Ирина Шмидт родилась в 1929 году в Поволжье, в маленьком немецком селе Брументаль, во вполне благополучной советской семье. Через год семья Шмидт переехала в районный центр Зеельман, где отец Иры работал прокурором района. Жили хорошо, Ирина посещала немецкую школу, где русский язык звучал только на специальных уроках, веселилась с подружками, пела традиционные на-родные песни. Материально семья жила хорошо, недостатка ни в чём не было Казалось, что благословение свыше осеняло и их семью, и всё небольшое немецкое поселение. Они жили своей замкнутой, кастовой жизнью, их маленький, тесный мирок был отгорожен от быстро меняющейся русской действительности.
Конец 20-х годов На русский народ, как выразился Александр Солженицын, надвигалась новая беда из трёх составляющих: коллективизации, раскулачивания и ликвидации кулачества.
На конференции аграрников- марксистов 27 декабря 1929 года Сталин сформулировал тезис о ликвидации кулачества как класса Этот тезис быстро превратился в приказ и... пошло-поехало: грабежи, ссылки, расстрелы, издевательства. Казалось, сам ад сошёл на русскую землю. Стонали, ревели, гибли деревни и сёла.
Сотни тысяч заключённых содержались в "Краслаге", "Норильлаге", "Енисейлаге" и других лагерях края. Только с 23 августа 1937 года по 15 июня 1938 года в крае было расстреляно 11620 человек, 5439 несчастных людей отправлены в лагеря.
Маленькая девочка Ира, конечно, ничего об этих страшных событиях не знала. Беда гиблой, черной волной' еще не докатилась до немецких поселений, но в самом воздухе чувствовалось какое-то напряжение, взрослые люди с суровыми и мрачными лицами о чём-то перешептывались, осторожно поглядывая по сторонам, отец стал задумчивым и молчаливым.
В 1937 году были созданы тройки с широкими полномочиями, определены лимиты для "расстрельных" и сосланных. По краю выделенные на этот год лимиты составляли: 1 категория (расстрел) - 750 человек, 2 категория (заключение в лагерь) - 2500 человек.
За 15 месяцев своего существования только тройкой УНКВД Красноярского края был репрессирован каждый сотый житель. 17 ноября 1938 года тройки были ликвидированы.
Указом от 28 августа 1941 года все немцы Поволжья выселялись в Сибирь. Выселяли сёлами, НКВД действовало быстро, уверенно, по заранее намеченному плану.
Мама Ирины узнала об этом от мужа, который позвонил с работы. Вспоминает Ирина Карловна:
Утром ещё сплю, слышу - мама разговаривает по телефону и плачет. Я-то ещё ничего не понимала, собралась к 10 часам в школу на первый сбор. Папа, вернувшийся с работы, сказал, что школа закрыта, но я всё равно пошла. Прихожу - там никого, на дверях замок. Я сильно испугалась, заплакала.
ак окончилось счастливое беззаботное время, начался период страданий и мук. Переселенцев до Саратова везли на пароходе, дальше - в теплушках по железной дороге. В каждом вагоне был старший из энкавэдэшников, дисциплина была железной, кормили хорошо. На станции Шира семью Шмидт из четырех человек и ещё одну молодую пару высадили.
- Когда на станции вышли на перрон, народу была уйма. Все собрались поглазеть на настоящих немцев. Многие удивлялись:
- Гляди, а они обыкновенные, совсем, как мы, - раздавались разочарованные голоса. Сибиряки ожидали увидеть страшных рогатых чудовищ, какими изображала немцев советская пропаганда.
Переселенцев посадили на телегу и повезли в деревню Чебаки. Позже их переселили в Половинкино.^Ирине было трудно привыкать к русской речи, учёба в школе давалась нелегко, но девочка упорно посещала занятия, постепенно осваивая чужой язык
- Я ни разу не слышала от местных жителей слова "фашист", да и других оскорблений. Жили дружно: общая беда, нависшая над страной, сплотила всех.
- Когда в 1942 году папу забирали в трудармию, я сильно плакала Как сейчас помню: зима, холодно, папа растерянно топчется у порога, мама рыдает v него на груди.
