XIII ЕЖЕГОДНЫЙ ВСЕРОССИЙСКИЙ КОНКУРС
ИСТОРИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИХ РАБОТ СТАРШЕКЛАССНИКОВ
«ЧЕЛОВЕК В ИСТОРИИ. РОССИЯ – ХХ ВЕК»
МБОУ «Верхнекужебарская средняя общеобразовательная школа имени В. П. Астафьева»
Автор Останина Евгения
Руководители исследовательской работы:
Моршнёв Александр Михайлович, учитель истории,
Селина Елена Владимировна учитель технологии, педагог ДО
с. Верхний Кужебар
2011 год
1.»Знамя труда»,- приложение «Амыльские перекаты» №19 (1999 г.); №23(2000
г.); №55(2002 г.)№54(2002 г.)
2. Мини-фото-архив семьи.
3. «Энциклопедия Красноярского края. Юг»- издательство «Буква С», Красноярск –
2008 год.
4. Воспоминания членов семьи Дорофеевых.
5. Архивные материалы ( Минусинский архив ГАКК Ф-160 оп.3; Д.489; 230 с .) «
Ревизские сказки о переселенцах Орловской губернии, прибывших в 1853г. и
водворённых в Тесинской волости Минусинского округа».
6. «Исповедные росписи Петро – Павловского прихода за 1856 год» (Минусинский
архив Красноярского края ф.16; оп. 1, д.3, лл. 1-60).
7. А. Моршнёв – сборник стихов «Сторона моя кужебарская» – тип-я
«Диалог-Сибирь-Абакан»; 2011г; стихотворения «Село Кужебар», стр.11; «Ода
черемше» - стр. 16; «Разбойник».
Когда я впервые узнала о теме конкурса для старшеклассников «Человек в истории. Россия – XX век», то уже сразу решила, что буду писать о своей семье, а точнее – о своей прабабушке Дорофеевой Надежде Петровне. Она –простая русская женщина, каких много. Она была цементирующей опорой всей нашей большой семьи, а шесть лет назад умерла.
Невосполнима потеря, горька утрата. И становится легче, когда начинаешь вспоминать ее неторопливые, бесхитростные рассказы о своем житье-бытье, о коротеньком детстве, которого почти и не было, о многочисленной родне, которая разлетелась по белу свету, или уже «прибралась к богу на покой».
Кажется, и не было того страшного, что называется смертью близкого, любимого человека. Будто он где-то рядом, отлучился ненадолго и скоро обязательно придет, нужно только немного подождать. Я уже не маленькая и понимаю, что это самообман, но так – легче. И пока я «жду», в памяти всплывают все новые и новые истории, рассказанные прабабушкой.
Кое-что из рассказанного было поначалу непонятно, требовало уточнения – пришлось обратиться к документам прошлого. Выяснился интересный момент. Оказывается, и по материнской, и по отцовской линии предки (соответственно мои тоже) ее – из первых поселенцев нашего села Верхний Кужебар. Возникло оно, как перевалочная база к золотым приискам Амыльской системы до 1846 года. А в 1846 году был зарегистрирован в Сагайском волостном и Минусинском уездном управлении, как населенный пункт с названием Верхний Кужебар (по новым данным дата основания всех трех Кужебаров – 1853 г. (Данные местного краеведа И.И.Соболева).
В 1853 году прибыли переселенцы из Орловской губернии, маршрутники, которые на орловщине имели большую льготу за какие-то заслуги перед правительством (неизвестно); им была выдана царская грамота на право заселения правого берега реки Амыла от Красной речки до нижнего устья реки Сап.
По архивным материалам «Ревизские сказки о переселенцах Орловской губернии, прибывших в 1853 г. и водворённых в Тесинской волости Минусинского округа (230 стр.) видно, что прибыли несколько семей Дорофеевых из Ливенского уезда: одни Дорофеевы из с. Студеный Колодезь; другие – из с. Вышнеольшанское; третьи – из с. Нижнеольшанское. Вероятнее всего это одна родственная ветвь, и, получается, прародина моя – Орловская губерния, Ливенский уезд. Все Дорофеевы были из сословия государственных крестьян (из документа) «Ревизские сказки о переселенцах Орловской губернии, прибывших в 1853 г. и водворённых в Тесинской волости Минусинского округа».
