В прошлом году в одном из номеров «УВ» был опубликован рассказ бывшего «врага народа» Н. Г. Малофеева. После публикации в редакцию стали обращаться читатели газеты. Одни хотели получить его адрес, другие просили, чтобы он вновь выступил в газете. Многие интересовались, не встречал ли он в сталинских лагерях их родственников и правда ли, что к репрессированным «врагам народа» применя¬ись на дознании жестокие пытки, кто усердствовал в Улетах по выявлению врагов народа. Редакция обратилась к Н. Г. Малофееву с вопросами читателей. И вот что он ответил.
«В Букачаче на угольной шахте находились со мной Л. Маркевич, С. Апушников, Днепровский из с. Аблатукан, Богодухов из с. Николаевское, Голомидов из се¬а Бальзой, Горковенко из с. Татаурово. Остальных, к сожалению, забыл.
Всем, кто обратился ко мне, я ответил. Почему они не получили моих писем, не знаю. Поэтому сообщаю еще раз свой адрес: 660062, Красноярск-62, ул. Крупской, дом 14, кв. 13, Н. Г. Малофееву. Жду с нетерпением писем читателей вашей газеты. Постараюсь ответить на них.
Как же я выжил? Очевидно, понадобились специалисты на строительство газопровода Саратов — Москва. А я был неплохой столяр и плотник. Вот и направили меня на эту стройку.
В Букачачу привезли моего бывшего следователя, осужденного по бытовой статье, Ивана Шпакова. Его я встретил на шахте всего раз, так как Шпаков избегал затем встреч со мной. Некоторые репрессированные улетовцы предлагали мне убить своего односельчанина, так как Иван Шпаков проявлял излишнее усердие при допросах, многие оказались в лагерях по его милости. Я отказался. Затем меня увезли из Букачачи. Ничего не знаю о дальнейшей судьбе следователя И. Шпакова.
Как меня арестовали. Забрали в два часа ночи. Главный из военных сказал, что я арестован и предложил мне сдать оружие. Ну какое, скажите, у меня было оружие, я же работал на стройке. Чтобы жена сильно не плакала, тот, кто был с наганом, ее успокоил: «Нечего шуметь, народ разбудишь, а с ним разберемся и отпустим». Отпустили же меня вон через сколько лет, когда жена уже умерла, а дочери стали взрослыми.
Привели меня в контору, втолкнули в спецмашину — «воронок» и привезли в Читинскую тюрьму, что находилась на улице Калинина. Втолкнули в одну из камер, в которой находилось человек двести. Дышать было нечем. И в таких условиях пробыл я три месяца.
После допросов в камеру заключенные возвращались в синяках. Иные после таких пыток умирали. Их увозили в Сухую падь. Мне посоветовали сокамерники признаться. «Ты молодой, — говорили мужики, — зачем тебе погибать. Лучше уж подпиши то, что «шьют» тебе по делу. А придет время — все изменится, так что признавайся, останешься жить».
И после очередных побоев на допросе я «признался» и все подписал, что было указано в обвинении: сопротивление при аресте, недовольство Советской властью, подрыв авторитета партии большевиков, хищение лесоматериала. Правда, незаконное хранение оружия мне уже не предъявлялось. Словом, подписал все, что мне подсунули после сильных ударов под сердце и двухсот присядок затем под матюги и хохот мучителей. После этого меня уже не вызывали на допросы.
В шахте работало много молодых заключенных. Работали без соблюдения элементарных правил техники безопасности. Поэтому ежедневно погибали по 5 или 6 человек. Мертвых охранники ложили на телегу и после того, как каждого по голове ударят кувалдой, увозили хоронить за зону. Я все это видел своими глазами. Вот так заканчивали свой жизненный путь в лагерях «враги народа».
Скажите, какими могут быть врагами народа деревенские мужики, которые ничего не видели в свои 18—20 лет. Я вот потерял по чьей-то милости жену, детей. И сам удивляюсь тому, как я это все вынес и до сих пор живу.
Сейчас не стало ни коммунизма, ни НКВД. Но очень боюсь, хотя мне бояться и нечего, мне 81 год, и я скоро уйду из жизни, опасаюсь же за тех, кого могут вновь превратить в лагерную пыль».
* * *
Н. Г. Малофеев во всем, что было с ним, да и с нашим народом, винит партию большевиков, которые ради «блага и счастья народа» убивали непосильным трудом на стройках коммунизма ни в чем не повинных людей. Тревогу его и некоторых читателей о том, не повторится ли вновь ужас сталинских лагерей, разделяем. И вот почему.
Министерство безопасности РФ уже делает попытки вернуть себе былое всевластие. Оно передало на обсуждение в Верховный Совет проекты Закона «О внесении изменений и дополнений в Закон РФ «Об оперативно-розыскной деятельности в Российской Федерации, в Уголовный кодекс РСФСР и Уголовно- процессуальный кодекс РСФСР» и Закона «О федеральных органах государственной безопасности». Эти проекты посягают на конституционные права граждан, противоречат международным обязательствам России.
Министерство безопасности считает, к примеру, возможным допустить прослушивание телефонных разговоров, перлюстрацию корреспонденции, обследование помещений (негласные обыски] без санкции прокурора, а лишь на основании «мотивированного постановления руководства органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность», причем даже на той стадии, когда еще не выявлены признаки преступления. Согласно этим проектам, руководитель любой организации, даже не государственной, будет обязан «оказывать содействие органам, принимать на работу «прикомандированных сотрудников» госбезопасности. Причем за отказ в «сотрудничестве» проекты предусматривают суровую ответственность.
Есть в этих документах нормы, которые вообще немыслимы в цивилизованном обществе. Например, возможность освобождения от уголовной ответственности за «деятельное раскаяние» (что, судя по проектам, означает сотрудничество с органами).
Очевидно, Министерство безопасности настойчиво пытается вернуться к тем временам, когда деятельность КГБ, не контролируемая никем, была основой государственности СССР. Кое-кто милицию, прокуратуру, госбезопасность стремится из нормальных ведомств цивилизованного государства превратить в столпы той государственности, которая существовала в стране 75 лет.
Ситуация, по мнению Комитета по правам человека ВС России, требует политической оценки.
А кое-кто из фронта национального спасения уже, как сообщила газета «День», мечтает провести сотни тысяч новых «врагов народа» по улицам Москвы.
УЛЕТОВСКИЙ ВЕСТНИК» 7 апреля 1993 года № 42 (6996)