ЛЮДИ И СУДЬБЫ
Поздно вечером на территорию судоремонтного завода пробрался человек. Расположение станков и приборов он знал, как свои пять пальцев, поэтому без труда нашел нужный выключатель и ровно в 21-00 нажал на спуск.
Раздался взрыв...
СТРОЙНЫЙ, решительный, подвижный человек с живым взглядом быстро вошел в редакционную комнату.
— Знаете, что это такое?— хитро прищурился он, открывая крышку «дипломата», В чемоданчике лежала блестящая металлическая деталь величиной с чайное блюдце.
— Это — адская машина... Ей вполне по силам, скажем, передвинуть ваш издательский корпус на несколько сантиметров влево..
— Ни в коем случае! Мы и так еле балансируем. И, вообще. я мечтала познакомиться с честным советским миллионером, а пришел какой-то диверсант! — отвечаю шуткой на шутку.
— В ваших словах есть доля истины, — замечает посетитель. — Я как-то специально подсчитал: по мне плачут, по меньшей мере, 100 лет тюрьмы...
Судя по документам со все-ми подписями и печатями, Николай Николаевич Ефремов (а главный герой детективной истории со взрывом именно он) приносит государству чистой прибыли по несколько миллионов рублей в год. Впрочем, «несколько» — это очень общая цифра. Документы гласят: экономический эффект только от одного его изобретения — 145 миллионов рублей, а их — десятки...
Множество судов приходят в док, чтобы снять с вала и отремонтировать гребной винт, который часто выходит из строя. Снимали его до сих пор «доисторическим» способом — попросту сбивали кувалдой невообразимого веса. Семь человек раскачивали эту железяку, подвешенную под корпусом корабля, три-четыре дня. Если сизифов труд не венчался успехом — ремонт затягивался аж на годы.
Инженер Ефремов предложил: давайте попробуем снять винт с помощью взрыва.
«Да? А кто за вас отвечать будет?» — такой вывод, не задумываясь, сделала комиссия из 125 молодых чиновников...
Вот тогда и возник детективный замысел с тайным проникновением в цех (правда, он в него не проникал, потому что просто не выходил из цеха). «Взрыв» производился 100 граммами пороха и был не более опасен, чем выстрел из охотничьего ружья.
Зато тысячекилограммовый винт, как пушинка, соскользнув с вала в одну секунду. Позже подсчитали, что производительность труда на данной операции возросла... в 4 миллиона раз! Два человека за десять дней могут теперь снять гребные винты со всех судов на всех речных бассейнах страны.
— Ну уж нет! Это ж форменная безработица будет! — веселюсь я.
Но Николай Николаевич серьезен:
— Вы знаете, а в Ленинграде, в НИИ мне так и сказали, неофициально, разумеется. «Мы знаем, что доставка грузов на изобретенных вами судах типа река — море во много раз дешевле, чем на морских. Но если использовать и это ваше изобретение, придется закрыть несколько конструкторских бюро, изменить профиль нескольких заводов, процентов на 50 сократить специалистов в НИИ... Этого делать пока никто не рискнет».
Да. Мало родиться талантливым человеком. Надо еще и знать, когда и где родиться.
ПАРОХОД «ОБЬ» на полном ходу шел к Красноярску. Мимо проплывали раздольные енисейские плесы, деревеньки, леса, нетронутые еще цивилизацией. Ведь двадцатый век только свое десятилетие справил. И вдруг этот спокойный мир нарушил истошный крик роженицы.
«Не успели. Ну что ж, пусть парень сразу к Енисею привыкает», — с некоторым огорчением вымолвил Николай Никитич Ефремов, . механик парохода, поглаживая руку своей жены. Она была поваром на этом же пароходе.
Слова отца оказались пророческими — не только привык, но и прикипел Николай Ефремов и к Енисею, й к технике. Дед его был кузнецом, отец — механиком. дядьки (все четверо) — механики, три брата — тоже механики.
— Вот так и выросли на берегу Енисея. В Затоне, — вспоминает Николай Николаевич,— три друга нас было. Один академиком стал. Второй — лауреат Государственной премии. А я вот — никто.
— Никто? Да ваши изобретения трех лауреатов стоят...
— Кто же звание лауреата сыну врага народа давать будет...
Только на миг (или мне показалось?) в уголке глаза моего собеседника блеснула слеза.
Да, и эту семью не обошли сталинские репрессии. В 1937-м на Енисейском флоте капитанов и механиков сажали одного за другим. На теплоходе «Красноярский рабочий» шпионами оказались капитан Лиханский, Меркушев, , механики Соколов, Плешков... В конце концов командовать судном оказалось некому. Теплоход заставили принять лоцмана^пенсионера... Он и посадил его поперек Енисея близ Казачинского порога. Перекрыл реку в самом судоходном участке.
Практикант Томского политехнического Коля Ефремов, каждое лето плававший на теплоходе, разведал, что на одной из барж, застрявших по их вине, есть переносный насос, который может выкачивать воды в десять раз больше, чем имеющиеся на их теплоходе. Всеми правдами и неправдами добыл насос в нарушение инструкций. «Красноярский рабочий» сдвинули с места, он ушел в рейс, а новоиспеченного капитана с чересчур сообразительным механиком в Енисейске взяли под стражу. Отец уже сидел.
