Новости
О сайте
Часто задавамые вопросы
Мартиролог
Аресты, осуждения
Лагеря Красноярского края
Ссылка
Документы
Реабилитация
Наша работа
Поиск
English  Deutsch

Сергей Бондарин. Письма из ссылки. 1952 г.


10/I-52.

Ну, вот, милая, родная, и наступил 52.

Ты права, когда пишешь: "дальше увидим, чего ждали..."

Наконец, получил я твою открытку на этот адрес /от 25/ХII, была и телеграмма, был и ящичек с перчатками, носками, концентратами и проч. Пришли и 50 ру. Со старого адреса переслали учебник урологии, а раньше, как я уже писал, - октябрьский ящичек. Сентябрьский успел получить еще там. Пришли и две открытки и письмо за август.

Таким образом получено почти все. Жаль только фельдшерского справочника, но простим этот неизбежный накладной расход...

Грустно и больно до слез другое - твое нездоровье... Как живо вижу я тебя, пробирающуюся к дверям, держась за стены. И что я? Нет даже слов. А даже при моем отупении я не смею забывать об этом... Милая, дорогая!..

Но будет же и моя рука твоей опорой!

Это письмо - последнее из здешних мест. Я мог бы написать и несколько позже, но спешу предупредить тебя. Посылки то уже не остановлю, но денежный перевод, может, еще успею задержать. Лучше не сейчас, а после моего извещения с дороги, а сейчас мне хватит этих 50 ру, и вообще на первых порах могу обойтись тем, что у меня есть. А все остальное даже лучше, надежнее иметь в резерве.

Ты права и в том, что у меня может и не быть выбора, и мне будет дано направление. На этот счет нельзя сказать ничего определенного до последнего момента. Там, дальше все это обдумаем и поговорим о планах, а, вообще, лучшее место было бы там, где была бы готовая кровля.

Но я спокоен, пока есть и будешь ты. И, если жизнь сохранила нас, то я дойду до тебя, и все мои последние силы сохраню для тебя...

Сейчас мне опять дают возможность подкрепиться, отдохнуть и подлечиться перед освобождением, и я надеюсь встретить перемены бодро и деловито, как оно и нужно.

Самое главное, что нам теперь нужно - вера и способность сделать все, что в наших силах до лучшего.

Береги же и ты себя, милая, дорогая Женюха моя! Целую, крепко обнимаю. Поцелуй девочку. Всем привет. Что узнаешь о родичах, сейчас же напиши.

Твой Сергей.

С получением этого письма относительно перевода - телеграфируй.


18/III-52

Родная, душа моя!
... Жизнь продолжается. И как ты говоришь, она сама и решает те трудные задачи, которые вдруг встают перед нами,

А сейчас, что говорить, не легко, не таким хотелось видеть это письмо - первый вольный разговор... Не таким должен был бы быть этот поцелуй, не такими - объятия.

И что ж, не хочу скрывать, что не сразу решился я писать. Может, то, что сделал для своей жены Л.Н. - оно и лучше, правильней. Правда, там, у них сюжет иной. Так или иначе, в третий рази окончательно встает вопрос, как нам дальше?

Что у меня? Вокруг, в нескольких шагах, тайга и тайга, десяток тесанных недостроенных домиков желтеют на солнце, снег и бревна. В комнате, где мы разместились - много людей, железная печь, кастрюльки, среди которых и мой котелок. Люди - все с тех же путей, что и я... Молодым легче и веселее...

До ближайшей ж.д. станции около 100 клм, до районного селения - 60.

А небо хорошее, весеннее, и в душе не остывает вера.

К думаю, нужно ли лишать себя последней, пока единственной отрады, и прав ли я был бы перед тобой? Два раза уже выкладывалось все - и грубо и безжалостно, как требовала того жизнь, и вот она спрашивает в третий и последний раз, и я отвечаю: ничего не требую, не прошу, не жду, кроме задушевного слова, на которое, как бы обстоятельства не складывались, тебя верная и вечная душа моя - подруга, всегда хватит. Так, Женюха?

А, может, ты еще и поможешь мне выкарабкиваться. Как никак - а теперь есть же и преимущества позиции против прежней.

Для начала напиши мне, в каком состоянии мои рукописи, но возможности, полно и точно, с указанием каждой вещи. Не найдешь ли толкового советчика - как подойти к вопросу: возбудить ходатайство перед министром Госбезопасности о разрешении продолжать прерванные работы на материале Отечественной войны /т.е. с этим связан вопрос о более подходящих условиях быта и т.п./. Узнай, имею ли я право печататься /гражданских прав я не лишен, но нахожусь в положении ссыльно-поселенца/.

Вообще, попробуй пощупать почву в двух направлениях - Союз писателей и Министерство военно-морских сил, вернее - Отдел печати министерства /когда-то Корниенко, а, может, и Кузнецов/. Не торопись, берись только за то, что тебе по силам и более или менее реально. Может, здесь я все это представляю себе ложно, меня уже ничего не может больше побить.

В дальнейшем, может, возьмешься смягчать положение через пересмотр дела. Если б удалось освободиться от 11-го пункта /группа/, это очень облегчило бы мою участь. Но на этот счет больше в другой раз.

Вот пока все главные, деловые дела.

Деньги? Посылки? Что мяться? Конечно, на первых порах здесь трудновато, да и сил не хватает, но верится, что дальше будет легче и лучше. Смотрю, живут здесь и поблизости другие - и ничего, здоровы. И веселые, выбриты, играют в шахматы.

Возможно, и я перееду в более обжитой поселок и буду немножко заигрывать с Мельпоменой, а в основном все люди здесь на 30-40 клм, занимаются добыванием смолы /такое хорошее слово: живица/, у крепких ребят хорошие заработки, в "ларьках" есть вкусные вещи /даже ореховое варенье/. Мы, новенькие пока получаем скромный аванс, примерно, пятерку в день, но я еще имею небольшой запас от тебя, хотя, как всегда, на этапах и в тюрьме пришлось кое-что и потерять. Деньги остались в лагерной бухгалтерии /на руки не выдали/, и теперь только пишу с тем, чтоб перевели...

Бич тайги - мошка и комар здесь свирепствуют, а чудный твой накомарник у меня украли, об этом я очень горюю, но, может, и тут руки твои будут со мной... но так, чтобы не очень мне было больно и стыдно.

Пока что нужда в конвертах, бумаге, из продуктов - сахар чай, сало. Из лекарств беладонна, бекарбон, аскорбиновая кислота /лучше витаминов/, фосген (?)

Какие сохранились книги? Люди? Известно ли что-нибудь о попутчиках? Как прошла зима для тебя? Как твое сердечко, работа? Что здоровая Бешка? Кла? Кто бывает у тебя из мужиков?

Ну, вот новая жизнь по старому руслу.

Думы и боли сильнее слов.

С.


22/III-52.

Родная, милая!

Из последних твоих писем я понимал твое состояние - усталости и страха. В моих чувствах было и чувство жестокого невольного обмана. Вот почему так трудно было сейчас писать. Но главное так или иначе уже вылилось... Что до меня - то, если уж продолжать, то, разумеется, для того, чтобы надеяться, бороться и работать на эту надежду, хотя и я уже постиг концы равнодушия. Но как было отказаться от последней отра¬ды нужных теплых слов, от последнего смысла, от души твоей.. И я ведь не знаю всего и, может, и тебе нужны эти слова и эта надежда... И иначе - нельзя было сделать. Жизнь сама решает самые трудные вопросы. Перемены как будто пока не да¬ют облегчения - напротив, но будем по-прежнему помогать вре¬мени, если выбор сделан верно: решил жить -живи.

Голубка моя, не пришлось уговорить по-другому. А как мечталось, что этот первый разговор будет иным?

Вернемся же к доступным радостям. Первая из них - вера в тебя, ожидание и самый твой отклик... Господи! Сохрани твои силы! Дай, Господи, тебе твердость и здоровье! Благоразумие и, может быть, улыбку! Кто из нас должен начать? Ведь это, как по закону сообщающихся сосудов: плохо тебе - плохо и тут, и никогда не было иначе.

Не забывай, что теперь все же и мои письма могут быть полнее, а твоим, как говорится, сам Бог велел. Ведь все же столько накопилось вопросов. И быка надо сразу брать за рога. Хватит ли только твоих сил сейчас? Но я все же пишу, потому что не знаю, что будет завтра /в смысле свободного времени, пера и чернил/, вернее - повторяю то, что уже писал в первом письме. Самое главное из деловых дел/- это выяснить возможность

улучшить мое положение. Что это значит? Самое большое /о чем едва ли следует сейчас мечтать/ - снять ссылку - либо в результате пересмотра дела, либо путем взятия на поруки. Тут по этому вопросу никто ничего толком сказать не может, кроме общих слов, но ты, вероятно, сможешь найти знающего солидного советчике – юриста.

Далее, можно хлопотать о перемене места ссылки в пределах края или за пределами края, обосновывая это состоянием здоровья или разрешением искать работу по специальности. Об этом я уже писал. Думаю, разведку надо вести в двух направлениях - Союз и Морское министерство. Заручившись поддержкой, лучше обратиться уже к моим прямым хозяевам - Мин. гос. безопасности. Вот какой я страшный!

Имей в виду и то, что за время пребывания в лагерях я приобрел новую специальность - режиссера, так что мог бы работать там, где есть театр.

А как было бы хорошо, если бы вдруг разрешили писать, печататься, работать в газете. Все это возможно именно только с визы Москвы, а так здесь нечего и тыкаться - мыкаться. Глушь. Тайга. Одно слово.

Но вспоминается мне иллюстративная картина передвижника Ярошенко "Всюду жизнь". Помнишь? И тут девушки ходят за 10 клм, чтобы потанцевать в сарае под гармошку, а старики бросают должность в районном поселке и идут в тайгу, чтобы больше иметь на водку.

О быте этом и о добыче живицы /на смолу, скипидар к т.п./ расскажу лучше впоследствии. Пока что - сосны стоят вокруг, слегка покачивая верхушками, и не то приглядываются к новичкам, не то ждут: ну, ну, идите!.. Есть и собачки. Но ближняя коровка за 4-5 клм по таежной тропе в снегу. Бывает "ларек", но, увы, чаще всего зубной порошек или персиковое

варенье в 36 рублей. Впрочем, хлеб пока почти без перебоев.

Вот почему в списке нужного все еще остаются такие вещи, как сахар, чай, жиры /сало все же удобней и лучше всего, тем более, что к лету/, чеснок, лук, может, сухие овощи для супа или концентрат бульона. Такие, как какао - это, конечно, лакомство, небывалое. Для обихода на всякий случай присмотри кастрюльку - судки или вроде котелка. Не дай бог, мой сработается - катастрофа. Моя вечная мечта - добрая, вместительная эмалированная кружка, добрый складной нож, бритвенный прибор, наконец, накомарник и легкие перчатки /такого же назначения/... Кстати, все твои посылки успел получить и даже - фельдшерский справочник. Но, золотко, зачем мне такие роскошные штиблеты или перчатки? Догадываюсь, откуда они, но все же... Милые мои, дорогие мои!

Для души теперь ценна каждая газетина, тут кет ничего. Какие сохранились книги? Например, по физиологии и анатомии /с красочными изображениями/, Морские? Стихи? Как рукописи?

Вот сколько опять у тебя дел! А сил? Но, что же делать Женюха, - может, хуже было бы таиться, умалчивать. Все верится, что дальше будет легче, а пока, ведь ни кола, ни двора. Денег не дали, и только теперь я сообщил туда свой адрес с требованием выслать. Здесь выручает скудный аванс и остаток от твоих посылок. Я правильно предвидел - концентраты теперь очень играют, хотя часть и украли в Красноярской тюрьме на этапе. Ну, ладно!..

С работой сейчас неясно. Идти в лес не по силам. А другого пока нет. Но опять-таки и этот вопрос решит сама жизнь. Писал я по медицине.

Теперь, родная, пиши ты. Тут некоторые мои соседи пишут в день по 3-4 письма во все концы, а мне ведь больше некому

хотя я хотел бы знать о многих и о многом другом. Рад, что Бешке легче, что она с тобой - поцелуй ее. С тобой ли Клара? Заглядывают ли мужички? Известно ли что-нибудь о Л.В. и С.Г.?

Ну, что еще нужно? Ковер-самолет. Если хочешь видеть мою точку, найди за Красноярском Канск и от Канска на северо-восток километров 100-120.

С тобой - Сергей.


10/IУ.

Родная, далекая, единственная Женюха!

Я и теперь еще не освободился от чувства вины перед тобой - жестокого обмана. Невольно же все эти годы я поддерживал и в себе и в тебе надежды на лучшее, иллюзию благополучного оборота дел и продолжал в Тайшете, хотя для меня тогда не должно было бы быть уже никаких иллюзий... Но что же? Если бы не надежда-- многие ли продолжали бы грубить и тянуть? К тому же, действительно, до последних минут подаются эти надежды и со стороны. Да и как быть, если решено жить и верить? Помнишь "Белое покрывало" - правильный стишок.

Ну, а теперь? Ты говоришь, что я не смею по-другому - и этого для меня достаточно, это все решает, как закон. Значит, надо продолжать карабкаться и выкарабкиваться... Твоя рука передо мной. Может быть кто-нибудь поможет еще... Бедная натруженная, быстрая и верная рука! Когда я увижу ее глазами, прижму, трону губами?..

