Борисенко Екатерина. Жизнь и деятельность заключённых Норильлага

Дипломная работа, 2011 г., Историко-философский факультет СФУ

СОДЕРЖАНИЕ

Введение
1 Организация и функционирование Норильского исправительно-трудового лагеря (НИТЛ)
   1.1 Этапы становления Норильлага
   1.2 Отбор и уровень смертности контингента (1935-1950гг.)
   1.3 Условия содержания заключенных
2 Трудовая деятельность узников НИТЛ
   2.1 Общие работы
   2.2 Труд инженерно-технических работников
   2.3 Использование женского и детского труда в производстве Норильского комбината
3 Особенности социальной жизни Норильлага
   3.1 Медицинское обслуживание в Норильском лагере
   3.2 Норильское восстание: мятеж душ
Заключение
Список использованных источников и литературы
Приложение А
Приложение Б
Приложение В
Приложение Г

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы. Среди задач, стоящих перед отечественной исторической наукой на современном этапе, одной из важнейших является переосмысление пути, пройденного нашей страной за годы советской власти. История политических репрессий является одним из таких направлений. Подразделения ГУЛАГа имелись практически во всех регионах Советского Союза, «втягивая» в механизм репрессивной машины сотни тысяч людских судеб. История Норильлага особо интересна для нас тем, что происходила в нашем крае. В истории Норильского исправительно-трудового лагеря до сих пор существуют белые пятна.

В память тех, кто погиб в Норильлаге, чтобы другие поколения не допустили повторения подобных событий, мы должны знать, какая цена уплачена за строительство Норильского комбината.

Степень изученности темы. Процесс изучения истории репрессивной системы можно разделить на несколько этапов. Первый – с 1956г. до начала 1990-х. Особенностью этого периода является то, что работ по изучению репрессий до 1956г., а именно до XX съезда, практически не было. Отдельные аспекты реализации репрессивной политики в СССР в советской историографии могли быть затронуты лишь фрагментарно, например, политика «ликвидации кулачества как класса» в рамках темы «сплошной коллективизации в СССР». К тому же данные работы были жестко ограничены идеологией и не представляли интереса как источник по изучению репрессий.

После доклада Н.С. Хрущева о развенчании «культа личности» И.В. Сталина, в СССР начинается так называемый период «оттепели», появляются первые статьи о репрессиях. Разоблачение Сталина достигло апогея к XXII съезду партии в 1961г. Затем, после отставки Хрущева в 1964г., при консервативном курсе Л.И. Брежнева, началось падение интереса к проблеме.

Первым тему политических репрессий в своих работах поднял А.И. Солженицын. В 1962г. вышло в свет его произведение «Один день Ивана Денисовича»[1], в 1974г. в Париже был опубликован «Архипелаг ГУЛАГ»[2]. В настоящее время общественное мнение в России пришло к выводу, что работы А.И. Солженицына нельзя рассматривать как достоверный научный труд, отражающий реалии жизни в период политических репрессий, однако «Архипелаг ГУЛАГ» можно назвать крупнейшим историко-литературным произведением ХХ века.

При изучении репрессий в Сибири принято выделять различные школы в зависимости от территориальной принадлежности. Так, можно говорить о «новосибирской», «томской», «иркутской», «омской» и «кемеровской» школах.

Особенностью сибирской историографии этого периода по проблеме репрессий является то, что она затрагивает в большинстве своем темы, связанные с насильственной коллективизацией и взаимоотношениями между региональной администрацией и центральным правлением. Причина акцентирования внимания именно на этих вопросах заключается, по мнению С.А. Кропачева[3], в аграрном характере регионов Сибири.

Изучение репрессий новосибирскими историками Н.Я. Гущиным и В.А. Ильиных[4] началось с рассмотрения процесса раскулачивания в Сибири. Были проанализированы методы, представлены социально-экономические и демографические последствия.

О репрессированных томичах рассказано в книге И.Н. Кузнецова. В ней содержатся пофамильные списки реабилитированных, документы, сведения о работниках НКВД. Работа раскрыла механизм репрессий карательных и партийных органов на территории Западно-Сибирского края.

Первые работы красноярских историков, связанные с репрессивной политикой в крае, появляются только в 1970-первой половине 1980-х гг. В них содержится лишь констатация фактов о политических репрессиях. В «Очерках истории Красноярской краевой организации КПСС» поверхностно упоминается о репрессиях в период «большого террора»[5].

В период «перестройки» в целом оценки репрессий красноярскими исследователями оставались на уровне предыдущих лет. В 1988г. изданы «Очерки истории города Красноярска»[6]. В главе пятой подчеркивается, что «нарушения социалистической законности приняли массовый характер». Если судить по этой книге, то создается впечатление, что репрессии коснулись только партийно-хозяйственных руководителей и верхушки интеллигенции.

