Новости
О сайте
Часто задавамые вопросы
Мартиролог
Аресты, осуждения
Лагеря Красноярского края
Ссылка
Документы
Реабилитация
Наша работа
Поиск
English  Deutsch

Франц Е. А. Немцы в Красноярском крае в первое послевоенное десятилетие (некоторые аспекты демографического и социально-экономического развития)


Данная работа посвящена малоисследованным вопросам истории советских немцев, с одной стороны, и Красноярского края, с другой.

Несколько десятков тысяч депортированных немцев, оказавшихся на территории Красноярского края в войну и после нее, были призваны, кроме прочего, ликвидировать дефицит рабочей силы в регионе. Добросовестно и дисциплинированно выполняя свою «миссию» на протяжении многих лет, они были органично включены в экономическую, общественно-политическую, культурную жизнь края. Усердным трудом и подорванным здоровьем немцы пытались доказать свою невиновность в выдуманном преступлении и завоевать уважение власти и местных жителей, не теряя надежды вернуться в места прежнего проживания. Взгляд с расстояния в 70 лет позволяет сформировать общее представление о социально-экономическом положении немцев в первом послевоенном десятилетии и оценить их вклад в хозяйственное освоение края.

В основу источниковой базы исследования легли материалы, извлеченные из РГАЭ и ГАКК. Во-первых, это итоги Всесоюзной переписи населения 1959 г., в которых содержится информация о численности, профессиональном составе и образовательном уровне немцев. Во-вторых, документы Красноярского краевого комитета КПСС, представленные в виде отчетов, справок, переписки с горкомами и райкомами края о положении спецпоселенцев и работе с ними. В-третьих, похозяйственные книги, являющиеся документами первичного административного учета сельского населения.

Красноярский край был четвертой территорией России по численности проживавших немцев. По переписи 1959 г. их насчитывалось 66,7 тыс. чел., в том числе 49,3 тыс. в сельской местности и 17,4 тыс. – в городской. Демографическая структура немцев заслуживала высокой оценки с точки зрения интересов экономики (табл. 1) [6. Л. 105, 116, 127]. Доля лиц трудоспособного возраста среди них составляла 58,8 %, почти не превышая общекраевые показатели (58,3 %). Но больше половины их (64,8 %) находилось в возрасте до 35 лет, что свидетельствовало о высоком качестве немцев как трудового ресурса. Признано, что лица данного возраста обладают более высоким,
чем старшие поколения, образовательным уровнем, повышенными социальной мобильностью, адаптацией к новым трудовым условиям и т. д.

Таблица 1. Возрастная структура немцев Красноярского края в 1959 г., %

Возраст Все население Городское население Сельское население
Все население,
в том числе:
100 100 100
моложе
трудоспособного
возраста
32,7  25,3  35,6
в трудоспособном
 возрасте
58,8 65,6 55,8
старше трудоспособного
возраста
 8,8 9,1 8,6

Удельный вес лиц пенсионного возраста (8,8 %) у немцев был ниже, чем у других народов. Это снижало экономическую нагрузку на трудоспособное население и сокращало расходы на содержание лиц старших возрастов. На 1000 немцев трудоспособного возраста приходилось 559 детей и лишь 150 стариков. Высокая доля детей (32,7 %) свидетельствовала о демографической «молодости» этноса и сулила благоприятные перспективы, так как в ближайшие 15–20 лет в трудоспособный возраст должно было вступить многочисленное молодое поколение.

Тяжелые испытания, выпавшие на долю советских людей, неизбежно привели к раннему социальному взрослению детей. Это вынуждало их бросать учебу и идти работать на производство, брать на себя груз ответственности по обеспечению пропитанием семьи, воспитанию младших и т. д. Положение немцев усугублялось депортацией и ее последствиями. Это порождало неравные условия в образовании для нескольких поколений. Подавляющее большинство немецких детей не имели возможности посещать школу. В числе причин – незнание русского языка, обусловленное предшествующим обучением на родном языке в национальной школе, бедственное положение оставшихся без имущества и средств к существованию немецких семей, для которых первоочередными задачами становились адаптация и физическое выживание в новых условиях.