Ты говоришь - подымайся, многие ли могут так гордиться памятью друзей, как я? Да, пожалуй, немногие! И это расширяет смысл дальнейшей борьбы. В первый раз за 8 лет я получил нераспечатанный конверт, так что сначала даже не понял. Что касается дат, то заказное от 30/III /Москва/ в Д- Мосту было 7/IY. Самое сложное и неудобное - передача из Д.-М. сюда, в поселок. Постоянной почты нет, дело случая. Извещение на 200 ру от 31/III я имел здесь через 3-4 дня, но за деньгами нужно идти в Д.-Мост, а это в один конец 30 клм, или же опять ждать случая и писать доверенность.

С письмами проще. Письма доставляются в Старые Капкары, а оттуда к нам, в новые Капкары оказия чаще, хотя по таежным тропам, по весеннему снегу - мокро и трудно. Так что я пока наслаждаюсь сознанием своего богатства - и, если не будет другого случая, пойду в Д. Мосты сам лишь К числу 20. Тогда может, будет еще перевод из лагеря тех денег, что там остались и заодно буду на врачебной комиссии... Вот это - беда, с потрохами; изводит эта болячка! А что такое - толком не понять! Вернее всего, и от моей болезни лекарство не в аптеке. Это мешает и зароблять, а пора! И я хорошо знаю, как трудно те¬бе и единственное мое оправдание - это надежда когда-нибудь оправдать эти усилия и жертвы. Уж столько вложено. Нe хотелось бы, чтобы впустую. И как ни больно, как ни стыдно - не сходит с этих страниц многолетний, чуть ли не преимущественный список потребностей, и лукавить не хочется, нет сил лишаться этого праздника, не говоря уж о том, что твоя помощь не раз бывала настоящим источником новых сил, а как знать - что было бы без нее... Так вот, невольно опять о том же. Разве только прибавлю стихи, которые написались еще прошлым летом.

А получить я успел все, только не знаю, что делать с жениховскими штиблетами - не для тайги, а продать - резиновые подошвы. Из вещей пока не нужно ничего, разве только какие-нибудь ношенные тапочки. Я писал о чае - не надо и его. Тут я привыкаю к фруктовому - дешево и сердито. Важно - твердый сахар, сало, лук, чеснок. Если бы были семена /редиски, кабачки, огурцы/ можно было бы городить огород. Концентрат бульона.

.";ду решения совета старейшин о деловых делах. В каком бы направлении не решили действовать – самое главное, как-то выделиться из тысячного потока подобных просьб и дел.

Обнимаю, целую горячо.

Думаю, в вопросах моего устройства Виктор может дать полезный совет /уже бывали подобные случаи, например, с Асановым и др./ и ты права, что тут нужно подумать и выбрать и действовать.

А коль скоро будешь собирать ящичек, вложи томики малой библиотеки Пушкина, Блока, Тютчева, Есенина. Кажется, эти

были. Да еще из анатомич. – красочные картинки.

Сколько осталось авторских - каждого издания? Что северяне и что Григорьевы?

  


13/IY-52.

Родная моя, дай сюда свою бедную головку, позволь запустить в старую милую прядь пальцы... вот тепло твоей щеки, может быть, даже увлажненной слезою... Успокойся, милая, бог с тобой, кто же и как посмеет винить тебя или осуждать? За что? Кому же непонятны твои побуждения - смягчить удар, сохранить хоть что-нибудь от преждевременного и несправедливого разрушения? И я думаю, уверен, Женюха, что ни в чьих глазах ты не можешь потерять уважение за эту "ложь". Как бы предчувствуя это твое письмо, я лишь позавчера отправил свое на аналогичную тему. Нет нам судьи в этом деле, кроме собственной нашей совести. И помнишь заодно пушкинское: Тьмы низких истин нам дороже Нас возвышающий обман.

Думаю, что окружающие тебя люди давно поняли и разобрались в этом обмане, и в то время, как ты "лгала" и смотрела кукольными глазами, они тоже делали вид, что все принято за истину - и хорошо! Я думаю, что нет нужды сейчас, возвращаться назад. Если бы это и понадобилось, ты всегда вправе объяснить дело тем, что это именно я сам ввел тебя в заблуждение, и нет нужды писать сейчас какие-либо объяснения.
Вот так, мне кажется, обстоит дело с моральной, так сказать, стороной вопроса, или этической, а вместе с тем это решает и практические вопросы, если они есть в этой связи.

Успокойся, родная, это все сгоряча, от волнений и вихрей, о которых ты пишешь - успокойся еще раз, это нужно и тебе и нам обоим. Не надо торопиться и с обращением и по мо¬ему делу - отказы и разочарования всегда нам готовы и всегда успеем их получить, а нужно подумать, и погадать, и похитрить - не удастся ли сделать что-нибудь так, чтоб вышел из этого предприятия толк, хоть немножко пользы, как я уже писал, и прежде всего очень важна в этих предприятиях хорошая разведка и подготовка. Найти точку опоры, чтобы задержать внимание именно на моем деле так, где таких дел десятки тысяч, выделить его, найти пути к лучшей цели не во имя прекрасных глаз, снисходительности, милосердия /этого всего не будет/, а вот именно, как в игре угадать какую-то карту, какой-то шахматный ход, который в этот момент прорывает фронт. Да, может быть, я все это изображаю мудревато, но, конечно, это всегда нелегкая задача, и тем более - на надо спешить.

Думаю, горячностью и сердцем в наше время ничего не сделаешь, сердца должны быть лишь для нас, а там скорее логика или приближение к какому-то общему интересу. Поскольку судьба моя в руках МГБ, то и юрисдикция тут дело стороннее.

Вот почему интересно и важно для оценки положения знать, что с моими однодельцами, что предпринимают они? Главный удар - по приписанному мне 11/п, поскольку это не судебное решение, а Особое Совещание - АСГ /анти-советская группировка/. Уже в процессе следствия в Москве сам следователь возбуждал вопрос о выделении моего дела, но уже тогда это предложение было отклонено. Вот вокруг этого и надо подумать. Кто тут может дать совет, подсказать пути?

Что касается литературы, то жду прежде всего мнения консультанта. Не знаю, насколько возможен "задушевный" и откровенный разговор твой с генералом Корниенко. И тут и в обращении к Кузнецову. Конечно, очень важен тон, возможность какого-то личного, человеческого отношения к тебе, ко мне, к нам обоим...

Взволновало меня твое сообщение о Викторе - жду. Как я уже писал, он, мне кажется, мог бы быть полезным советчиком, а, может, и не только советчиком... Вообще же писать ко мне никому не возбраняется - было бы у людей искреннее желание. Мне говорят, что мне должны вернуть даже медаль, и ты попробуй узнать об этом там. Кстати, разыщи и пришли мне профбилет /для восстановления стажа с 1922 года/. Что из документов сохранилось? А, кстати, при случае пришли приличную географическую карту СССР и Европы, /чем меньше формат, тем лучше/. Подушек - не надо. Может, по-немножку присмотришь приличный чемоданчик. Может, этим внесет свою лепту писательница Соня? Когда-то у нее был целый магазин чемода¬нов. Или теперь на старости лет они все полны добром, или растеряла она их от Москвы до Гурьева? Что еще писано у нее и у других? Ничего давно не знаю. Вообще, так интересно удивиться чему-нибудь новому. Неужели 8 лет принесли только се¬дину, болезни, усталость?

Вот-вот раскачаюсь и я и напишу для тебя повесть о Новых Капкарах, а пока что неторопливо "пиляю" дрова среди строительного мусора. Увидев бычка, упряженного в розвальни-ящик, мой товарищ говорит: "Едет магазин", - тогда бросаем пилу и идем покупать хлеб и селедку. Пробовал ходить в лес - не по силам.

Приголубь девочек - на-днях напишу и им.

Будь здорова, родная, единственная!

С.

 


20/IY-52 /пасха/

Голубка Женюха!

Порадовала ты меня последним письмо - нахожу в нем твою улыбку /и простервеца Сашку и про другое/. Вот так бы!

Не поторопилась ли ты с письмом? Ты видишь, я все напираю на артподготовку. Ну - посмотрим.

Одновременно пойдет открытка. Из писем закрытых это № 5. И, пожалуй, следует нумеровать и проверять. От тебя получил все, хотя за деньгами и за посылкой нужно еще идти. Телеграф тут дело лишнее, потому что все так или иначе задерживается. в Д.-Мосту. Самолеты оттуда к нам в лес тоже не летают. Но на-днях все получу. Бандероли приходят легче, как письма, с оказией. Виктор обещает "Литературку" - заходи за ней. Весь список нужного, кажется, уже отправил по частям. Так и ты - по частям. Во всем этом важен еще и запах иной жизни.

Ну, вот, теперь я завернусь в овчину и буду сторожить в лесу водку.

Для этого, между прочим, пришлось мне вчера пройтись лесом /в другой поселок, где наша столица/ 16 клм, а сегодня обратно, но зато на какое-то время теперь устроен, и это легче, чем пилять или плавать в снегу на подсочке.

Вчерашний святой вечер и сегодняшнее утро провел у доброго человека, который занимается этой подсечкой 28 лет. В избе картинки, радио - Европа! И почти куличи, было и по рюмочке.

Так, свет не без добрых людей!

А всем добрым людям - привет и поклон.

Огорчает меня однообразие моих писем, тогда как хоть этим - большей живостью, веселостью, разнообразием – я должен был бы развлечь тебя. Ведь и без меня угнетает тебя однообразие. Что могу теперь из того, что нужно было бы тебе?.. Ну, ладно! А если по закону сосудов, то и у тебя должно быть сейчас веселее. А Теди пишет: "она молодец, верный друг и крепкий человек. Не разучилась шутить". Вот тут уж есть чем гордиться.

Мы бы вместе пошли к плащенице.

Мы бы вместе продумали что-нибудь насчет кулича и яичек.

Мы бы вместе подставили плечи пригревающему солнцу. Мы бы вместе пошли на Москва-реку на ледоход... Подумать только, что с тех пор больше двадцати лет/ А тогда было еще "тады"...

Кончаю - и надо идти обратно. Солнце уже высоко, развезло, а к вечеру надо дойти. Только бы без проклятых болей. Буду думать, что там, в Новых Капкарах, ждешь меня ты. Других друзей покинет, а ко мне – прийдет… Все - друзья и все - чужие. Как в солдатах.

Нужно было бы написать еще девочкам, но уж отложу до новых конвертов. Пока поцелуй их от меня и от себя.

Тэди уже есть. Теперь напиши о о Няме, о Тане и других женах… Нy, ну, не только же суп варят.

И не разучайся шутить.

Целую тебя, дорогая.

Твой С.

Извещение на посылке опять: Иркутская обл. - нельзя же так, родная!

Хочется мне отчубучить такую штуку - шутку - пошевелить Григорьевых - прямо сказать - мистифицировать их таким письмом:

"Дорогая сестра /или брат/!

Накануне св. Пасхи вами была получена весть о вашем приемном сыне. Однако весть эта подготовленная волей Божьей до сих пор остается безответной, и сейчас уже видно, что заблуждение ваше грозит вам серьезной бедой,. "Яко мщение и милосердие, и аз воздам".

Да не отвергнется от вас премудрая и милостивая воля Божия - наше заступничество.

По внушению св. Духа - /дата/ Брат Павел.

Если не возражаешь против такой выдумки - дай посланию ход.

Нужно переписать на подходящей бумаге аккуратным "гимназическим" почерком. "Цитаты" - извращенный эпиграф к "Карениной", - все, что я могу сейчас вспомнить из св. писания. В таком виде его и оставить, но дать источник, как у Толстого.

А главное - письмо обязательно отправить харьковской почтой, для чего нужно найти способ. Например, если нет лучшего, просить кого-нибудь из отъезжающих с харьковским поездом - опустить письмо в Харькове. Не возражаю, если в эту затею посвятить Бешку или Клашку, и они тебе помогут.

Затея эта мне кажется безабидной, но забавной. Правда, сначала следовало бы проверить - все ли там благополучно с самими Евг. Кик. и Аф. Ив. /в смысле здоровья/. Может им не до меня и брата Павла.

Ну, вот - как хочешь. А я, как видишь, еще умею придумывать шутки, может, лучше было бы - очерк или рассказ, но, признаюсь, "живица" затормозила творческий порыв, и в заключение опять четыре строки:

Пора б воспрянуть,
оживиться,
За дамами пора б начать,
Да вот в лесу идет живица,
А здесь нейдет..- куда? -
В печать...

ладно. В следующий раз опять что-нибудь посерьезнее. Кстати, еще о рукописях - что стихи? Гроссбухи с "юношескими стихами?

Лирические наблюдения? В газетах и журналах?