«Государственные крестьяне – сословие в России XVIII – первой пол. XIX вв., образованное из бывших черносошных крестьян (лично свободных общинников), половников (феодально – зависимых крестьян, плативших феодалу половину урожая ), однодворцев и др. Жили на казённых землях, несли повинности государству, были лично свободны. Казенные (государственные, экономические, дворцовые) крестьяне фактически пользовались землей, принадлежавшей казне, не платили оброк, выполняли натуральные повинности; недоимочных крестьян направляли на принудительные работы; ограничено право заключать сделки, переходить в др. податное сословие. С 1841, после завершения проведения Киселевым П. Д. реформы управления государственными крестьянами, перешли под управление министерства государственных имуществ. В с. XIX в. их насчитывалось примерно 45 % от всех крестьян; в 1866 г. государственные крестьяне были подчинены общей системе сельского управления, поскольку на них были распространены реформы Александра II. В 1886 г. государственные крестьяне получили право полной собственности на землю за выкуп.
Государственные крестьяне Орловской губернии XIX века в XVIII веке были однодворцами, а в XVI - XVII веках – служилыми людьми, защищавшими южные границы Московского государства от набегов крымских татар. За свою службу они получали небольшие поместья, и потому именовались помещиками, хотя крестьян у них не было, и земли свои они пахали сами».
В 1856 году (это я установила точно по архивных документам Минусинского архива «Исповедные росписи Петропавловского прихода за (1856 год»ф.16; оп.1, д.3 лл.1-60)), в нашем Верхнем Кужебаре из старших Дорофеевых было двое – Иван Сергеев Дорофеев – вдовец, 84 года; и брат его, Евстратий, тоже вдовец – 73 года. Все остальные были на много моложе: Алексей Никитин Дорофеев – 32 года; Иван Дмитриев – 40 лет; Емельян Вакулов – 40 лет; Гаврил Филиппович – 42 года; вдова Таисия Павловна – 45 лет; Ларион Федорович – 34 года; Федор Викулов – 50 лет, Осип Афонасьев – 35 лет, а также их многочисленные домочадцы.
Примечателен факт, что подавляющая часть многочисленных семей Дорофеевых прилежанием к религии, богу не отличались. 98% из них не бывали у исповеди и святого причастия по 3 года и более. Что это – сознательно или от недостатка времени (только-только обживались – не до этого)?. В Сибири, вообще-то, у сибиряков наблюдался момент своеобразного отношения к вере: могли трудиться и в большие престольные праздники, что вообще-то считалось большим прегрешением. Часто можно было (да, и сейчас это на слуху) слышать присловье: «В работе греха нету». Слышала я это, бывало, и от прабабушки Нади.
А, вообще-то, даже тогда (середина XIX в.), решиться на переселение в Сибирь уже было подвигом. Ведь до постройки Сибирской железной дороги переселенцы тысячи километров шли пешком, ехали на лошадях по 5 – 6 месяцев. В пути люди испытывали страшные лишения и бедствия. Плохая обувь, одежда, скудное питание, ночлег под открытым небом представляли порой потрясающую картину.
Прибыв в Кужебар, переселенцы (теперь уже пашенные крестьяне) занялись сельским хозяйством. Тайга приносила большие трудности. Прежде чем заняться хлебопашеством, нужно было произвести рубку, а потом раскорчёвку леса, разработать целину и только тогда производить посев. На это уходили годы. Вековые деревья – сосны и кедры, неохотно уступали натиску человека. Лес шел на строительство домов для новосёлов. Огромные пни приходилось корчевать вручную вагой. Пахали сохой, рыхлили мотыгой, боронили бороной с деревянными зубьями.
Не год и не два прошли, пока обустроились новоселы. Но не у всех это обустройство прошло гладко. Родители моей прабабушки, Дорофеевой Надежды Петровны 20 сентября 1911 года рождения, будучи уже сибиряками, большого богатства не нажили, хотя жили в богатом зажиточном приисковом селе.
А. Моршнёв, август 2010 год
Село Кужебар
Таёжною былью овеяно в прошлом,
В предгорьях саянских, где рай золотой,
Основано крепко, надёжно и прочно,
Всегда отличалось своей красотой.
Форпостом возникло, дверь в край приисковый,
На золоте быстро мужало, росло.
