начала развиваться в нашем обществе на начальной стадии развития так называемого революционного движения в России и достигла апогея в наши дни, уже в 2012 году. Это все вопросы нравственности государства, которыми сейчас никто не занимается. Откройте любую газету или включите любой ТВ канал – везде правят балом наглость, хамство, процветает коррупция. Порядочному человеку нет места, кто также вступает на этот путь безнравственности, кто, махнув на все рукой, бежит за границу, а кто-то пускается в беспробудное пьянство от безысходности. Таков итог наших перестроек и преобразований в России. Очень Жаль!!!

С. Пестерев