I/Y-52

Эта неделя прошла по ночам - у замков нашего "универмага", днем - на койке или у нашей чудной печки. Я научился печь блины, но только пока еще не могу согласиться со смыслом поговорки о блинах - у меня и первый комом и последний, да и времени занимает как раз до вечера, когда беру под мышку валенки - и на дежурство... Ночью еще заморозки, но вот уж сеет легкий дождик, вот-вот сойдет снег даже в лесу, а колодец все еще не готов... Обкоренные сосны уже дали пер¬вую живицу... Поженилась последняя пара молодых... К празднику универмаг отпустил муки, маргарину, манки и сахару, а сегодня и я решил тряхнуть стариной и все посматриваю на бутылочку, заготовленную заранее под койкой... Да простится мне этот кутеж... Столько мелочей, возобновляемых для жизни! чего стоило - самому вскрыть ящичек, а не получать все это через чужие холодные недоверчивые руки дежурного караульщика. Это был большой день! Годы не знал удовольствия - останься наедине с самим собой. А тут еще твой ящичек! Бритвенный прибор в знакомой коробочке, милые твои приписки... Нет, я не объелся, хотя для этого все возможности. Мое пузо давно приучило меня к умеренности, а жизнь - к экономности, и я давно пред¬почитаю удовольствие ожидать и предвкушать - тут нет меры.

Сейчас я богач: у меня ящичек и ру, и твои письма, и письмо Виктора, и вчера твое последнее от 17/IY. Сейчас за стеной поют и топают, за окном волокут одного приятеля, а я вот закончу письмо и могу тоже: бутылочка - только протяни руку, а подружился с одной старушкой и имею на праздники телятину и яички. Говорю же - курорт! Но да простится мне все за все годы и, ей богу, нужно мне этого немножко... И ты же будешь довольна, что так? Не правда ли? И, может, перельется и к тебе. Ведь вот льется от тебя.

В общей комнате нас теперь пятеро - все люди солидные и порядочные, трое - латыши, один - чех... да, впрочем, еще один русский Васька. В поселке уже 3 коровы и 2 петуха с дамами. А главные события уже все перечел: жвивица уже пошла - и днем все в лесу. Но она не сладкая - скипидар. Вот пустим березовый сок - из него квас, а там, дальше - может, и ягоды это тебе лес, не ваша коммунальная кухня!

Вот так, Женюха, привыкаю. и есть время помечтать и поразмышлять!

Но вот, чуть было не упустил: все-таки, несмотря на все достоинства нашего курорта, на-днях белая корова Машка сбежала из поселка. Потом все выяснилось: Машка ушла лесом к быку в соседнее селение,8 эти самые Капкары. А бык? Ему ведь тоже бывает скучно. Конечно, если у быка больные потроха и 8 лет недоумения - ему в своем роде легче. Этого быка нужно бы не к Машке, а в клинику к проф. Сперанскому. Вот почему месяца 2-3 покоя без переездов просто необходимы, нет сил. А переезд, это значит опять арест, скотский вагон, тюрьма и т.п. условия

этапа, только шевельнись, на плече грубая рука. За все время - уже после решетки и ограды - только раз я видел иную жизнь от которой отброшен: в Красноярске, ночью, когда нас уже разместили по вагонам, напротив нашего остановился экспресс "Владивосток - Москва". Да, это было видение! И даже женщина в международном вагоне!..

Ну, что же, голубка, что твои старания? Что письма к Б.? О чем же ты писала, что просила? Была ли разведка в других направлениях? Куда писал В.? Его письмо, разумеется, я храню, могу выслать тебе. Все это игра, игра без козырей...

Но кто знает?
Вот, кстати, стишок:
С колоды карт -
При сдаче
И мне туза не снять...
И мне
Уж вряд-ли знать.
Как Герману Удачи.
В наборе карт игральных
Нет для меня тузов,
А - символы лесов
Или морей полярных...
Но что ж, сниму с колоды,
К тем картам приучась? -
Мне б
Вдохновенья час,
Чтобы осилить годы...

Но это стихотворение и другие, ему подобные, - всё не первомайское, поэтому другие в дру¬гой раз. Сейчас гульнем, милая! И пусть уже льется отсюда туда - к тебе... Ведь вот, скажем, Люда Руденко, дождалась своего. От души рад за нее - хоть и она уже, вероятно, вся седая или шафранная. Постарайся поздравить ее и что все прежние мальчики eё: Володя, Намин, Сонин - и т.д. Кто при шпорах, а кто в очках?
"Знамя" и "Мир" просмотрел - и, признаться, пожалел денег, затраченных на марки. Аскорбинку глотаю, но напрасно, в конфетках - это лишняя стоимость, а лучше натурой /вот как таблетки/ и помни, что мои скиты Не в Красноярских, а не в Иркутских лесах.

Целую крепко С.

Что знаешь с Вин. Бор.? Помнишь, фарфоровая девочка? Он еще в декабре должен был выйти. Узнай. Что Ру Фра?

Привет всем. Виктору особо. Если ему интересно, покажи это письмо. На-днях, может удастся очерк. Не то, чтоб разучился – наоборот. Странно!


15/Y-52.

Только что пришло запоздалое письмо от 28/IY - и в нем, оказывается, ответы на мои вопросы. И, значит, все вопросы отпадают. И сразу случай - отправить это!

Очень хорошее, большое, ценное и важное твое письмо, и волосы твои, действительно, не старые, а прежние - извини, милая... И такой конфуз, как бyдтo ошибку пoкaзaл карандашей благожелательный редактор в хорошей редакции.

И давно бы нужно бы говорить мне иначе, а я все больше о самом себе. Ну, уж, ладно, скоро кончу...

Еще о "живице". Перед фразой: "Только бы здоровые ходкие ноги" и т.д. нужно вписать: "Еще неделька, дней десять и наступит пора самой вздымки, страдная пора вздымщика, когда в безмолвной борьбе с соснами, с хаком в руках, не реже, чем каждые три дня, трижды обновлять и обновлять нарезы "усов' не позволять дереву залечить раны, но и не причинять ему лишнего вреда - и так со всеми тысячами стволов, по всему участку"...

А главное, разумеется, ежели подпись - препятствие, то пусть будет кто угодно, хоть сам леший.

Ну вот, пока все.

Приласкать бы тебя, родная, налакомить, принарядить...

Конфеты, эта ягодка в сахаре, как поцелуй херувима. И это, конечно, тоже нужно, но больше, так сказать, для души, и все это я отличаю и ценю, но когда траты, то хочется прежде всего прямой, грубой пользы - и тут во всем главное - целесообразность, практичность. Так - жаль платить за конфеты с лекарством, когда дешевле и вернее получить самое лекарство, как например, аскорбинка в таблетках, которых только 2 пачки, а конфеток больше. Может быть, у милого твоего брата найдется что-нибудь бромистое... Тут один доктор прописал мне целую пятилетку - так просто совестно... И ты сама такая... А на счет писательницы Сони, это действительно!.. Да хранит всех вас земля и небо!

Сейчас тороплюсь отправить. А на счет щеки я не ошибаюсь И теперь еще я помню и знаю и это тепло, и эту увлажненность. Пусть увлажненность редко – тем лучше, тем меньше моей вины... И, Господи, как можно говорить о словах и писать: "Выбора нет - либо умру! Пожалей меня!

А второй ящичек все еще голоса не подает - уже беспокоюсь.

Крепко обнимаю

Твой С.


18/Y-52.

Мгла и буря первых чувств прояснилась и успокоилась и уже можно как бы завершить этот первый период - вступление в другую жизнь...

Что сказать? Знаешь - я доволен создавшимся положением. Никто и ничто не стоит над тобой так грубо повелительно и равнодушно, никуда не надо торопиться, не надо ничего поднимать и перетаскивать, и я уже почти не мерзну, мои новые обязанности не сложны, хозяева нетребовательны, много свободного времени, и я почти всегда дома и предоставлен сам себе. Наконец - не сглазить! - как будто начинаю лучше себя чувствовать и в смысле здоровья... Ты спрашиваешь патрет. Нет, с этим подождем. Представь себе немолодого человека, у которого… у которого несколько лет подряд не перестает зубная боль в пузе, - как он должен выглядеть. Вокруг меня и то иной раз удивляются - что за натура, что еще держится на но¬гах, а иногда даже каламбурит или декламирует! Удивлялся я и сам. Не последнюю роль играли здесь твои заботы, и я уж хотел представить тебе этого молодчика в несколько ином виде ... хотя и непоправимы минувшие мины и годы!..

Ну, так вот: признаться, я боюсь менять сейчас это положение на неведомое, если бы и набежал такой случай. Да здравствует тайга, ночные сторожа и верные собаки!

Разумеется, это не есть коренное и долговечное решение всех вопросов. Вопросы все те же и в том же виде - тем более, что и вековой нашей тайге, посреди неумных наших людишек и ночной сторож, и все его планы могут опрокинуться в одно мгновение, да при том же к зиме все это само по себе будет выглядеть не так уютно, благо, если еще планы не перестанут занимать воображение. А думаю я и отдохнуть, и поработать, и согласен, что результат этих усилий может влиять и на коренное решение вопросов.

Первое и самое главное - наше с тобой здоровье. Об этом надо подумать и серьезно заняться и прежде всего – тебе. Мыслимое ли дело, когда уже нет выбора и приходится говорить о смерти. Может живица пробьет дорожку и поможет наладить денежный вопрос, и не нужно будет тебе думать о твоих футболистах, а всех их отдадим Хакиму... Вот как ждать теперь ответа на этот счет! Как много от этого зависит! И насколько лучше и веселее будет писаться дальше, если дорожка будет проложена.

Понимаю, конечно, что могут и не напечатать по чисто литературным причинам, и не мне - после всего - отчаиваться и складывать руки в случае неудачи с этим очерком, и складывать руки не будем, если ответ будет самый жестокий, но, конечно, это сильно задержит и затруднит первый же и главный вопрос - нашего лечения и здоровья.

Так или иначе, а все необходимое тобою уже сделано, и теперь не должно быть никаких трат на посылки, и думаю, ты не захочешь причинять мне лишнюю боль, а сумеешь и себе устроить маленький отдых и "курорт на дому", как ты помогла это сделать мне... чего будет стоит наша встреча, если мы не донесем до нее ничего другого кроме седин и вздохов сожаления... И может. тебе еще быть штучкой, хотя бы и с романтической прядкой седины. А? Помнишь» кстати, у тебя была такая знакомая, и Тэди туда хаживал. А, кстати, рыжие - где и что с ними?

Теперь еще немножко о деловых делах. Все еще нет второго ящечка. Не заслала ли ты его в Иркутск?

Ты спрашиваешь про концентраты. Особенно удачно было какао и, пожалуй, я готов отнести его к хлебу насущному, ибо, случалось, кружка какао была для меня лучшим и ободряющим лекарством; хороша гречневая каша. Но дело в том, что теперь я располагаю и временем и плитой безгранично, и крупу на кашу все же могу купить здесь, - хоть и не гречку, и в натуре все это дешевле. А бульон я просил потому, что он мог бы заменить и мясо, и заправку, которых здесь нет. Особенно хотелось запаха петрушки... Тебе, может, это даже смешно, но за 8 лет я отвык или даже забыл многое и многое было недоступно из того, что прежде не замечалось по обыденности. Так, например, я годами мечтал о жареной картошке и с вожделением заглядывался на сковородку с подрумянившимся блином у какого-нибудь тамошнего вельможи.

Так вот - ты простишь это первое бурное чувство и любопытства, и нужды, и обогащения. Так вдруг напоминает о себе целый мир запахов, целое царство. И я получаю это теперь почти прямо из твоих рук, никто не перебирает, не щупает, не дырявит. Этих двух ящичков хватит мне надолго, и не смей и думать сейчас о новых затратах, пока не определится и не наладится наше литературное хозяйство. Забудь и о лесных разбойниках. Скажу тебе по секрету, что мне удается даже довольно сносно всхрапнуть, а ночи все короче и с рассветом в валенках и шапке я уже растапливаю печь... Вчера еще выпал снег, - а когда солнце - сразу жарко: так вероятно будет и у нас с тобой.

С.


28/У-52.

Да, милая, я помню то пробуждение "за чужой дверью"• И сколько с тех пор чужих и равнодушных и враждебных дверей, и всегда одно утешение и обновление - мысль о тебе. И не мог я обмануться в своем чувстве... Но когда уж не будет этих дверей между нами?

... Ты знаешь, милая, что получено все - и чудный суп варится, книжки читаются, Пушкин - расцелован. Прости, что отнял, знал бы, что он такой - не отнимал бы. Но подумай и о том, какой он здесь, в этой чащобе сибирской тайги. Наконец, он к тебе вернется. Большого Блока, конечно, не нужно, а маленького, - вспомнил я - зачитал Милька Фурманов. Есенин, по-видимому, попал в хорошие руки, - ну, и не жалею. Но кто же эта твоя молодая подружка? Поблагодари ее. Скажи ей, что ее ягодки, как "поцелуй херувима". Может это ей понравится.

Насчет какао и прочего уже говорил... Петрушка - просто чудо. Это уж все небеса, не только херувимы. А вот удивительно, в который уже раз ты отвечаешь на эти грешные мои плотоядные мечты. А кашки и лапшевники на этот раз лучше было бы заменить куском сала: лук - это очень кстати и хорошо. Не хватает только уксуса. Но я сам виноват, что не вспомнил об этом во-время... Ну, в дальнейшем, когда ты будешь досылать остат¬ки /нож садовый, складной, хорошо бы с колечком для шкурка, анатомическую и геокарты, профбилет со стажем с 1923 т.д.- тогда и пузырек с уксусной эссенцией, что ли, или лимонной кислоты. Между прочим - смешное. Я сразу не разобрался и всыпал твой фруктовый напиток в кипяток. Как под рукой алхимика, вдруг - взрыв и исчезновение. Вот, думаю, если бы это месяца три-четыре тому назад! Вот если бы я тогда владел этой силой!