А в зоне таёжной, где климат суровый,
И пашней надёжной оно приросло.
Амыл златоносный, тайга с соболями,
Извоз и рыбалка – живи не тужи.
Распаханной нивой – большими полями
Сноровку, упорство своё покажи.
Врос в землю корнями, прижился навечно
В трудах и заботах расейский мужик.
К заветному месту с любовью сердечной
Он к родине – матери сердцем приник.
Вмах время летело, вихрилось годами,
Вот век двадцать первый уже за окном.
Тот шлейф старины, он витает над нами,
Запомним же всё о прошедшем былом.
Тем мужеством предков, надёжной основой,
Свой держим характер в давленье годин.
А в жизни любой, что вчерашней, что новой,
Родной Кужебар, ты у нас всех – один.
Форпост – 1) передовой пост, укреплённый пункт;
2) передовой пункт, опора чего-нибудь.
Главными занятиями населения было хлебопашество, охота на пушного зверя, рыбная ловля и торговля (доставка продовольствия и утвари на золотые прииски), работал льнозавод, основанный в 1859 г.
А. Моршнёв, январь 2012 г.
Разбойник
В легендах кровавых гранитные скалы,
Опасна бывала тропа впереди,
Где горы к Амылу подходят увалом,
Да Красная речка когда позади.
Вот, кажется, близко, уже недалече,
И дымом печным напахнёт Кужебар.
А зря, приискатель, стал шал и беспечен,
В виденьях гульба и кабацкий угар.
Фартовых ребят из тайги златоносной
Частенько ласкала здесь пуля в висок.
Чалдон-лиходей в водах с тишью закосной
Конца хоронил, хапнув злата чуток.
Разбойное место в народе считалось,
Немало здесь драм совершилось в ночи.
И годы летели, а суть оставалась –
Кистень, да ружьё, и – кричи не кричи.
В легендах кровавых гранитные скалы,
Когда Красна речка уже позади.
Зовётся Разбойник, где горным увалом
Амыл прижимает тропу впереди.
Увал – вытянутая возвышенность с плоской, слегка выпуклой или волнистой
вершиной и пологими склонами (словарь русских говоров южных р-ов Красноярского
края).
Фарт – удача, везение; фартовый – везучий.
Чалдон – коренной сибиряк.
Кистень – круглый или шипастый шар на цепи, оружие ближнего боя, а также
распространенный разбойничий «инструмент».
Он стал первым промышленным предприятием на территории нынешнего Каратузского района, работавшим на местном сырье и производившим кудель, льноволокно. (Просуществовал завод до середины ХХ в.).
Имелось в селе три мельницы, около десятка кустарных мастерских (слесарные, кожевенные, бондарные и т.д), две кузницы. Расширилась церковно-приходская школа, которая была открыта при церкви в 1885 году. Она состояла из четырех отделений и размещалась в двух зданиях – старой церкви и в доме псаломщика.
Семья состояла из шести человек – отец (Петр), мать (имя не установлено), сестры – Нюра, Нина, Надежда и еще младший сын (имя - ?). Как я помню из рассказов прабабушки, семья была бедняцкой – бывало, зимой на всех было две пары валенок. Ни тебе по снегу побегать, ни с горы покататься. Да и с одежонкой туговато было. Носили, что придется. Палочкой – выручалочкой долгими зимами, когда на улицу носа не высунешь, была русская печь с просторной лежанкой на ней. При желании на ней могла поместиться вся семья. Она была источником тепла и жизни, сбита из глины, т. к. кирпичей в селе не было, поэтому печи «бились» из глины. Не каждый печник мог изготовить такое «чудо». Это «чудо» и кормило, и лечило. При любой простуде, недомогании поспать на русской печи ночь, прогреться – и к утру как рукой снимет. Она же высушит рукавицы, носки. У печи есть множество печурок- углублений для хранения мелких предметов или посуды, щепы для растопки и пр. На припечке (место между печью и стеной) хранятся ухваты, кочерга, метелка для подметания пола, деревянная лопата для хлебов.
Один раз в неделю, вспоминает прабабушка, мама обязательно печь подбеливала (так было заведено в селе). Каждое утро хозяйка топит печь и варит в ней еду. Утром на завтрак ставились чугунки с варевом «в вольном жару». Закрытая заслонкой печь вмещает в себя глиняные горшки со щами, кашей, тыкву и картошку. Еда до вечера в печке сохраняется горячей и бывает необыкновенно вкусной, хотя часто это простая постная пища без мяса.