Одной из самых трагических страниц в истории этноса стали трудовые мобилизации, в результате которых распались тысячи семей, дети остались сиротами при живых родителях, перейдя под опеку престарелых родственников или колхозов, а 15–16-летние подростки отправились вместе со взрослыми на принудительные работы. Естественно, ни о каком продолжении образования они не могли и думать.

Формально немцы не были лишены права получать высшее и среднее специальное образование. Однако большинство из них не могли поступить в вузы и техникумы из-за запрета покидать место спецпоселения. Такая практика, конечно, не была повсеместной и часто определялась личным отношением коменданта к спецпоселенцам. Под прямым воздействием вышеобозначенных факторов оказались немцы, депортированные в край в возрасте 17 лет и младше (рожденные в 1924 г. и позднее). Их образовательный потенциал оказался подорван, вследствие чего один из главных социальных лифтов для них закрылся.

Представление о результатах учебы немцев в послевоенный период, выраженных в показателях их образовательного уровня, дают материалы переписи 1959 г. К сожалению, в фондах РГАЭ и ГАКК эти сведения обнаружить не удалось. Данные характеристики разработаны только по немецкому населению Хакасской АО, в которой проживала шестая часть всех немцев края. Схожий характер расселения, низкий уровень урбанизации позволяют предположить, что тенденции развития немцев в Хакасии были такими же, как на остальной территории края, и на примере «хакасских» немцев можно представить ситуацию в целом.

Большинство учтенных переписью 10–19-летних немцев родились в Красноярском крае и здесь же пошли в школу. Перепись застала их в школьном и студенческом возрасте, поэтому ее результаты нельзя считать итоговыми. В момент переписи среди молодежи 15–19 лет половина имела начальное, треть – семилетнее образование, шестая часть училась в начальной или средней школе (табл. 2) [7. Л. 169–252].

Таблица 2. Уровень образования немецкого населения Хакасии в 1959 г., %

Возраст,
лет
Всего Имеющие образование  Не имеющие начального
 образования
высшее
и не-
закон-
ченное
высшее
среднее
специ-
альное
среднее
общее
незакон-
ченное-
среднее
и семи-
летнее
незакон-
ченное
семилет-
нее и на-
чальное
грамотные неграмотные
10–14 100 0,6 32,6 66,4 0,4
15–19 100 0,2 4,4 33,4 50,2 10,6 1,2
20–24 100 1,0 3,1 2,8 20,2  53,3 17,0 2,6
25–29 100  4,2 0,7  2,8 0,7 6,8  39,1 45,7
30–34 100 1,4 1,3 1,5 19,0 57,8 17,4 1,6
35–39 100 3,5 4,6 7,3 22,3 39,1 20,8 2,4
40–44 100 4,3 4,1 1,7 9,7 36,9 35,8 7,5
45–49 100 2,5 2,9 1,5 5,1 26,0 49,9  12,
50–59 100 3,5 2,2 2,7 5,9 31,9 41,7 12,1
60 и старше  100 1,9 1,2 3,4 6,0 27,8 43,1 16,6
 Всего в возрасте
10 лет
и старше
100 1,7 2,2 2,5  13,8 41,4 32,5 5,9