Подумать только, как я еще молод! - нет еще и года...

Семена, очевидно, разойдутся по рукам, и я буду снимать урожай на правах десятины, так как сам вспахать не смогу. А к оставшемуся списку, надо прибавить нечто вроде бумажника /был этакий парусинковый карман/ и какую-нибудь верхнюю рубаху или ковбойку /может, с кого-нибудь снимешь вместе с Кла - справитесь/. А вообще, как условились, кассирша ушла в дамскую парикмахерскую и уезжает на курорт, прихватив с собою и содержание кассы - и это вполне серьезно. Прежде это чаще всего и бывало в июне, не так ли?

А "живицу" - как бы то ни было - пришли мне перепечатанную на машинке еще до отъезда на курорт.

С.


Милая!

Твои страхи преувеличены и даже беспричинны. Тихо и мирно исполняется эта служба, из лесу едва ли кто придет, а свои - тем более. Кроме того, я ведь фаталист и хотя холодную воду не люблю, когда нужно - бросаюсь и в нее, а от пожара не теряюсь... Кстати, был у нас уже и лесной пожар и сбежала вторая корова, и заблудились, было, в лесу, сначала Ваня, потом Надя. И стреляли, и аукали и ходили искать с собаками - на утро нашлись и один и другая. Им было страшней, чем сторожу в поселке, к тому же померзли. А днем уже тепло, жарко и можно радоваться первым мухам и комарам, и видишь, уже горит...

Отправил первый "очерк". Виктор, конечно, сообразит, куда лучше, а пускай имеет ввиду и "Труд". Мне почему-то кажется, что по духу туда. Кстати, 8 марта 1944 года в "Труде" должен был пойти рассказ С. Бондарина. Я так и не знаю, успел ли он проскочить. Это узнай хотя бы у Семы. Что касается "Живицы", то, конечно, самое важное - как отнесутся к особым обстоятельствам, и как говорится "лиха беда начало"... Ну дай Бог! Насчет большой буквы ты не права, но об этом в другой раз, сейчас спешу отправить.

Нужно найти место и вставить /там, где цифры/ фразу:
"И план добычи и по нашему участку и по всему Заводскому химлесхозу будет выполнен". А в конце: ... У каждого свой рассказ, своя делянка и живица". Конечно, если успеешь.

Еще нет ответа:

I/ Список рукописей, 2/ авторских книг /сколько, каких и данные/, 3/ география - карты, анатомия человека, 4/ Пушкин, Тютчев, Блок, Есенин /в "Малой библиотечке поэтов"/.

Очень пригодилась общая тетрадь. Будет еще, тоже пригодится, а также химический карандаш.

Насчет спутников. Хорошо знаю, что это не легко и для души, но интерес деловой, из песни слов не выкинешь. А подробней на эту тему тоже в другой раз. В мае срок - Г.
Куда писал Виктор? Что писала ты? Есть ли какие-нибудь результаты?

Где Виктор Борисович? /фарфоровая девочка/?

От Григорьевых пока - ничего.

Я стараюсь отдыхать и поменьше думать о своей "вине" перед тобою.

Обнимаю, Твой С.

Получила ли стихи и первомайское письмо?


31/Y-52

Обнимаю тебя, дорогой Виктор, так крепко, как позволяешь. А ещё кланяюсь супруге твоей, Серафиме Адольфовне… (приписка - Густавовне)

Я помню еще то время, когда Симочка Суок, веселая и задорная, шутейно разгуливала по Одесскому бульвару под ручку с толстяком Давидом Бродским, а за этой парой – плелись толпой по-эты "Зеленой лампы" - хмурый, сутулящийся, покашливающий, с прядью, спадающей на глаза, молодой Эдуард Багрицкий- автор стихов об Уленшпигеле; маленький, быстрый и немножко важный, лирический Олеша; солидный, с папироской во рту забытый Кесельман, из которого помнили одну строку: "Весна качает голубой фонарь» братья Бобовичи, вскоре убитый ворами Анатолий Фиолетов, привлекший сердце четверостишьем:

О, сколько самообладания
У лошадей простого званья.
Не обращающих вниманья
На трудности существованья

О сих славных я знал только по наслышке, засматривался только со стороны и уже лет через пять-шесть Лида Суок, отрываясь от корзины, в которой пищал Сева Багрицкий, добродушно, сговорчиво надевала очки и принималась чинить гостю штаны-галифе...

Но ты говоришь, что нужно не вспоминать для себя, а показывать жизнь другому. Мне кажется, что вспоминая, я мог бы выполнить это правило. Кажется, я уже вправе закрыть шлюзы поступления и начать откачку...

В прежние времена рыцарь, созревший для подвига получил благословение и позже его получал каждый человек, созревший для жизни, для дела... А тут - состоится ли поздняя конфирмация, допустят ли мою «Живицу»? И как бы то ни было в полную силу, едва ли, это не нам и прости мне четверостишие, обращенное именно к тебе:

Пока ты есть - есть смысл еще во многом
Души моей собрат и собеседник.,.
Но все слова все кается прологом...
К тем – заключительным минут последних?

Прости, что грустные, но сказать их хочется тебе, никому другому. Седины уже и у меня, а ликования, которого так хотелось, что-то мало.

Пускай же поможет нам хоть седина/ Из книг хотелось бы перечесть "Записки из мертвого дома", может попадется тебе морское из минувшей войны - все интересно, особенно, если с картинками. За журналы - спасибо, но - увы - твоя забота больше самих журналов. В следующий раз может об этом напишу убедительней. Не умеют находить золотого сечения, далеки от сюжета, а хороший, прочувствованный сюжет - это и оплодотворяет тему.

Тебе успеха и утешения в работе и в семье.
Спасибо за все.

Твой Сергей.


 

12/YI-52.

Ну, вот, как не верить в сообщающиеся сосуды, а, может, сердца: пока я здесь поговаривал о курорте, для тебя - там, как ты пишешь, Клашка что-то ворошит, а, может, и наворошила, и ты уже в Коктебеле, дай Бог! Не тебе ли в Коктебеле? А, если даже только спокойная прохлада и тенистость привольной комнаты - без футболистов, спешки и тревог, - согласен и на это. И, конечно, шамать, так шамать - и давай в два рта! Сердись - и кушай! Благо, что хоть концентраты не влезли и остались...

Концентраты превосходная штука, облегчающая жизнь... Эти кирпичики были незаменимы и для меня - там, где я не всегда имел время, а то и место сварить себе суп или натуральную кашу. Но, как говорится, всякому овощу свое время. Теперь в моем распоряжении весь день и мне даже приятно бывает - похозяйничать, повозиться с этими милыми петрушками и луковицами - их время приспело. Вот почему талое го¬нение на пережившие свое время концентраты. Ведь штука это довольно дорогая и стоит ли сейчас платить лишнее за то, что теряешь удовольствие постругать ножом, который вот-вот будет у меня в руках?.. А крупу, кстати, можно достать и здесь, и у меня довольно увесистый мешочек с манкой над головой. А ведь пачка рисовой каши стоит три с полтиной! Добрый набор концентратов - сколько бы вышло портянок для ребят...

Что касается их сравнительных достоинств, то, конечно, вне конкуренции такие прелести, как фруктовый кисель или какао /кофе - не то/, хорошее дело делала гречневая каша.

Итак, с уважением и благодарностью сдадим эти кирпичики в прошлое, и, пожалуй, лучше к ним не возвращаться /вот разве ко и ки да, может, все-таки найдется бу/ - сейчас лучший концентрат - добрый кусок сала. Посмотрим - какой это шпиг твоего засола!

Тебя наверное удивляет, как это при моей болезни я прошу уксус или перец или занимаюсь блинами. За годы было всего и всякого и, сказать по правде, не всегда была уверенность - дотянуть до Капкаров, но как бы меня там не высматривали и не выстукивали, я всегда знал /и знаю/ свое: все дело в струнах... А какая-то там все же лопнула... Думай в том же роде и у тебя...

Да, так вот! Приперчить - иногда просто необходимо, к тому же я довольно хорошо изучил эту музыку и соблюдаю меру.

Ну вот - хозяйственный разговор как будто закончен. Исчерпаем его в том смысле, чтоб для тебя все было ясно. Остается, впрочем, спросить московские цены /напр. на сало/и сколько стоят самое посылки? Может, выгодней проделать одну комбинацию? Здесь цены высокого пояса, т.е. повышенные, но снабжение с тех пор как я занял свой пост, стало значительно лучше. Зарплату я полностью еще не получал, но не то 240, не то - 260. Следовательно, того, что у меня сейчас есть хватает по горло, без шуток, я просто забыл уже чувство подобной хозяйственной самостоятельности...

Лето уже наступило. Лес стал темным. Люди с накомарниками на голове - не то бедуины, не то куклукскланы... так, что ли?.. Комары и мошка - это бедствие. С нами поселился теперь Володя - пастух, который передает мне все секреты всех трех Машек; козы и овцы. Позже он будет приносить мне ягоды, а пока вот тебе сонет:

Сонет

В несложной жизни Капкаров
Достоинств больше, чем в Лондоне:
Здесь видно все, как на ладони
- И быт людей и быт коров.
И весел чем и чем суров,
И кто в каком сейчас уклоне,
И что замышлено на лоне
Среди коров и комаров, -
Открыто все. Сады познанья.
Исход харчей, любви, стенанья -
И у людей и у зверей.
Наука и литература,\
К истокам! В Капкары! Скорей!
- В тайгу? С вершин? Губа - не дура!

"Живица" огорчает, ко перенесем и это. Это письмо, ве¬роятно, дойдет к тебе как раз к твоему дню /если ты и на этот раз не в Коктебеле/, но под каким бы это не было солн-цем, целую тебя, родная, горячо, крепко, обнимаю. Береги себя, лечись и будь разумна и осторожна.

Твой Сергей.


22/YI

Грешен. Что-то запамятовал твое число, запутался, и не то запаздываю, не то опережаю, но все равно - крепко, горячо, всей душою обнимаю тебя и целую, родная моя и милая. А пожелание - ты их знаешь. И живы они, как само желание или нужда жизни... Весь этот солнечный, свежий, зеленый июньский день я буду с тобою и с тем же чувством веры и благодарности, что и тогда - за чужой дверью.

Две вещи сейчас постоянно лежат передо мною - твое последнее письмо от 7/Y о самом серьезном и упаковка из под рафинада с припиской: "Отсюда я взяла два кусочка/. Эта приписка снова напоминает мне, какою ценой я пью сладкий чай, и об этом я должен думать не меньше, чем о путях живицы... Да, одно и другое - одно и то же.

Неудача с "Живицей" отзывается главным образом на материальных расчетах и огорчает меня только с этой стороны. Я допускал и такой результат, но написать иначе все же не мог. Да и где гарантия, что написанный в точку очерк Бондарина будет напечатан? Точку эту я знаю и думаю, что сумел бы и знаю свойства того, что послал - все же это живое чувство, и думаю, что даже со стороны информационной сделано все необходимое для непосвященного читателя. Но представляю себе и опасения Виктора, и он прав, считая, что для дебюта нужно больше четкости и бодрости, а плакать - не надо... Скажем больше, сомнительно значение такого "мелкого" начала вообще и, конечно, не очерк, каков бы он не был - решит нашу, мою участь. И я могу только оценить взыскательность друзей. А у В. есть причины быть особенно осмотрительным в заботах обо мне и при случае да¬же так и скажи ему эти мои слова, хотя, конечно, он и сам все это понимает.

Но вое же остается вопрос: есть ли возможность прирабатывать не топором, а пером.

Твое письмо чисто, строго и правильно. Спасибо за то, что ты разговариваешь со мною именно так - тут и сердце, и разум. Я буду стараться оправдать твои надежды, хотя это не легко.

Не легко потому, что "точки" не всегда лежат там, где прикладывается рычаг твоей полной силы. В этом вся беда и трудность задачи.

Так или иначе - у меня есть план. Вероятней всего возьмусь за переделку "Вешнева" и "Станички", из которых надо сделать одну вещь. А одновременно с этим - думать и начинать новую, где будут и петух, и сосны и все другое, о чем ты напоминаешь. Кстати, до воды дорылись и уже утопили несколько ведер. А рубашку я сам вчера выстирал в нашей первой бане.

Да, так вот, на всякий случай нужно пересмотреть и привести в порядок рукописи "Вешнева" и "Станички", и вот забота, как пересылать единственный экземпляр этих вещей? Рискованно. И не лучше ли, - хоть не торопясь, но по-немножку перепечатать их /будь деньги - дать бы в переписку/, А, может, я не помню и есть вторые экземпляры?