Жилище, в котором жила семья, представляло собой избу, избу-пятистенок (у тех в селе, кто был побогаче были большие дома – крестовые). Пятистенок – большое помещение, разделённое внутри капитальной рублёной стеной. Полы в избе были осиновыми. По субботам их мыли, натирая голиком с песком дожелта. От этого пола и от обилия окон света в избе было больше, чем достаточно, и она, казалось, светилась.
Часть избы перед печью отгорожена загородкой из «тесниц». Называли это место «кутом», предназначалось оно для хозяйки. Хозяин, глава семьи, редко бывает на этой территории. Здесь стоял стол для хозяйственных нужд хозяйки и лавка для горшков-чугунков. Над столом – угловой шкаф для посуды.
А еще здесь стоит кадка с крышкой для воды. Она большая и вмещает в себя не менее 10-12 ведер воды. Также в куте находится западня, чтобы в любое время хозяйка могла достать из подпола картошки.
А угол, противоположный куту, называется «святой» или «передний». Назван он так потому, что в нем устроена «божница» – полка с иконами. Она украшена полотенцами-рушниками, а на большие праздники ее украшали пихтовыми ветками.
В переднем углу сходятся широкие лавки. Лавки прикреплены к стене. Здесь же стоит чисто выскобленный и вымытый стол. С внешней стороны стола стоят скамейки.
В избе, кроме того, стоит кровать и сундук.
Вот и весь незатейливый быт и уют кужебарской бедняцкой избы. Но очень и очень тяжёлой ценной доставалось это. Деревня всегда была, а особенно сибирская, жёстка и требовательна к крестьянину – землепашцу, потому что весь годичный цикл работ привязан к климатическим условиям данной местности. К примеру, в Кужебаре всегда позже, чем в других деревнях, сеяли – особенность подтаёжной зоны.
Особенно здесь, в Сибири, становится понятен смысл поговорки «День год кормит». Зимы здесь долгие и суровые, а лето короткое. И вот за это короткое лето нужно успеть запастись всем необходимым: и пропитанием, и дровами для тепла, и обеспечить себе одежду, и обувь. И все это в основном делалось крестьянскими руками, руками трудолюбивых пахарей-ремесленников.
Первым и главным помощником у крестьян был конь. Нет лошади – и как без рук. Семья прабабушки была безлошадной. Поэтому отец, чтобы вспахать надел, участвовал в складчине. Собирались по двое, у кого есть лошадь или соха, договаривались пахать по очереди – сначала одному, потом другому. Сеяли рожь, пшеницу, овес, просо, лен, коноплю.
Но перед посевом землю надо было заборонить ещё. Боронили легкой деревянной 16-ти зубой бороной.
Вспахивали землю в конце апреля, а сев в Кужебаре обычно начинали с 1-ого мая, в день Еремея Запрягальника.
Весна – горячая пора, без дела не сидел никто. Пока отец работал в поле, мать с детьми высевали семена овощей в рассадники, которые загодя сложил хозяин. Рассадник – парник, сложенный из навоза с высокими бортами, на ночь закрывался тряпками или старой одеждой. По обычаю все эти работы в огороде выполняют только женщины. Сибиряки считали, что все, посаженое руками мужчины, на огороде осенью не уродится.
А ещё это время обязательной заготовки черемши. Черемша – это дикорастущий лук. Растёт она во множестве по сырым местам – лощинам, болотинам и на косогорах. Это самая первая ранняя зелень, без неё не обходилась ни одна деревенская семья. Сбор черемши был ребячьей обязанностью, и прабабушка вспоминает, как с сёстрами и братом набирали по полмешка (больше не унести, ведь дети), а дома её ещё нужно почистить, отрезать листья, мелко искрошить. Ее солили, квасили, ели свежей.
А. Моршнёв, июнь 2010 год
Ода черемше
Растёт всегда, везде по всей России;
В Европе, на Кавказе тоже есть.
Любит места низинные, сырые,
Названий местных ей уже не счесть.
Людьми примечена давно и не случайно,
В Сибири – украшение стола.
В довольстве-сытости, иль в голоде отчаянном,
Незаменимой стать она смогла.