Потом дважды отказывали Ефремову в приеме в партию. Только на третий раз приняли.
Самое большое, что решились доверить неблагонадежному сыну «врага народа», — это четыре года проработать в Финляндии наблюдающим за постройкой судов для рек Сибири. Понимали: более честного и грамотного механика не найти. «Прекрасно знает флот и все технические вопросы решает с исключительной быстротой и точностью, свидетельствующими о прекрасной инженерной эрудиции», — не про всех такое напишут в служебной характеристике.
Там, в Финляндии, вышел такой случай. Однажды ночью корабль, построенный для Советского Союза, загорелся. По инструкции уходить русским на территорию верфи после 17 часов запрещалось.
Но теплоход-то горит... И опять забыл Ефремов про инструкцию. Благо в детстве был членом добровольной пожарной дружины. Вдвоем с электриком потушили пожар, сберегли для страны еще несколько миллионов.
Позже выяснилось, что подожгли судно сами финны: это был последний заказ, верфи грозило закрытие. К тому же судно было застраховано в Советском Союзе. Этот теплоход потом «крестила» жена Николая Николаевича. У каждого нового судна есть своя крестная, которой и доверяют разбить пресловутую бутылку шампанского «на счастье».
Фирма-изготовитель дарит в этом случае крестной ценный подарок. Доктору-Ефремовой подарили золотой красивый браслет. Но наутро все ценные подарки были собраны и отправлены в Москву. Отбыл и именной браслет...
— А что, Николай Николаевич, останьтесь вы с вашим талантом тогда в Финляндии, кем бы теперь были?
— Капиталистом! — отшучивается. Потом вновь серьезно добавляет: — Иногда думаю: почему же меня все-таки ни разу не посадили? Судьба, конечно, случай. А еще потому, что ни разу себе ни одной копейки не взял...
СЕГОДНЯ Николай Николаевич Ефремов — простой советский пенсионер. Почти такой, как все.
«Почти» — потому что не может он сидеть без дела. Идеи, догадки, основанные на огромной любви к технике, к делу, обуревают его и сегодня, как 60 лет подряд. «В две смены 60 лет отработал, потому что над «придумками» дома до поздней ночи сидел», — с гордостью говорит он.
Месяц назад собрался Николай Николаевич и объехал полстраны: Новосибирск, Томск, Москва, Ленинград, Рига. Всюду старался узнать судьбу своих внедренных рацпредложений и изобретений, как используются. Побывал во многих судоремонт, ных мастерских, доках.
И что же? Почти везде, как и в родном Енисейском бассейне, увидел он равнодушие, безразличие людей к делу, а то и саботаж.
На Канонерском заводе сме-ой гребного винта, как встарь, занимались три человека.
«Что же взрывом-то в закрытом цилиндре не хотите, ребята?» — поинтересовался сибиряк.
«А зачем снимать за одну секунду, если все равно теплоход будет стоять в доке 15—20 суток на очистке корпуса? За одну секунду нам ничего не заплатят, а так мы, сколько надо, без особой спешки поработаем...»
Изобретение Н. Н. Ефремова по ледоколам также не внедрено, хотя признано технически новым и экономически чрезвычайно выгодным. К тому же устройство Ефремова делает ненужым сооружение мощнейших атомоходов-гигантов, каждый из которых опаснее, чем обычная атомная электростанция.
— Так нужно ли нам повышение производительности труда или по-прежнему будем побираться по миру с протянутой рукой? — спрашивает меня групповой механик Н. Н. Ефремов.
Что ответить?
«Комсомольская правда» напечатала статью «Как мы подарили акулам империализма 100 миллионов долларов» действительно — подарки.
— Ради этого я всю жизнь для Родины зарабатывал'' — печалится Николай Ефремов.
Что ответить?
Но вот ведь до чего креп ч : человеке сила привычки.
— Говорят, нормальный человек только трижды в вышестоящую организацию может обращаться, чтоб добиться решети» какого-нибудь вопроса. А я до сих пор по поводу : своего изобретения до десяти раз в Москву обращаюсь. — делится Николай Николаев.
Недавно он одно свое небольшое новшество уступил венграм, работающим на совместном предприятии. И теперь его мучит совесть: правильно ли поступил?
Фантазия и эрудиция с возрастом не уменьшаются. Но где взять денег на эксперименты? Теперь ведь никакой слесарь «за так» никакую деталь делать не будет.
Инженеру Н. Н. Ефремову за его труд никто еще спасибо сказал, не говоря о материальном поощрении. Он получает пенсию 132 рубля. И у меня в мыслях не чувство жалости к Николаю Николаевичу. Он живет достойно и не нуждается в жалости. Он горд, энергичен и по-прежнему любит Енисей, Красноярск и свою страну. Талантливый человек. Его судьба похожа на легенду, как, впрочем, похожи на легенды судьбы многих россиян.
Т. Величко.
На снимке: Н.Н. Ефремов
Красноярский рабочий 20.02.1991