Пока пишу, кольцевик принес письмо от 11/YI. Вот все еще спорят о значении случая, случайности. И дернуло же ме¬ня сунуть ту бумажку с заявлением об авансе. Я сразу даже не понял, о каком заявлении ты пишешь. И вот - ты уже дела¬ешь выводы и перевод. Ну, родная, очень прошу тебя, очень прошу тебя. Поверь мне, что это не так просто, не огорчай меня. А, напротив, если можешь, порадуй хоть небольшим домашним отдыхом. О новых посылках сейчас не думай. Всего у меня более, чем достаточно. Я весь обложен твоими дарами, как Бог-Саваоф облаками, и, если тогда был только поцелуй, то теперь это розовое, нежное /твоего засола/ ничто иное, как сам херувим. Икра и маслины дошли превосходно. Нож сверкает, как молнии. И только футбольные фигурки вышли на поле не полным составом, новый же футболист уже на полочке у меня над головой.

Вал. Петр. - не из моих симпатий. Да и я не из его симпатий. Но уже раз так - мирюсь. Только чтоб ты не делала ничего через силу и вопреки своим чувствам. Успею ли за ме¬сяц рассказ - не уверен, да и как уже сказано - и рассказ еще не туз. Кстати, насчет Петровки, кажется, неудачно, понравится не может...

Ну вот, сколько дел. А день все тот же - лесной и свежий, и петух кричит,, и у Хакима завелась целая гурьба старших товарищей.

Сергей.


11/YIII-52

Попробуем - быка за рога.

"Далеко от Москвы". Первое, что могу сказать: если не в самой Москве, не дома, то, мне кажется, все равно - далеко ли, близко ли... И, может быть, близко даже больнее и опасней. А за эти годы я привык к расстояниям и ты тогда далеко или дальше, когда трудней переписка... Если не дома, то все равно. И сознание этого делает меня несколько инертным. Но не знаю - прав ли я? И как на это смотришь ты?

Важно, имеешь какое-то положение хоть близко, хоть далеко. 4то можешь получить в каком-нибудь М.-Ярославце или Петушках? Одно преимущество несомненное - возможность твоих наездов, но опять-таки а будет ли от таких встреч не дома легче? Скажи мне, как чувствуешь ты? Что же для полного перелома в сторону Москвы - то это де¬ло темное и всегда ко всему нужно быть готовым... и даже в самой Москве. Говорю это, считая, что и для тебя нет в этом неожиданности. И только то, что в силах переломить положение коренным образом, то есть какая-то ценность, ради которой простят, и только наличие такой ценности, думается мне, может создать гарантию и на будущее. И как будто в этому сводится весь вопрос.

Не думаю, что мое преступление рассматривается как особо тяжкое или, что моя личность представляется более опасной и недопустимой, чем, скажем, других заинтересованных лиц... Не хочется мне так думать. Слишком уж было бы обидно и больно. Предпочитаю думать, что тут все произошло от великих сил случайности с одной стороны и отсутствия доброго заступника. Егo именно по причине ординарности моего случая и незначительности самой личности - большие люди не могут интересоваться моей судьбой настолько, чтобы брать на себя серьезные и неблагодарные хлопоты. Очень было бы мне интересно и важно для тактики, услышать, например, как и что думает обо мне тот самый автор, о котором пишешь ты. Не мог бы, при случае, пощупать это другой знаменитый автор? При случае, поговори об этом и с Виктором, но, как я уже писал тебе, от Виктора нельзя требовать многого. Он в этом деле вынужден быть очень осторожным и осмотрительным.

Что мог бы сделать барин еще - и это, конечно, очень важно – уточнить и осмыслить путь. Думаю, ему это доступно знать и людей и средства. Правильный образ действий в этой борьбе, игре - не знаю, что верней...

А в игре этой преимущества - У и Г есть все же и мои преимущества. Важно знать, как их использовать. Дело это тонкое и деликатное, это, конечно, тебе понятно.

Теперь по поводу обращения к Ф. Еще подумаю об этом. Но, кажется мне, что сейчас - без книги - такое обращение и к нему было бы преждевременным. А вот, повторяю, сделать разведку - это было бы ценно.

Но вот, кажется, хоть бегло, но все.

Трудно мне и больно и больше всего боюсь потерять то относительное душевное равновесие, которое мне сейчас важнее всего.

Ну, милая, и тебе не легко. Но постарайся внимательно разобраться в том, что так бегло /да и складно ли/я сказал.

Да хранит тебя справедливость!

О других делах - что?

Огороды померзли, остальное добрали и дожевали коровы. Но все же и редиску и лучек уже хропал - на это зубов хватает.

Даже - огурчик.
Крепко-крепко

С.

С оказией пока неопределенно, может еще состоится. В «Кр. Рабочий»'писал. Ответа еще нет.


 

15/YIII

Сегодня должен придти кольцевик. По слухам, вчера он был в Д.-Мосту, - значит сегодня возвращается и должен но пути в соседний поселок Тарапачет- быть у нас в Новых Капкарах. И, как всегда, в такой день я побрился, а к обеду найду что-нибудь получше, повкуснее /сегодня свежепросоленные грибки и молодая картошка/ вообще, праздник, и сон был какой-то хорошей, хотя и редко запоминаю их, и день ясный, солнечный, ветер сильный, но летний - разогнал мошку. Все ярко, травинки и верхушки сосен колеблются, колышатся, и мой петушок усердно кричит. Люди в лесу, но бычок привез им фуру свежего хлеба и так как хлебовоз но дороге потерял телогрейку, то и он кдет кольцевика нетерпеливо: может тот найдет ее и подберет - дорога одна.

А что будет мне? Может, у тебя веселей, чем в последнее время, может сашкины чувства более устойчивы, чем у иной нынешней молодежи и его теплый ротик шепчет тебе на ушко «не всякие» слова... То-то же! А кто еще из людей-друзей был у тебя? И что делают твои руки и продвигается ли клепка зубов? Это дело серьезное.
А краешком неба меня даже задело, пристукнуло. Я стал легкомысленно бродить по тропинкам ж но утренней росе - пристрастился отыскивать грибы. Своего рода спорт. И вместе с тем и фауна и флора. Да к тому же и маринованные, и соленые и тушеные... Могу - рагу. А сколько их видов! И я еще ни разу не положил в кастрюльку яд земли, а только ее брожение, не скажу - соль. Интересно! Разбираться в жизни помогает.
И еще ягоды. Хотя год и мало ягодный. Малина, например, померзла , её почти нет. Черника, костяника и даже смородина высыпали щедро, и у меня уже бродит в бутылках. Первый глоток-"твой".

А огороды не удались. Как я уже писал, городить самому не пришлось, семена дал "с десятины", но и то верно, что взошло скудно, а потом еще приморозило да и коровы не зевали. И все-таки розовую хропал, а огурчики как будто еще впереди. Похропал – пара рупь.

Вот когда нажился бы на уксусе и чесноке! Но в своей баночке и даже душистый горошек твой! А искать грибы почему-то как в детстве – лото: рука запускается в мешочек – да-нет.

А таких роскошных ночей, как сейчас здесь - не видывал, но свежевато, а что еще хуже, чем дальше, тем дольше... А чуть утро, я уже растапливаю печь, которую сейчас уже опять внесли "со двора" в комнату, и - чай, хруп-хруп или даже что-нибудь посолидней и ее разок обойду свои земли, и окна, и двери и, если не по-грибы, то - под шинель до обеда, как сейчас, когда уже привезли хлеб...

А там - мечты, что на ужин и думы или ожидание ночных мечтаний и видений...

Если к этому прибавить метлу, то вот кажется и весь к круг моей, как видишь, довольно беззаботной жизни.

Ну, вот, ладно, без лишних каламбуров.

За эту добросовестную картину я должен получить и от тебя. Очень мне нравится, когда в твои письма забираются мышки - ту, о которой ты писала, я даже полюбил. А когда-нибудь расскажу тебе, как несколько дней облегчала мне жизнь одна мышка в доме на площади...

Вообще - рассказал бы, как ты приходила в разных видах.. Но та старина - "на потом", на после кольцевика.

К нам кольцевик не завернул, но письма передал и третье розовое здесь. А вот видишь, кстати, как опять с обоих кондов, почти одновременно, пошли розовые листы /твое первое еще до того, как получила мое/. Но, увы, как ни сладко пользоваться взаимностью, на розовом больше не пиши - с трудом разбираю. Вчера вечерком не мог прочесть, а ламп нет. Это для тебя новость, но из этой песни слов не выкинешь. Тянул, тянул, а придется, кажется, запасаться окулярами. При моей, скажем мягко, дальнозоркости,, мне следует начинать с 1,25. Кажется, не ошибаюсь. Вот уж тебе опять забота, но на этот раз очки не кому-то, не мартышке - писателю. Шапка чудная и сейчас греет мою сторожевскую голову и смягчает полено, на которое голова преклоняется по ночам. Насчет одеяла - пожалуй, но об этом еще напишу. Носки есть. Куртка есть, ковбойка - что надо, и в ней я не сторож, а сам ковбой. Пожа¬луй насчет добрых рукавиц, хотя и министерские лайки тоже сохранились, но больше, как хранят локон.

Насчет рукописей. Ради бога не делай лишнего. Раз нашелся второй, зачем переписывать? С оказией затягивается, как будто не отпадает. А "опись" на досуге все же не лишнее У Соб., конечно, теперь уже не искать. А насчет конца - припомню.

Из "К.Р." пока нет, но дай Бог, дай Бог! чтоб твое предчувствие не обмануло нас.

Поцелуй Бешку особо, тебя крепко

С.



19/YIII

Теперь хохлацкий наш кольцевик иной раз так быстро собирается обратно, что не успеваешь написать. Поэтому пишу вперед.

Хочу похвастаться: вчера был в бане, огляделся, и, пожалуй, (ну, с 42-го года) не был еще таким наполненным, полную тяжелую шайку прихватывал, и подымал, и опрокидывал, что твой купчик. А после бани мой молодой приятель Володя /тот, что пас коров, а теперь в лесу и когда идет домой, приносит ягод и грибов и я уж жду его с моим супом или манными котлетами/ так вот - Володя остриг меня и старик латыш, классический фермер, сквакер согласился, что по ихней поговорке, теперь я могу "обрывать у него пуговицы"... То-есть бесполезно ему соперничать со мной в нежных вопросах... А колечки еще есть и на этот счет имеется доказательство. Тебе только остается выбрать одну из двух препроводительных реляций, что, в свою очередь служит доказательством того, как по-разному можно "подать", как важно настроение не только поэта, но и писаря.

Кстати о полном колечке, о милой тебе лягушке?

Давно собираюсь спросить о ней, да все забываю - так, что она? Как ее лапки? Есть у меня охота подержать ее у себя поносить, как "тады" и "из раньше". И, если это тебе не очень грустно, положи ее в будущий ящичек, верну как только потребуешь, а сейчас, может, ей даже нужно вспомнить меня...

Из других заказав, чтоб присмотреть и приискать заране -это, как я уже писал, добрые /но не очень кусачие, варежки, игла и нитки для подшивки валенок, брусок мыла - "хозяйственное" очень удобно и экономно/ паста зубная, сода столовая, дрожжи, лавровый лист, перец, уксус, чеснок, лук /этому не удивляйся: лук, если и созревает здесь, то совсем не то, а чесноку нет - черемша/, пару шнурков для ботинок... Шапка есть, шафрик тоже. Я его сам вымыл в нашей целованной водичке. Есть пара теплого белья, три "такого" /одна еще казенная, есть твоя ковбойка, куртка, ваточные штаны, валенки, бушлат и еще фронтовая шинель /вот - повидала, могла бы порасска¬зать!/, теплые носки - одна пара еще ненадевана.

Должна ты знать, что если я и теряю, то не но своей вине. Все это было неизбежными накладными расходами каждого перемещения там, а вот даже "колечко" перевязано ниточкой с катушки, которую /белая/ ты прислала мне лет пять тому. До сих пор я сохраняю сухой грибок такой же выдержки, как символ или амулет, и закон у меня такой прошлый ящичек обязательно должен чем-то ждать нового.

Кстати, если уж на то пошло, в сахаре сейчас нужды нет. Лежит еще твой, а здесь есть. По-прежнему слабо с мясным, сально-беконно-колбасным, и вот лук-чеснок-перец-уксус. Пачка чаю и уж на баловство - банку-другую баклажанной икры или шпротов или просто копченой рыбки, а на сладкое - немножко фисташек.

Все это пишу не для того, чтобы ты начала беспокоиться и собирать, а так сказать, для ориентации. Да вот окуляры. Да еще вот что: не найдешь ли четверостишье еще из Новой Ивановки - о природе. Примерно, август-сентябрь 48-49-rr. Насчет одеяла надо еще подумать.

Попроси - может. Сема, может, кто подберет мне спортгазету за время олимпиады в Хельсинки и итоги.

Писал Тэду, Осипу - не отвечают. Больше - стесняюсь. Взял ли в свое?

Р Г. и У. – были ли в Москве?
*Были ли в Москве Гехт и Улин, у которых к этому времени закончились сроки?

О Вен. Бор._- где?

О карте - тоже где?

О рукописях - "Волны Дуная" и друг.

О патрете - конечно, именно, по-домашнему - не ателье, и не одна, вернее и одна /и с девочками и т.п./. И еще "из раньше" и из "тады" и "тогда".

Если есть еще - мою рожу /последняя, при погонах/.

Оказия в тумане /бабеха-пройдоха/, но еще может, а прислать лучше, пожалуй, в ящичке, а? Какой экземпляр - сличи и решай сама хотя бы по количеству правки, но не торопись и не хлопочи.