Как только снег сойдёт на склонах горных,
Ручьи как забушуют по логам.
Листом зелёным и вихрасто-непокорным
Разбрызнет щедро по открытостям-местам.
Ей покоряются и горы, и болота,
Не любит сушь степи, песчаный грунт.
Тайги сибирской, как сказал бы кто-то,
Особо ценный, витаминный, горький фрукт.
Вот оду бы сложить, и по заслугам,
Ведь сколько жизней за века спасла.
В Сибири русским стала лучшим другом,
Приверженцев своих везде нашла.
В суровом климате сибирском нашем,
Как оптимальный лучший вариант,
С сырых, таежных и зеленых пашен
На стол ты – первый ранний фигурант.
Ода – торжественное патетическое прославляющее произведение.
Черемша – дикорастущий лук.
Быстро и незаметно в трудах и заботах весна плавно переходила в лето. А лето в Сибири – самое напряжённое время. Пашня зеленеет не только всходами, но и сорной травой. Начинается прополка хлебов. Чтобы прополоть одну десятину посевов, матери приходилось тратить на это неделю. Жара, гнус, осот, молочай – тяжело доставался хлеб семье. Отец в это время продолжал готовить землю под будущие посевы. А там и покос «на носу» – тоже страда.
На покосе работают всей семьей. Взрослые в ранние утренние часы и от полдника до ночи косят «пока роса». Как подсохнут валки, сушат сено, сгребают, ставят в копны. В этих суровых условиях сибирской жизни нет деления труда на мужской и женский. Это, прежде всего, относится к полевым работам, покосам. Женщина-сибирячка не хуже мужчины может косить косой и работать с вилами, или управляться с лошадью. В летнюю и раннюю осеннюю пору нужно было ещё набрать и насолить грибов. В Верхнем Кужебаре под грибами подразумевались только грузди, рыжики, более ничего на зиму не заготавливали. Сбор грибов и ягод был обязанностью подростков. Ягоды было много: земляника, малина, калина, клюква, боярка, смородина, кислица.
Так в работе идёт лето. Кроме этих работ, за лето нужно вырастить молодняк скота, всей домашней живности, сделать ремонт дома и построек, ремонт печи, подготовить к зиме погреб.
Потом – жатва хлебов, начало копки картофеля, уборка овощей.
Закончится осень и после дня Покрова начнётся период осенне-зимних праздников. Трудовое напряжение спадёт. Поэтому сибиряки-кужебарцы с особым удовольствием ждали приближения зимы.
Вот так в трудах и заботах с малолетства проходило детство. Не всегда было что поесть вдоволь, но уныния не было. Семья была дружной и вместе, сообща, можно многое было «перемочь» и «перемогали». Учиться в школе (а таковая в селе была) не получилось: и времени не было, и за младшим братишкой надо было присматривать, да и не всегда было что одеть, и во что обуться. Поэтому и сестры, и маленькая Надя остались неграмотными, умели только считать.
Когда ей исполнилось 19 лет – вышла замуж за Дорофеева Василия Макаровича. У них родилось трое детей: Иван, Михаил (мой дедушка) и дочь Валентина.
Жили дружно, но этому счастью пришел конец – в 1941 году 22 июня началась война.
Василия забрали на фронт, где он и погиб в 1942 году в октябре месяце. Но, как
говорится, беда не приходит одна: умерла от болезни ее младшая дочь Валентина, и
они остались втроём. Прабабушке очень тяжело было эти потери перенести, но она
знала, что у нее есть еще двое сыновей и их надо растить.
Жизнь во время войны была далеко несладкой.
Во время войны женщина была, как говорится «я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик». Вся работа легла на женские плечи. Годы войны – это годы лишений и страданий для всего советского народа.
В 1945 году война закончилась, прабабушке тогда было уже 34. из мужчин полюбить никого так и не смогла, да и кого? Половина пришли покалеченными, а кто целый – те уже женаты были.
Потом дети выросли, первый сын Иван женился на Анне. У прабабушки родилась первая внучка Галина (умерла), а через 2 года еще одна – Надежда. Но и Михаил не отставал от своего старшего брата, он женился на Валентине, и у них родилось трое детей: Василий, Александр и Ольга (моя мама).