Немцы 20–24 лет (1934–1938 гг. рождения) были выселены из мест прежнего проживания в дошкольном возрасте. Более половины из них не смогли получить образование выше начального, пятая часть – даже начального. В еще более уязвимом положении оказалась когорта 25–29-летних (1929–1933 гг. рождения), прибывших в Красноярский край в возрасте 8–12 лет. Их школьные годы пришлись на военное время. Половина из них не получила начального образования, более трети – только начальное. Удельный вес лиц, окончивших семилетнюю школу, составлял всего 6,8 %, что ниже общекраевых показателей в три раза [1]. Промежуточное положение между двумя соседними возрастными группами занимали немцы 30–34 лет. Среди них был повышенный удельный вес лиц с начальным образованием (57,8 %), а доля имевших профессиональное образование была ниже, чем в старших возрастных группах (2,7 %). Сопоставление образовательного уровня немцев и жителей края, рожденных в 1924 г. и позже, приводит к нескольким заключениям: 1. Удельный вес немцев, не имевших начального образования, в том числе неграмотных, был в 3 раза выше среднекраевых показателей. Очевидно, что такой разрыв в образовательном уровне обусловлен последствиями депортации. 2. Доля немцев, получивших высшее и среднее специальное образование, была значительно ниже, чем в среднем по краю: всего 1,0 и 2,4 % немцев окончили вузы и техникумы, тогда как среди жителей края – 3,7 и 8,0 % соответственно. Профессиональное образование по-прежнему оставалось недоступным для немцев и малодоступным для большинства представителей других национальностей. С точки зрения интересов народного хозяйства это крайне неблагоприятный показатель.

Чтобы понять, какой урон в образовательной сфере нанесла немцам депортация, нужно проанализировать и сравнить уровни образования немцев и жителей края, окончивших учебные заведения до войны (рожденных в 1923 г. и ранее). Немцы 35–39 лет получили школьное образование в местах прежнего проживания, и результат был таков: 39,1 % окончили начальную школу, 22,3 – семилетнюю, 7,3 – среднюю. Дипломы о среднем специальном образовании имели 4,6, о высшем – 3,5 % немцев. Многие из них с началом войны оставили учебу в техникумах и вузах. Но даже несмотря на это, когорта 35–39-летних немцев превосходила остальные возрастные группы по количеству квалифицированных специалистов.

Перепись показала, что немцы 40 лет и старше обладали более высоким образовательным уровнем, чем проживавшие в крае лица других национальностей того же возраста, поскольку обучались в национальных школах в местах своего компактного проживания. Начальное образование получили 30,3 % немцев и лишь 18,7 % жителей края старше 40 лет, неполное среднее – 6,9 и 5,3, среднее общее – 2,4 и 2,2 % соответственно. Доля специалистов со средним специальным и высшим образованием составляла 2,4 и 3,0 % среди немцев против 3,0 и 1,9 % среди населения края. Не имели начального образования чуть более половины немцев и около 70 % жителей края. Удельный вес неграмотных среди немцев 40 лет и старше составлял 12,4 %, среди населения края данного возраста – 27 %. Очевидно, что депортация нанесла непоправимый урон образовательному потенциалу немцев, подорвав основные механизмы его трансляции и приумножения. Количественные и качественные образовательные характеристики немцев, рожденных до 1923 г., были гораздо выше, чем у их сверстников – жителей края и представителей младших поколений.

Длительное пребывание немцев в статусе депортированного народа, низкий образовательный уровень отразились на их профессиональном составе, представление о котором можно получить также на примере немцев Хакасии. Согласно переписи, большая часть «хакасских» немцев – 88,8 % – была занята физическим трудом и лишь 11,2 % – умственным (табл. 3) [8. Л. 71].

Таблица 3. Распределение населения Хакасии по характеру труда в 1959 г., %

Характер трудовой
деятельности
Все население Немцы
оба пола мужчины женщины оба пола мужчины женщины
Всего 100 100  100 100 100 100
Работники умственного
труда
20,8 15,5  28,5 11,2 9,6 13,4
Работники физического
труда 7
9,2 84,5 71,5 88,8 90,4 86,6

К работникам физического труда у немцев относились 90,4 % мужчин и 86,6 % женщин, у жителей Хакасии – 84,5 и 71,5 % соответственно. Самую крупную группу немцев составляли работники сельского хозяйства (40,2 %), затем – промышленности (19,4 %).