Угнали его строить "Норильникель", а нас выслали в Дудинку. Плыли на пароходе На месте высылки жили в общежитии, спали на двухэтажных нарах. В одном помещении было до ста человек, всегда стояли шум и гам. Я забиралась на нары, затыкала уши и учила уроки вслух. За всё время папа прислал всего одно письмо, в котором он умолял не жалеть вещи и менять их на продукты. "Главное - остаться живыми", - эта фраза несколько раз прозвучала в письме.
- У семьи Шмидт были ценные вещи, нажитые в благополучное время. Ирина с матерью ходили по домам в близлежащих посёлках и обменивали их на американские продукты, которых у жителей было немало. Так и перебивались целых три года. После Победы отец отыскал их в Дудинке. Отощавший, больной, сильно постаревший. Ира узнала его только по голосу.
Через некоторое время отцу выдали документ о том, что, по состоянию здоровья, ему необходимо сменить климат. Переехали в Минусинск, где со временем построили хороший дом. Ирина окончила Минусинский педагогический техникум, вышла замуж и стала Бутузовой. Родители через некоторое время уехали в Ташкент к родственникам, а Бутузовы переехали в Балахту.
- Знакомые сманили, - вспоминает Ирина Карловна. - В Минусинске жила в нашей времянке семья из Больших Сыр, мы с ней сдружились. Там свой дом продали, переехали, а здесь купили - до сих пор в нём обитаю.
Что в Балахту переехала, нисколько не жалею. Это моя вторая родина Работала на сырзаводе, хорошо зарабатывала. А сейчас вот соцзащита не забывает. Постоянно навещают, помогают во всём. Пользуюсь льготами, в общем, всё нормально.
Несмотря на пережитое, Ирина Бутузова осталась такой же неунывающей. Она благодарна судьбе, которая пронесла её через все лихолетья, жизненные удары и штормы и сохранила в её душе главное - любовь к ближним.
В Сибирь было сослано 500 тысяч спецпоселенцев. (На самом деле гораздо больше. свыше 500 000 это только Красноярский край - прим. ред. сайта) Это были немцы, греки, литовцы, латыши, эстонцы, украинцы, чехи, поляки, белорусы, финны, калмыки. А сколько крестьян увезли "из Сибири в Сибирь" во время коллективизации?! Вот только несколько имён жителей нашего района, пострадавших от репрессий: Игнатий Александров, деревня Тойлук, Балахтинской волости. Хлебороб, арестован 12 февраля 1930 года и осуждён за антисоветскую агитацию тройкой ОГПУ на 5 лет исправительных работ; Владимир Алексеев из села Даурское - 8 лет ИТЛ, осуждён за антисоветскую агитацию тройкой ОГПУ; братья Платон и Григорий Башановы, члены колхоза "Старатель", жители деревни Кызыкчуль, арестованы в 1933 году, осуждены на 5 лет лагерей; Григорий Безъязыкое, житель Мосино - 10 лет ИТЛ; Алексей Бобков, житель Даурска. Арестован 22 декабря 1937 года за антисоветскую агитацию, через неделю расстрелян; Виктор Бредрих, рабочий мелькомбината в селе Балахта. Арестован 30 мая 1938 года - 10 лет ИТЛ; Григорий Буханов из деревни Усть-Погромная. Работал грузчиком в "Заготзерне". Арестован в мае 1938 года, расстрелян через месяц. Ц Все эти и многие другие люди, испытавшие на себе ужасы бесчеловечных надругательств и репрессий, реабилитированы, но как поздно восторжествовала эта справедливость!
В наше смутное и зыбкое время, когда расслоение в обществе достигло чудовищных размеров, главное всем нам - не потерять честь и рассудок и сохранить память о том, что пережито в годы сталинских репрессий, чтобы гиблое, страшное прошлое никогда не повторилось.
Евгений ДОБРЯНСКИЙ.
Сельская новь (Балахта) 4 ноября 2005 года года
Материал предоставлен Балахтинским краеведческим музеем