Прабабушка жила вместе со своим сыном Михаилом, водилась с внуками. А когда
внуки выросли, старший – Василий, женился и прабабушка купила себе дом на улице
Зеленой 6. Небольшой деревянный домик из одной комнаты, зато у нее был большой
сад, где хорошо плодоносила слива и виктория. Бани у нее не было, она ходила
мыться к Михаилу, благо жил он неподалеку.
Начали появляться правнуки. Когда родилась я, прабабушке было уже 84 года. Помимо меня у нее еще было 11 правнуков.
Но вновь в семью пришла беда: умер мой дед Михаил; я тогда была еще совсем маленькой. Прабабушка мне всегда говорила: «Трудно терять детей, когда сама ещё жива». А через несколько лет умерла невестка Валентина, моя бабушка.
Наша семья переехала после смерти бабушки в этот дом, на улице Колхозной. И недалеко от прабабушки дом находился, легко было за ней присматривать.
Мы сильно любили с моим старшим братом ходить к ней в гости или ночевать у нее. Как сейчас помню, приведет нас мама к прабабушке в гости, а сама на работу. А мы с братом блинов прабабушкиных вкусных наедимся и на дерево лезем играть. А прабабушка сядет на лестнице (любила сидеть на ней, всего из трёх ступенек) и наблюдает за нами, чтобы мы не упали.
Очень сильно любили её радовать. Оденемся с братом в костюмы и к ней в гости, а она нам за это конфеты давала.
Праздники у нас справляла – зимой Новый год встречать приходила к нам. А снегу по колено, дорога не расчищена. До нас потихоньку дойдет, а обратно темно идти, так мама её на санки посадит и до дома довезёт. А прабабушка сидит на санках и песенки потихоньку поёт.
Ночевать я у нее любила, вставала она в пять утра, и начина печь блины, пироги, шанежки и калачи. У нее золотые руки были. А я почувствую запах выпечки, соскакиваю сразу с койки и за стол бегу. Мне и сметаны нальёт, и я эти блины за обе щёки уплетаю.
Когда ей исполнилось 93, её парализовало, и к себе её забрал старший сын Иван. Прожила она там несколько месяцев.
Но мы решили забрать ее от дяди Ивана к себе, надеясь, что у нас дети, жизнь кипит и она быстрее выздоровеет, да и она не против была.
Жила у нас во времянке, и, чтобы ей не было скучно, я жила с ней. Она прожила, примерно год у нас, и этот год у меня был самый счастливый. Мы вместе ходили в баню, я ее мыла, она уже сама плохо двигалась. Подстригала ее; она не любила когда ей волосы в глаза лезли. Она всегда говорила: «Вот, Женя, вырастешь – будешь подстригальщиком».
Мы все её очень сильно любили, но этой любви пришел конец. В 2005 году 26 августа она умерла на руках у моей мамы, нескольких месяцев не дожив до 95-ти лет.
Идёт время, рождаются и умирают люди, но остается память. Со временем забывается то страшное, что называют смертью близкого, любимого человека. Будто он всегда где-то рядом, отлучился ненадолго и скоро обязательно придёт, нужно только немножечко подождать. Я понимаю, что это самообман, но так – легче. И я «жду». И это ожидание ума и сердца рождает строки стихов, которые я хочу посвятить моей прабабушке, Дорофеевой Надежде Петровне и всем женщинам России, перенёсшим столько горя в кровавом XX веке.
«Праматерь рода своего…»
Праматерь рода своего,
Все стрессы века пережив,
Так много выстрадав всего,
Здесь упокоенно лежишь.
Нелёгкой жизнь твоя была,
И детство быстро пронеслось.
Сама и ткала, и пряла,
Не уповая на «авось».
На слабых худеньких плечах
Тянула страшный воз войны.
Боль, скорбь безмерная в очах:
Погиб и муж, и с ним сыны.
Как долог трудный вдовий век,
Когда кругом везде одна.
Морщинки вкруг припухших век –
Уже не радует весна.
Всё по инерции в судьбе,
Бежит забот круговорот.
А мысли вновь не о себе –
Войны ужасный приворот.
Угасла раньше срока ты,
Праматерь рода своего.
Могильный холмик и цветы,
Да скорбь, что не вернёшь всего.
/ Наша работа/Всероссийский конкурс исторических работ старшеклассников «Человек в истории. Россия XX век»