В сфере услуг и торговли были заняты 8,9 % немцев, трудились рабочими на железнодорожном и автомобильном транспорте 8,5 %, в строительстве – 5,7 %. Большую группу представляли низкоквалифицированные рабочие – кладовщики, фасовщики, весовщики, разнорабочие, 6,1 %.

Доля занятых умственным трудом среди немцев была значительно ниже среднего уровня. Так, среди жителей Хакасии лица умственного труда составляли 28,5 % у женщин и 15,5 % у мужчин, а у немцев – 13,4 и 9,6 % соответственно. В этом проявилась их явная профессиональная дискриминация, поскольку старшие и средние поколения, получившие образование до депортации, имели намного более высокий его уровень, чем русские и другие этносы [5. Л. 794–809].

По социально-профессиональному составу категория занятых умственным трудом немцев была неоднородной и тоже несла на себе след дискриминации. Они не допускались в круг управленцев. Лишь 8 немцев являлись руководителями предприятий Хакасии. Самую большую группу лиц умственного труда составляли работники планирования и учета – 2,8 %, чуть меньше было инженерно-технических работников – 2,1 %. Незначительный удельный вес приходился на сельскохозяйственных специалистов – 0,4 %. Среди непроизводственной интеллигенции больше всех специалистов составляли работники народного образования – 1,7 %. Значительно меньше было медицинского персонала – 0,7 %, культурно-просветительской и художественной интеллигенции – лишь 0,3 %.

Большинство немцев занимались ручным или слабо механизированным трудом. Это являлось, с одной стороны, свидетельством их низкого образовательного уровня, а с другой, подтверждало факты их трудоустройства без учета образования и квалификации. Немцев не отмечали мерами поощрения и не заносили на доски почета. Документы свидетельствуют, что не только в войну, но и после нее широко практиковалось их принудительное переселение из одного места в другое по просьбе предприятий и колхозов [2. Л. 59].

Отношение властей к немцам менялось медленно. Даже после нескольких лет работы немногие из них могли рассчитывать на продвижение по службе. Лишь в середине 1950-х гг., с началом процесса реабилитации и появлением новой тенденции по закреплению на местах бывших спецпоселенцев, немцы получили возможность карьерного роста и стали активнее привлекаться к общественной работе.

В годы войны на севере края, где кадровый вопрос всегда стоял особенно остро, были созданы рыболовецкие хозяйства, укомплектованные рабочей силой за счет спецпоселенцев. Они продолжали работать и в послевоенный период. Ликвидация режима спецпоселения и отмена ограничений в правовом положении немцев, в том числе восстановление ограниченного права выбора места жительства, привели к массовому оттоку немецкого населения. В 1956 г. из рыболовецких колхозов выбыло 82 трудоспособных колхозника, в 1957 г. – 78. В результате за 2 года сократилось количество выловленной рыбы: с 5 до 3 тыс. ц. Убыль трудоспособного немецкого населения обострила проблему выживаемости рыболовецких колхозов, власти были вынуждены их объединять.

Вопрос о сохранении на севере края снятых со спецучета немцев в качестве рабочей силы стал заботой партийных органов. Дефицит рабочих рук ставил под угрозу срыва выполнение государственного плана. Это вынуждало местные власти серьезно обратить внимание на материально-бытовые условия жизни немецкого населения. Был подготовлен целый пакет предложений, реализовать которые полностью не удалось. Поэтому положение немцев коренным образом не изменилось. Отток их продолжался [3. Л. 61–63].

Общее представление о жилищно-бытовых условиях спецпоселенцев в войну и после нее можно составить, основываясь на информации, поступавшей из городов и районов в крайком КПСС, а также на данных похозяйственных книг сельских советов. Материальное положение немцев в результате депортации оказалось подорвано, а восстановительный период затянулся на десятилетие. Первоочередной проблемой обустройства являлся недостаток жилья, о чем свидетельствуют отчеты местных властей. Нередки были случаи, когда на протяжении многих лет спецпоселенцы жили в неотапливаемых бараках по несколько семей [2. Л. 8].