Что значит - "лучше стала ходить"? Все еще опираясь на стенку? Лечишь ли ты зубы? Как с работой и что вокруг тебя? Не остыл ли Сашка?

Очень интересно, петушка и кур. Когда-нибудь расскажу .

То душная одурь, то холодно, дождь.

Из Красноярска - нет, и видно, как до дела - опомнились

С.



9/IX-52.

Четвертый день ждем кольцевика, но ему все не дают лошадку - за ящичками с почты Д.-Мост, и он сидит там, у себя, а ящички волнуются и ропщут там, у себя. Но, кажется, сегод¬ня за ними все же приедут и вечером кольцевик появится у нас, и я буду вознагражден: кроме ящичка, письма.,.

В пошлый раз было сразу два от 14-го, 16-го и открытка - 21-го.

Если тебя посмешили угрозы моего Перуна, то, признаться, и я улыбнулся, за что ты так разгромила моего Громовержца? Причины нет. Разве он действительно грозил тебе? Кажется, он желал тебе здоровья, крепости, а не то, - было сказано, - не то тебе не устоять против... А греметь и метать молнии - это его должность... Может быть, я когда-нибудь скажу больше о Боге и о богах, сейчас только одно - ошибаются многие, ошибаешься и ты. Ошибка в том, что не Бог создал людей, а люди создают Бога /или богов/, и это совокупность того, что способно отличить человека от других тварей. Бог внутри нас. И не хотел бы я, чтобы для меня закрылось это ощущение. Не было бы ни "Грозы", ни "Капли" - ничего, и меня самого, если бы не пробивался этот луч. И скажу, что меня огорчает твой "материализм"... Это оттого, что ты одна. Что я могу из такого далека . А ты же, бедняга, лишилась ласки и второго близкого сердца... А что я мог?.. И других не было. И, мажет, ты слишком усердно выполняла заповеди божьи...

Может и сейчас не те слова, но что могу и я, - такая даль и столько!

Обнимаю тебя тепло и нежно, моя милая и дорогая. И если можно - не надо. Мне кажется, что так будет лучше для нас обоих...

Сентябрь всегда был мой любимый месяц. К тому же 25/IX /ст.ст./ - Сергея Радонежского. Эти годы я ждал его с тревогой. Почти все перемещения приходились на сентябрь.

Пока он у нас хороший, ясный, тихий. Но - свежо, а ночью холодно. Уже изморозь. Мне должны выдать овчину. А как и что - не хочется и не в силах думать. Привык жить днем: сносно и хорошо, хорошо - и слава Богу! И еще что-нибудь выцарапается.

Твой пакет лежит нераспечатанный четвертый день - не соберусь... Как-то и в голове не все подготовлено. Но наверно сегодня или завтра вместе с ящичком.

О стихах ты судишь справедливо, хотя и не сказала: так как же, мой же это голос?.. А кое-что и из лирики и из басен /из песен и басен/, мне кажется, все же можно было бы предложить! Только - кто? Тихон Таежный? Иосиф Капкаринский?

Да, кстати, к последнему списку по быту присоедини мисочку, которая послужила бы мне и тарелкой для щец /кажется такая алюминиевая даже была/, электрофонарь с батарейками, квасцы, которые всегда играли роль в моем туалете туарега и, наконец, для маленького Ермака /он же Хаким/ книжки с картинками. Это будет чудно! Но не считай меня бессовестным. Пишу об этом не затем, чтобы ты сейчас же хлопотала, а именно, чтобы было время найти случай - и когда-нибудь прислать.

В следующий раз постараюсь для Сашки и для тебя по сказочке. А сейчас оставляю кончик "на потом", на после кольцевика.

Сергей

Еще о стихах. Может быть не следовало бы обременять твои сердце и голову, но тут уж моя слабость: хоть я и знаю, что в них мало радости, но много тревоги, кому же еще я скажу все это, если уж и не тебе? А сказать это неизбежно, не¬обходимо - хотя бы в надежде дальше говорить иначе. Пойми меня и прости. С ними будь скупа, осмотрительна. Чем меньше, но серьезней аудитория - тем лучше. Переписывать не давай. Сама тоже пока не переписывай, когда-нибудь позже. А в смы¬сле редакции или правки, можешь делать все, что считаешь нужным... Бешка пускай вертится и бантится. Если бы ты могла бантиться заодно c ней, я был бы только рад. Клашка пускай толстеет и ты подражай хоть ей.

Тревожит меня, почему не ответили Осип и Тэд?



15/IX/52.

Ну, вот новым твоим карандашиком. Тот, как заслуженный инвалид, верней, его огрызок, пойдет на покой, - потрудился и с пользой...

10-го отправил письмо помимо почтальона, "контрольным путем". Но, видимо, и тут дело удачи. Когда есть прямая оказия в Д.-Мост, то оно у тебя через 8-10 дней. Но дело в том, что чаще кольцевик письма забирает, но держит еще у себя в соседнем поселке. То же самое, вероятно, и на "контрольном маршруте".

То письмо было больше о богах и о божественном, это будет больше о земном.
Уже второй день мой котелок пахнет по-домашнему - масло лук, перец. Не хватает лаврового листа или томата. Баночки с клюквенным экстрактом - это мое детство, когда отец счи¬тал обязательным экстракты в чай, а на хлеб - масло и мед. Но ты - что ешь, пьешь? Как устраиваются твои деловые дела?

Буфет? И даже для меня, это вроде как со двора свели за недоимку корову или лошадь... К все же это, конечно, сделано правильно. Дай бог - и новой твоей подруге верности и трудолюбия, как прежней, а той, прежней, - покой и мемуары.. Ей есть что рассказать, не так ли? Или и сейчас ты нашла ей другое применение?

Открываются какие-то раны и ничего не могу поделать... Стараюсь только не отдаваться этим чувствам и думам.

Осенние тучи здесь хмурые, сибирские. А, признаться, этого я боюсь больше всего. Так что, если опекаю тебя мелочами - не сердись, иногда это помогает, отвлекает.

Колечко легло в тетрадь со стихами. Прости и этот груз.

Во мне нужно было все это, чтобы очистить путь, приблизиться к более общим и радостным мотивам и темам. А со стихами не стесняйся и расправляйся с ними, как считаешь нужным. И в самом деле, лечит ли тебя старший Сютка? Он ведь может. Насчет Серафимы /Густавны/, думаю, ты ошибаешься: причина - не ты, а - я. И простим женскую душу. Вот только что же не ответили мне Осип /так и не знаю, как по батюшке/ и Тэди.

А насчет мышки ты писала, что в годы войны одна мышка источила мои газеты. Кстати, скажи, те две, после того, как я ушел - интересовались обстановкой у меня и у тебя? И было ли еще что-нибудь оттуда? В этом моем интересе нет ничего предосудительного. Вообще, о многом на эту тему надо бы. Вот хотя бы жабка. Видишь, как это было, а я ведь не знал. Несчастья начались с того, что тот славный дедушка - сейчас уже не вспоминаю его имени, - который взялся так приветливо и толково помогать тебе, вдруг помер от угара. Уже тогда я почувствовал что-то недоброе. А в самый вечер! Как томило меня! И почему я забрал обратно военные зап. книжки? Потом я считал, что это я сделал хорошо - иначе не знал бы покоя за тебя, хоть там и не было ничего страшного.

Однажды ты передала мне в дом большой запас сухарей. Ты ждала, что я должен уехать? А распила ли ты все-таки ту бутылку шампанского, что оставалась под картошкой? Помнишь, как упорно стрекотал кузнец где-то в коридоре? А камень в ок¬но? Так вот! Наверное у тебя есть что сказать за тот период да и позже... Мне все важно. Мало сказать интересно, а может, кое-что и нужно. Если что нужно тебе - спрашивай. Ведь души наши жили...

Интересно и сейчас - замечаешь ли ты это? - как часто на обоих, концах почти одновременно происходит какое-то движение, произносится слово.. Ну, хотя бы и на этот раз. Ты пишешь: "молодость наша"... "солнце скрылось за горой", а отсюда "Романс" и тоже про солнце... Ты писала про душу, куда ей приткнуться, а отсюда - "Руки и Души"... Это разговаривают с нами Боги и вот видишь, они не плохо понимают друг друга.

А насчет присылки жабки, право, не знаю - может, и не стоит? Сделай, как тебе подскажется. Если только чувствуешь, что без нее будет скучно - ни за что не присылай...

Из другого, ну, тут все проще. Вот я добавил еще и алюминиевую мисочку, а еще, если сохранились и тебе не нужны, пару больших /одна в одну/ банок, чтоб, скажем, куда перетопить масло им вообще - для крупы, сахара. Про фонарик /вот опять/ я уже писал, как и про книжку-другую для маленького Ермака /хорошо бы, конечно, в красках. Вот поприще для писательницы Полянской/, а одеяла-подушки, все-таки, не надо Не ходить же мне на дежурство с подушкой, а дома умастился без нее и есть даже пока казенное одеяло "из здесь".

А сало лучше масла в том отношении, что оно - и мясо, которого здесь нет.

За все баночки-пакетики - что и сказать... Милая Бешка может быть довольна собой и без зеркала. И зубки для улыбки - это очень хорошо! Боже, улыбку.

О папе в этот день думал и я.

Почему не ответили мне Осип и Тэди?

А Мишка - это братишка? А я остаюсь

Сергей

А ложечка расчудесная, удобная, вкусная, каждая луковица куколка и конфетка встретились еще с теми, херувимскими.

Вот еще: немножко белых сухариков. Та баба из "Золотой рыбки – это я.



26/IX-52.

Все окружающее мы видим более молодым, чем оно есть на самом деле, - к одно на доли мгновения, иное - на тысячелетия... И когда ты берешь в руки мое письмо, я в том письме моложе на десять дней... И когда ты возьмешь в руки это письмо, вокруг меня, вероятно, уже будет лежать снег... А сейчас еще довольно теплое сыроватое утро, слегка пасмурно, темно-зеленое оцепление сосен. Все прошито золотом берез и багрянцем уже почти оголенных осин... Кстати, помнишь "стих Маяковского": "Последней осени осиновый листок"? И вот не благо ли, что его "близнец судьбы" не перестал как будто привлекать хоть и далеким твой глаз... и никто не пынает его сапогом и ев видит и ночное небо и рассвет, и хоть каждый день может говорить тебе почти обо всем, и мало ли что еще - и лесные тропинки, ягоды, грибы, и часы у веселого огня, и почти весь свободный день дум и мечтаний, и сосредоточенность ночей... Только бы не потерять приток свежего воздуха, а он - от тебя и это, может быть, самое большое твое дело-забота, но, должно быть, и самое чувствительное твое бремя...

Что ж, трижды, как с амвона ты слышала разрешение - нар Красной Пресни, из-за тайшетской ограды, и теперь – из капкаринского оцепления сосен, - и трижды ты отвечала, как хотела, - и теперь уже, кажется, спрашивать больше не положено...

И вокруг тихая, с глазу на глаз Золотая свадьба. Осень! Правда, лучше с гостями - трудновата эта печаль осени с глазу на глаз...

Хожу и почему-то все вспоминается трогательная песенка Беранже: "Мой старый Фрак, не покидай меня..."

Ну, вот тебе и отчет.

Да, фрак весь в заплатах /"Она его заштопала, зашила..."/ а хозяину не то полных, не то только б месяцев... А то ведь и в самом деле я не имел права видеть даже ночное небо… Вот тебе обо всем и ни о чем.

Пускай этот полугодовой отчет таким и останется. Сегодня же его заберет кольцевик Тимченко, а дня через два-три почтарь-кольцевик вернется из Долгого Моста, вероятно, с письмом от тебя, и тогда станет веселее на моей свадьбе… Крепко обнимаю тебя.

Сергей.


27/IX-52.

Почтальон опять запаздывает, - и вот тебе это письмо, как продолжение.

Если сегодня все же кольцевик придет, то, может, успею к праздникам: моя рука в твоей. Ну, а у нас, известное дело, уже сейчас поселок качается, за стенами горланят. Разве только не успеют завезти водку. Вчера, кажется, последняя старушка, тетя Наташа, добрала к своей свадьбе, что оставалось на полке магазина, и вот, кстати, не осталось для меня ни водки, ни старушки, и, следовательно, жабка там у тебя, продолжает спокойно дремать.... А забавно: две недели тому тетя Наташа собиралась по вызову к своей дочери под Красноярск и вдруг - бац: где-то в чащобах тайги находит другую участь в паре с тем самым Петром, с которым по приезде сюда мы пилили и кололи дрова л выгадывали рубль на хлеб и селедку из разъезжего магазина. В красноярской тюрьме этот, как тогда думали, придурковатый Петро Рудой прятался от своей судьбы /или от надзирателей или от блатных/ под нарами и на поверке для общей потехи выметали его из под нар метлой... а вот теперь тоже жених, молодой супруг, сознательный, степенный, чистый. Свадьбу тетя Наташа закатила на славу, с пирогами. Я не был по служебным причинам, но наш Васька и сегодня мутный... Да! Последняя старушка. И теперь уж, милая, кажется, ты можешь успокоиться и надолго, Но на водочку я еще рассчитываю и на празднички. хош не хош, я тяпну стаканчик в наше с тобой удовольствие, в честь моей первой золотой свадьбы.

Рад я, что листочки со стихами тебе понравились. Вот пойдут еще. А от тебя, из твоего ящичка, как всегда пахнет домашним – стоит только поднять фанерку к лицу. Вот в том углу я лежу днем, и твоя ладонь, когда нужно, и днем и ночью у меня под щекой, а через окно я вижу часть поселка, тайгу, небо и всю жизнь нашей большой дороги, потому что эта дорога как раз тут из тайги выступает и переходит в "улицу" - и кто пришел, и кто приехал, и кто идет в Капкары или Долгий Мост...

Ты должна будешь сделать тоже самое - такой же план своей комнаты и всегда помнить, что чем больше "мелочей" в твоем письме, тем мне интересней...

Почему все-таки контрадмиральша осталась без контрадмирала?

Что Маруся Т.? Что нового в Коктебеле? Чем закончился футбольный сезон /нет ли у кого-нибудь - почему наши проиграли в Гельсингфорсе на Олимпиаде?/ Что у тебя на плечах и но¬гах?

С.



7/Х-52

Мои товарищи по общежитию идут поразмяться и людей повидать, себя показать, а, может и пристроиться получше в Долгий Мост. Они возьмут письмо и мне следует только пожалеть, что они не пойдут дальше, ну, хотя бы в Москву. Уже снежок, первопуток. Вздымки закончены, живица больше не пойдет, хаки - ножи для взрезывания сосен - отложены, как и ведра сборщиков. Теперь в лесу будут заниматься так наз. благоустройством, а в поселке - тем же: топоры, пилы, лопаты. Эти работы я не люблю... Восемь лет - из года в год - отнимала у меня остатки покоя эта работа и, может быть, по этой причине и сейчас рефлекторно отзывается это на моем состоянии, и ты прости уж меня - мою немногословность. Вот, может, буду лучше себя чувствовать - легче будет писаться.

Сегодня получил твою открытку от 24/IX. Имею и от Тэди и от Ос. Ев-ча, ответил им. Вениамин Борисовичу писал, но ответа не имею. Попробую повторить. А при случае узнай, имеет ли он переписку с женой и, может быть, ока напишет ему и со своей стороны сообщит мой адрес.

Тревожит меня твое благоустройство... Как? Что? Одета ли ты, обута ли? Да просто сыта ли? А тут еще постоянная возня с ящиком для меня... Господи, как помочь тебе, как облегчить твою жизнь? Как подкрепить тебя? Ну, хотя бы мог повеселить тебя отсюда, а и на то не хватает...

Боюсь я призраков и болезней, которые как будто было и удалились от меня... о помни одно, помни, милая, что в это время единственная пуповина жизни - это ты, твои письма, твои слова, и вот один стишок по сезону:

Тайга скрипит и стонет.
И в хмурой вышине
Летят и не уронят,
Не сбросят в руки мне, -
Не сбросят, не уронят
С билетом письмецо...
Тайга скрипит и стонет
И холодит лицо...
И все стою - невзятым, -
Поднявши руки зря,
К утятам и гусятам.
Летящим за моря.

Твой Сергей

А насчет моих ночей не беспокойся: дежурство я провожу в теплом помещении общежития рядом с магазином и даже могу прикурнуть. И вообще все наладится. ... Утро мудренее. Сегодня 25 сентября, по ст.ст. - день Сергея - и я чувствую себя хорошо, и будет нам и белка, будет и билет...

Ну, родная, сейчас ребята пойдут - твой старый знакомый русский Васька и Володя-пастух. Солнышко уже озолотило. Ночью был морозец, а день обещает быть ясным и теплым.

да, вот еще: если успеешь всунуть в ящичек книжечку "Горный перевел" /в Балкарии/, к фотам не забудь рамочку. Тэди прислал свою фоту - совсем не изменился, только скорбный. /И ты должна быть повеселее/ и девочки и все вместе... Всем, всем, всем!

Тебя крепко обнимаю.

Что Маруся Тарасенко?



10/X-52.

"Цветы осенние"... Как часто шептал я эти стихи!.. А новая наша подружка понравилась мне и еще более - твое славное, светлое письмо... И очень рад, что тебе понравился мой маленький гербарий. Только ты не права, считая, что это все, что я могу подарить тебе...

Этой ночью была буря. В тайге это жутко и опасно. Не Дай Бог быть в это время среди ревущих и гремящих сосен. Их гнет, и ломает, и вырывает с корнем. Залпы гремели всю ночь. Снег смыло, к утру высушило и сейчас успокоилось: сухо, морозец. Потери еще не подсчитаны.

Вот еще человек идет в Д.-Мост, и письмецо с ним. А мне, значит, ждать подушечку-ладошку, фонарик и все другое. Это, наверно, в воскресенье, если будет лошадка за посылками. ..

Вот видишь, какая ты!.. Я вспомнил термос именно и только потому, что он мог лежать без пользы, а если бы знал, что ты станешь тратиться на новый - и не просил бы. 1ут всегда можно разогреть или держать на огне - чего-чего, а дров хватает. И варежки, наверно, тоже для принца, а не таежного сторожа. Вот чего не догадалась, если уж миска с ложкой /которых и сейчас у меня три/ - вилочку... Ну, когда-нибудь в другой раз. Или и дома их тоже уже нет? Не вздумай покупать. А полулафитничек - это вероятно хорошо.

Не понял, кому нужно написать письмо? И что значит "не от вокзали"? Почему ничего не пишешь как одета-обута? Бот, Жеяюха, именно такие "мелочи" или "подробности" от те¬бя мне интересней всего. Побольше их - что и как по всем углам? Твой порывистый слалом на папке по снежному скату с полным мешком для арестанта - я никогда не забывал /ты как-то уже рассказала об этом/, а жабка, конечно, еще будет на твоем пальце и как только захочешь.

У нас строят новое отдельное помещение для магазина. Не знаю, как будет - чи лучше, чи хуже. Целую, милая, обнимаю. Всем привет!

С.



18/X-52

Сейчас раннее утро. Всю ночь мела метель. Общая тревога, несчастье. Пропал Алеша - из тех "полусвятых" божиих дурней... Говорят, последнее время он по ночам все высматривал что-то в окнах и говорил о какой-то Марусе...

Сейчас все люди пойдут по законам тайги на поиск, все другое отставлено.

То-то всю ночь брехали собаки. Наверно Алеша бродил в метели по поселку.

У меня ночь была нарядная: балы, красивые женщины, я - сильный, удачливый, счастливый. К ночи, когда моя звезда была почти в зените, пришел почтальон и в пачке писем последним было твое - от праздника. Как хорошо, что в тот вечер вынули из ящичка мои письма...

Как хорошо, что ты была не одна. Знал бы, что у Бешки такое событие, бросил бы тайгу, пришел бы... Ну, теперь только ждать фоту. Если Л.Д. фотает, то должны сделать не одно. Как в те поры Янкель. И присоедини что-нибудь из моих люби¬мых "из тады" и "из раньше"... А еще вот, что прошу, но, конечно, не сразу. Была у меня такая книжица "Физиология страдания", а еще анатольфрансовы "Боги жаждут" и достоевские "Записки из М.Д.". Наконец, очень меня заинтересовала карта, на которой есть даже Мотыгино... Нет, не конец: с каждым письмом присылай мне какие-нибудь почт. карточки с цветными репродукциями, ну, пока хоть то, что попадется. Не откажешь мне в этом? И /наконец/ постепенно перешли полное собрание сочинений. А о ящичками должно быть так, как писал в большом письме.

Целую тебя, родная.

С.

Взялся за "Станичку", Кое-что уже надумал. Но все еще незрело - требует дум и времени. А о каком доме у Ильинских ты пишешь - на углу направо или через площадь налево? И почему этот путь?

Не может ли футболист преподнести тебе спортивную газету? А был у нас еще один футболист, как его— Прест, кажется. И не информировала ли тебя Бешка насчет ленинградцев?

А Григорьевы просто кончились? Прошу тебя все-таки написать им, что там?
Снилось мне всякое.

... Алешки нет. Люди уже начинают возвращаться... Ну, до ?рала далеко...


 

26/Х-52

Чисто вымылся, побрился,
Чисто горницу подмел, -
а не знаю, с чего начать, делов набежало, кажется, много... Ну, перво-наперво, ящичек при мне и, как всегда с мешочками, тряпочками - самое тонкое, поразительное, незаменимое - твои запах и удовольствие, что там у тебя по-прежнему пахнет чистотой и женскими заботами о себе...

А очки у меня на носу, стекла правильные, только их размах /или как это называется/ несколько узок, т.е. им бы стоять пошире, дальше одно от другого. Но это пустяк - привыкну.

Фонарик - чудо и Фурор. Представляешь себе, в этом мраке, среди пней, баланов, кочек, и вдруг со всего поселка видно, что движется сияние... Что это? Кто?.. А это, - говорят с завидками, - Бондарин. Или: "Сторож!" А сторож идет, гоня перед собою луч, в одной руке скамейка, на другой шинель и под шинелью подушечка-ладошечка /ну, правду сказать, и ладошка - дай бог сказать мировому чемпиону по боксу/, но сомнения нет - твоя подушечка, твоя, твоя ладошечка под щекой, твоя, и, засыпая, слышу запах дома.

Насчет термоса уже писал - обидная трата.

Варежки - целое богатство.

Чесноку запас на всю зиму, если же встречу, как было еще в доме на площади, сожителя-испанца, который грыз чеснок, как яблоки, - по три-четыре головки сразу.

Бульон еще не пробовал, но тут чего стоят одни коробочки с молодой хозяйкой, в которой я усматриваю тебя.

Но вот насчет мыла, ты, видимо, не поняла меня. Такое есть и тут и я имел ввиду "хозяйственное", как ты присылала прежде - белые, симпатичные бруски /вроде банного или детского/.

Мисочка уже кормит, а из полулафитничка, хотя он слегка и цокнулся, повидимому, от ложки, уже клюнул со значением.

"Жабка", вернее, ее местечко - до чего пообтерлось, отшлифовалось, - ни одного листочка, только догадка и блеск, и я ясно вижу годы твоего труда у клавиатуры прежней старой твоей-нашей подружки...

... А листочки тайги вот уже неделю под снегом. И я шлю тебе лучшее из "Фельдшерского справочника", где я думал собрать всю палитру, но не сделал этого. Как рад я, что хоть это порадовало тебя! Ну, а на это ты ответишь мне фотами. Больше? Твоя поездка? Конечно, все дело в деньгах. За деньги и дорога может быть легче и удобней и при их достатке, конечно, отпадают все трудности, сомнения, но достать их - это и есть главная трудность... Дальше - посмотрим, сейчас зада¬ча - до тепла.

Опять немного хуже со здоровьем, но понемногу выпрямляюсь. Обстановка уже почти совсем зимняя. Мы в нашей избе тоже уже окопались и обмазались. Печь гудит и будет тепло. Запасаемся картошкой - и в подполье. Завели котенка. А у те¬бя? Ты так и не рассказываешь мне, как у тебя и что у тебя? И если дома — еще чистое и, может, достаточно теплое, то в чем выходишь? А мне так и не наслать тебе из моих дебрей хотя бы белячьих шкурок, и, действительно, эти листочки - все, что я могу.

Обнимаю тебя, родная.

Девочкам - привет. Ну, мальчикам, конечно, тоже.

Ваш С.


 

I6/XI-52.

Столько лет вытравливания души, все же не достигли цели, а с радостями она должна и болеть и скорбеть, а давать ей волю на это - нельзя. И если блеснул при этом лучик - хотя и далеко где-то - то все же лучше сказать о нем А как бы мне хотелось положить свою ладонь под твою щеку, родная моя. А уж как ты вправе иметь такую руку! И я понимаю, что неспроста ты так часто напоминаешь мне, что уже 50... И обида у меня действительно есть, но она сложилась не из твоих сердечных слов и сочувствия, ласки и сожаления, а другая обида - большая, горючая... И все же лучше лучик! Да чего там! Не будь его…

И снежок порадовал меня! Представляешь ли себе? - в сильный мороз, особенно ночью - пахнет каким-то морозистым настоем лесных опавших листьев, соков, испарений. Снег лег уже давно. Была ночь, когда его сразу навалило, чуть не по колена. Утепление жилищ уже закончено, и люди опять пошли в лес - началось обкаривание сосен, подготовка к будущему летнему сезону вздымки, размежовка участков и т.д.

Теперь страдают от недостатка теплой обуви, валенок, и я в моих, один из немногих. Идет и наша "стройка коммунизма", и через месяц, вероятно, наш универмаг переместится в новое, свое, отдельное помещение. Придется думать, как быть с ночным сторожением. Но как бы то не было, разумеется, на морозе не сторожит^, что-нибудь придумаем, и ты на этот счет не беспокойся.

Нет, уж, видимо, придется мне сочинить еще пару стишков на зимние мотивы, а что касается долго-мостовской почты или каких-либо других богоугодных заведений, то таких умников и грамотеев, как я, там давно стоит очередь. Да, сказать, что то и не привлекает меня эта капкаринская Мекка, где вместо черного камня Каабы...

Мотивированное письмо...