Особенно остро для всей страны стоял продовольственный вопрос, но у немцев, лишенных средств к существованию, он был еще острее. Источником жизни для них становились личные подсобные хозяйства. По данным похозяйственных книг Хомутовского сельского совета Ирбейского района, ЛПХ семьи немцев-спецпоселенцев состояло только из приусадебного участка, на котором возделывали  картофель и овощи. Размеры посевов регламентировались для всех колхозников, ограничивались наличием свободного времени на их обработку и в среднем составляли 15–20 сотых гектара. Сведения о наличии скота у немцев отсутствуют, у остальных сельчан они тоже встречаются крайне редко. Пчеловоды среди немцев не были отмечены. Содержание пасеки предполагало значительные траты на приобретение ульев, оборудования, что для немцев в те годы было недоступно [4. Л. 64–72].

Экономическое положение деревни стало меняться в 1950-х гг., а вместе с этим рос материальный достаток ее жителей. На личном подворье немцев появились коровы и свиньи, а чуть позже – овцы и птица. Но из-за особенностей налогообложения и в целом государственной политики сельчане не заводили больше одной коровы и одной свиньи. Приусадебное хозяйство являлось неотъемлемой частью деревенского уклада, образа жизни и основным источником пропитания людей.

Самым главным признаком улучшения материального положения стало строительство жилых домов, в том числе за счет ссуд. По информации, поступившей из Ужурского района в 1952 г., 60 семей немцев проживали в собственных домах, 75 – имели в личном пользовании скот [2. Л. 82]. К середине 1950-х гг. разрыв в имущественном положении между немцами и представителями других национальностей был практически преодолен.

Вопрос об оценке эффективности труда немцев в хозяйственном освоении Красноярского края является весьма спорным. В качественном отношении немцы внесли немалый вклад в послевоенное восстановление народного хозяйства, особенно в условиях огромных людских потерь, в том числе в решение продовольственной проблемы и развитие рыбной промышленности. В количественном же плане немцы могли удовлетворить потребности экономики в трудовых ресурсах лишь частично, поскольку удельный вес их в населении края составлял всего 2,6 %.

Разрушительные последствия репрессивной политики оказались запечатлены в судьбах нескольких поколений немцев. Данные о жизни в крае в послевоенный период свидетельствуют, что их профессиональный состав и образовательный уровень были деформированы, а восстановительный процесс растянулся на долгие годы. Оценить моральный ущерб количественно не представляется возможным.

Источники и литература

1. Всесоюзная перепись населения 1959 г. Распределение населения РСФСР и ее регионов по возрасту и уровню образования. – Демоскоп Weekly. – № 581–582. – 2014. [Электронный ресурс]. URL: HTTPS://demoscope.ru/week-ly/ssp/rus_edu_59.php?reg=72.2. КГКУ «ГАКК» (Государственный архив Красноярского края). Ф. П-26. Оп. 25. Д. 12.
3. ГАКК. Ф. П-26. Оп. 31. Д. 5.
4. МКУ «Муниципальный архив Ирбейского района». Ф. Р-48. Оп. 3. Д. 15.
5. Славина Л. Н. Трудовая деятельность и социально-экономическая структура немцев Хакасии (по итогам переписи населения 1959 г.) // Начальный период Великой Отечественной войны и депортация российских немцев: взгляды и оценки через 70 лет. Матер. 3-й межд. науч.-практ. конф. – М.: МСНК-пресс, 2011.
6. ФКУ «РГАЭ» (Российский государственный архив экономики). Ф. 1562. Оп. 336. Д. 2991.
7. РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 336. Д. 2935.
8. РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 336. Д. 3019.

Сибирь и сибиряки в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.
Материалы Сибирского исторического форума. Красноярск, 2–3 декабря 2015 г. –
Красноярск: Резонанс, 2015. – 304 с.