Милая Женюха! Мои мотивы давно мне кажутся более, чем достаточными, но достаточно ли ЭТО ДЛЯ других, новых, молодых, счастливых? Охота ли кому-то выслушивать долгую угрюмую повесть? Улыбнулись? Но [нрзб] это не больше, как мимолетная, встречная улыбка в пути? Думаю, что и тут по-прежнему можно рассчитывать либо на энергичное, сильное вмешательство, вернее, покровительство, либо уж на свою собственную руку, а это требует времени и большого труда при плохом здоровьи и неблагоприятной, весьма неблагоприятной экспозиции. А себя - не обманешь... Да и других - не умею... Мне нравится, что ты и сама говоришь о человеческом достоинстве.

Это можно и следовало бы делать сейчас и всегда? - об этом я уже писал не раз. Пользоваться любым достойным способом и случаем разведки, прощупывания, подготовки. Например, узнать - нельзя ли воспользоваться тем, что двое других* /по одному или аналогичному делу/ не получили ссылки. Почему так получилось со мной?
*Улин и Гехт

Повторяю, едва ли причина в существе дела, или в моей характеристике. Не автоматизм ли здесь, которого избежали они? Но, опять-таки: вопрос очень, очень деликатный и касаться его нужно так, чтобы не причинить беды, ущерба другим, а, может быть, и больший самому себе. Вот найти бы такую голову, а то и душу!..

Все это требует чистых голов у самих героев, и я знаю, как это трудно для тебя при твоем здоровьи.

В этом отношении мы с тобой в одинаковом положении при наших общих задачах и целях. Думаю, что ты относишься к этому со всей серьезностью и понимаешь необходимость, пользу твоих вкалываний. Тут нужно делать все, что в наших силах. И в самом деле: не может ли Абраша, милый твой брат, взять на себя твое лечение? Ведь твои болезни, мне кажется, как-то в сфере его опыта и знаний и, наконец, он мог бы хотя бы облегчить тебя всю систему лечения в бытовом смысле /разъездов, ожиданий и т.п./ или проконсультироваться с другими врачами. Наконец, в отношении лекарств...

Прошу тебя, покажи просто ему эту мою просьбу и пусть он ответит мне хотя бы в двух словах. Надеюсь, что ни он, ни ты не откажете мне в этом.

И вот еще насчет соединения комнат с Бешкой.

В части техники этого предприятия ничего посоветовать не могу. Могу только сказать, что при удаче это может сделаться очень просто и быстро, не нужно только вязнуть в мелочах, а нужно думать только о главном. Что же касается опасения омрачить дружбу тесным соседством, то и тут, пожалуй, этого не должно случиться, если ваши отношения имеют свое местечко в ваших душах... хотя вы и женщины.

А как откосится к этому плану Бешка? Есть ли у нее сомнения? Вот, если есть сомнения и у нее, то тогда, пожалуй, есть и опасность забыть большее, главное за "мелочами быта" и или минуты Мне кажется, что об этом вам следует поговорить со всей откровенностью, а Бешка всегда была девочкой из нашего, так сказать, сонма, проще говоря, нашей закваски.

И последнее из деловых дел: Ты хорошо знаешь, какое значение имеют для меня твои ящички. Это не только для брюха, но и для духа. Но вместе с радостью они приносят для меня и страдания, и ты делаешь неправильно, когда отказываешь себе в пачке сахару или банке масла, а все шлешь мне. Нет, неправильно, несправедливо, нехорошо. Неправильно при твоем здоровьи не обращать внимания на еду, и за это мы с тобой можем быть наказаны, скорее, чем ты думаешь, - не дай Бог! Наконец, эта сотня ру позволила бы тебе отдохнуть от стуканья на машинке хоть неделю, если бы я это знал, уверяю тебя, это и для меня было бы полезней, чем пачки сахару, банки масла, тем более, что сейчас все более или менее сбалансировалось, и я имею даже запасы всего необходимого. Когда же мне нужно, ты знаешь, тогда я не молчу и могу обещать тебе, что никогда не погибну от того, что не решился попросить у тебя помощи. Я, вероятно, сделал бы это в том случае, если не только моя, но и чья то другая ладонь могла бы приласкать тебя, был бы у тебя свой Лев Давидович /так, кажется, зовут Бешкиного мужа/, - ты не сердись.

Когда-то, ну, в шутку - ты и сама писала об этом...

А у наших молодоженов беда. Руди сжег Наташины валенки и, кажется, дела не поправишь. Вообще, как я уже упоминал, пито и ето было не мало. Меня угощал водкой Хаким-пэр, а Хакиму-фис я в это время рисовал коня, кошку и маму, и он на¬деется получить из Москвы книжку с картинками.

Обнимаю тебя крепко. Поцелуй кого хочешь, это вроде, как я.

Твой С.

"Станичка" уже здесь. Обо всем этом в следующий раз.

Что Мишки-Сашки? О том Сашке не знал... вот оно как... Видишь?

Поцелуй еще и Бешку.


 

9/ХП-52.

Не напрасно же в самом деле /с риском для животов/слизывали мы с Алешей запасы варенья у Бешкиной бабушки, a Нужно было банки тащить откуда-то с верхрв, из темных углов.... А разве можно забыть свадебные дни в Люсдорфе - пироги и всяческие изготовления Эсфири Борисовны, Бешкиной мамы... Но не подозревал я, что этот фамильный талант в такой степени наследован и самой Бешкой... Что сказать еще? Конечно же от такого пирожного не только закроешь глаза от наслаждения - закачаешься. Так со мной и было. И теперь сделано все так, как ты распорядилась, - оставить парочку пирожных до времени, когда мы сядем с тобой, с той только поправкой, что оставлено на два, а три - третье на самое кондитершу. Сама ты сейчас же поцелуй ее и погладь ее головку, хотя бы она и фыркнула - это от моего сердца. А вообще, какой же ломтик из твоих ящичков не съедаю я с мыслью о тебе...

На этот раз ящичек пробирался ко мне при 50 0 морозе, зато он уже здесь, а другие его спутники все еще ждут лошадки в Д. Мосту. Все /и пирожное/ дошло отлично, аккуратно, и вот уже неделю жарится-шкварится, насыщает, лечит и радует.

Все это, однако, ничего не меняет из того, что говорил я тебе по этому поводу и, надеюсь, что не заставишь меня добавлять к уже сказанному. А если тот стих тебе понравился, то к нему добавление есть, и вот тебе еще 8 строк:

………
Нет, нет, ошибка, други:
Летята пусть летят,
Но я нуждаюсь в Юге
Не менее утят. -
О том рука и просит...
За что ж не взят, забыт? -
Ни перышка не сбросят...
Стою... Тайга скрипит.

А заодно уж и другой стих, тоже по сезону и тоже как будто не обременительный /мне он почему-то нравится/:

 Звезда играет нал, тайгою,
Над снежно-искристой землей. -
Воспоминанье дорогое.
О чем? И точно ли зимой?
Да! Драгоценное, живое
Очарованье навсегда:
Пахучая - с морозу - хвоя,
Снег. Вифлеемская звезда,
Волхвы... Прости кощунство, Боже, -
Каким волхвам, кому повем? -
Скажи: ты на Голгофе тоже
Сквозь слезы вспомнил Вифлеем?
Звезда Халдея над тайгою,
И над снегами в звездах
Ты, Ты, Боже, Ты!...
Кто б мог такое
Излить сиянье красоты!

Приятно было услышать, что стихи понравились Ире. Ее цидульку я получил и мне казалось, что я уже благодарил ее за это. Может и она пришлет мне свои за эти годы. Пробует ли иногда перо Абраша?

Ты уже знаешь, что и "Станичка" в работе. Но должен признаться, что дело идет туго. Как я и опасался, не могу читать свободно и, так сказать, объективно, что ли. На меня влияет не столько текст вещи, сколько ожившая связь тех ощущений удачи и неудовлетворения, свободы и затруднений и т.п., что накапливались за время работы над вещью. А это мешает правильно оценить и общее и частности и найти новые пути... Но если не коренная переделка, то все же, надеюсь, что-нибудь полезно сделать - только бы не отчаяться - и вообще и по сему поводу...

А что все-таки у знаменитого? И нет ли среди бумаг еще одного варианта конца? /с танками?/.

А нельзя ли получить уж и "Малую з-ю"?

Конечно, если бы под рукой были все записки /хотя бы только сохранившиеся/ - было бы лучше. На-днях, кстати,

я вышлю тебе список того, что заслуживает особого внимания из моей писанины, которая, как ты пишешь, иногда развлекает тебя.

А сон Васьки был такой:

Вокруг меня собрались врачи, как бы для консилиума, и прежде нем приступить к делу, один из них сердито отбросил мои банки из-под консервов, которые служат мне посудой. А нужно - натянуть мне на руку нечто вроде длинной резиновой перчатки /вдоль по руке вскрыта рана, хирургический шов, что ли/ -Мы сделал» это эстонским способом, - говорит старший и приступает: натягивают-натягивают-натягивают, по¬ка не затягивается этим покровом весь кровоточивший шов - рука здорова!

На-днях, вероятно, у нас в общежитии снова будут перемены, а письмецо это, вероятно, поедет с заболевшим Володей-пастушком. Бедняга, страдает, кажется, камнями в потрохах.

На то, что пишешь на машинке, не обижаюсь, даже нравится, - только бы побольше.

Что Ням о Коктебеле?

Что Беш о ленинградцах?

Обнимаю тебя, родная.

Что фоты?

С.

Ножик я уже имею. Вилка же еще раз подтвердила здесь мое графское происхождение.


 

22/ХII-52

Твое горе и так всегда со мной...

Не нужно так...

А вообще: тени сгоним, морщинки разгладим - и тогда пусть косится любая дворянка!

Очень интересна та, что в длинной позе /"тени минувшего" / в соседстве с другой /из прежних/ почти в такой же позе. И, право, и при других обстоятельствах не скажешь, что между одной и другой - не менее 12 лет да еще в нашем возрасте.

Не все хорошо только потому, что "ближе всего". Еще раз скажу тебе, что я за то, что "тьмы горьких истин нам дороже нас возвышающий обман".

А я, признаться, в этом очень нуждаюсь. А что касается милой руки, то не зря же эти руки воспеты поэтом.

Прими же встречный бокал!

Да здравствует 1953-ий!

А где Бешка, Клашка?

За девушек спасибо, хотя и не нуждаюсь в этом. Одна тебе незнакомая, мне, действительно, знакома, вернее, их даже две: одна - наша соседка по сочинскому периоду - лето 1942 года, вдовушка командира-десантника, симпатия нашего /в то время/ адмирала, другая, - та, что попроще, физкультурница, - по Ахтырям - симпатия моего /в то время/ редактора, причина его -шекспировских страстей. Тогда же я скакал по кубанским степям на коне. Когда все это будет пережито в нужной мере, эти фоты я тоже верну тебе, а ты взамен пришлешь мне еще что-нибудь: Таким образом у меня всегда будет не только филиал Ленинской библиотеки и Третьяковской галереи, но и привычные спутники и собеседники.

И я, может, забудусь и легче переживу утрату последней старушки.

А верно ли, что во взгляде Сашки была только жалость? И где же был при этом Мишка?

Книжки с чудными веселыми картинками все еще при мне - жалко расстаться. А Франс был в издании "Всемирная литература" /светло-коричневая обложка из плотной бумаги/, но, возможно, я же его куда-нибудь сбыл. На очереди "История американских миллиардеров" /кажется, 2 тома/ "Ютландский бой" /изд. Брит, адмиралтейства/, рукопись "Малой земли". А оставить у знаменитого барина рукопись "Вешнего" мне все-таки не хотелось бы...

Еще несколько слов о "бытии" и проч.

Ты посмеялась над моим умилением твоими тряпочками, хотя, конечно, там шла речь не о твоем "запустении", а, скорее, если уж говорить о запустении - о моем... Но мозги мои, Женюха, как будто еще не покрылись пылью и паутиной и сам я тоже кое-что знаю о путях-перепутьях и куда и с чем положено обращаться. Нагляделся я и горьких разочарований других знатоков, и многого другого... И вот еще раз скажу тебе, что, на мой взгляд, мною избран все-таки самый лучший путь, и сейчас нужно дорожить лишь таким состоянием духа, которое позволяет работать по намеченному плану и, следовательно, надеяться.... Всякая новая встряска для меня опасна /да и нет просто сил/, и все, чем ты можешь поддерживать этот уровень - даяние человеческое и божие...

Ну, вот пока все.

Хотелось бы мне ощутительно поблагодарить всех за добро и ласку, но - что же - пока все это только накапливается в душе.

Бешка тоже должна лечиться. Будет робеть, затягивать - возьмусь за нее прямее, а ей, может, этого не хотелось бы.

О своем лечении ты обещала написать - и не пишешь. А сосед-футболист не может ли иногда доставать для тебя спорт-газету и не объяснить ли он, почему наши проиграли на Олим¬пиаде /какой был состав команды?/. Тэди и Осипу написал.

То письмо Виктору еще лежит? Но все-таки этого мужичка с зайчиками отправь ему. Адрес настукан сама /может, уже другой?^А прежний Мотыгино не отвечает. Что Калуга?

Милая! Родная! Обнимаю тебя. Да! "Это жизнь".

Сергей.

Насчет морозов не беспокойся. В мороз мне только пройтись за ночь 2-3 раза.

Насчет конца "Станички" ты права. Конца и не было. Нет ли варианта /танки/?