Исследований по истории советской лагерной системы, в отличие от работ по другим аспектам репрессивной политики, не так много. Идеологическое воздействие, недоступность источников, строгая тайна, которой были окружены все исправительно-трудовые лагеря, – все это наложило отпечаток на полноту и объективность освещения истории лагерей советского периода. Норильский ИТЛ не рассматривался как самостоятельный объект изучения вплоть до начала 1990-х гг.

Второй период – с начала 1990-х гг. до 2000-х. Курс на демократизацию и гласность позволил поднять вопрос о «деформациях социализма». Исследовательский интерес историков к изучению данного периода стремительно вырос в связи с попытками обнаружить и объяснить эти деформации, попытаться интерпретировать историю политических репрессий в СССР во всей ее сложности и противоречивости.

Проблема сталинских репрессий на научном уровне впервые была освещена в работе Р. Медведева «К суду истории: Генезис и последствия сталинизма»[7], опубликованной первоначально за рубежом в сокращенном переводе, а чуть позже – на русском языке. В 1990г. автор дополнил фактический материал и книга вышла в СССР. Вклад Медведева в историографию проблемы состоит в том, что он впервые среди отечественных историков начал разработку проблемы репрессий 1937-1938гг. Массовые операции, обрушившиеся на основную часть населения, в работе не рассматриваются.

«Архивная революция» начала 1990-х гг. позволила исследователям получить доступ к ранее секретным документам. Политическая обстановка в стране способствовала тому, что в соответствии с Указом Президента Российской Федерации от 23 июня 1992г. с материалов, непосредственно связанных с политическими репрессиями, были сняты ограничительные грифы. Открытие фондов архивов привело к публикации, прежде всего, сборников документов, позволивших историкам издать труды, в которых репрессивная политика советского государства представлялась более детализированной и аргументированной. На смену работам, основанным на мемуарах перебежчиков из СССР, пришли научные исследования, базировавшиеся на архивных источниках.

Среди российских исследователей, обогативших отечественную историографию, следует выделить работы О.В. Хлевнюка. В них представлена концепция массовых репрессий, которая существенным образом отличалась от выводов его предшественников. Прежде всего автор доказал, что репрессии были результатом спланированной Политбюро ЦК ВКП (б) акции в преддверии возможной войны, «генеральной чистки» советского общества[8]. Исследования Хлевнюка базировались на всестороннем изучении архивных материалов и послужили определенным фундаментом для дальнейших исследований проблемы массовых репрессий в СССР. В его работах нашли отражение и некоторые аспекты деятельности органов НКВД.

Одними из первых на данном этапе тему репрессий в Сибири подняли представители «новосибирской школы». В историографии этого периода необходимо выделить монографию старшего научного сотрудника Института истории СО РАН, профессора С.А. Папкова «Сталинский террор в Сибири» и его докторскую диссертацию. В них дан анализ репрессивной политики Советского государства в 1920-1930гг. на территории Сибири[9]. Приведенные С.А. Папковым данные секретного отчета Новосибирского управления НКВД позволяют сделать вывод, что репрессивная кампания на территории Сибири была также интенсивна, как и в целом по стране. Несомненный интерес вызывает материал С.А. Папкова о влиянии высшего руководства страны на процесс политических репрессий на территории сибирских регионов.

Особо стоит отметить деятельность томского ученого В.Н. Уйманова. В период с 1991 по 1999гг. он занимался выпуском цикла книг, состоящего из пяти томов «Боль людская. Памяти томичей, репрессированных в 30-40-е и начале 50-х годов»[10]. Ему же принадлежит работа «Репрессии в Сибири. Как это было»[11].

Были описаны крупные крестьянские мятежи в районах спецпоселений, рассмотрены отдельные репрессивные акции НКВД на промышленных предприятиях Томска и сельских районах и некоторые механизмы осуществления репрессий. Кроме того, он показал способы фабрикации обвинений, процедуру следствия и судопроизводства. В книге имеются некоторые сведения о репрессиях 1930-х гг. в Красноярском крае.

Большую работу по изучению репрессий в своей области провела «омская школа». В первую очередь нужно говорить о книгах В.М. Самосудова «О репрессиях в Омском Прииртышье. Исторические этюды»[12] и «Большой террор в Омском Прииртышье 1937-1938гг.»[13]. В них он подробно рассмотрел проблему использования принудительного труда в построении социализма в омской деревне, дал характеристику процесса раскулачивания в Сибирском крае.

«Кемеровская школа» представлена публикациями о функционировании Сибирского лагеря. Основной является работа А.А. Митя «Численность и состав заключенных Сибирского исправительно-трудового лагеря (1942-1960 гг.)[14]». В ней рассматриваются закономерности и особенности изменения состава заключенных регионального исправительно-трудового лагеря в 1942-1960гг., ставшие прямым следствием реализовывавшейся здесь советским тоталитарным режимом репрессивной политики, а также влияние Сиблага на сформировавшийся образ «безынициативного» поколения людей.

Необходимо проанализировать деятельность «иркутской школы». В.А. Иванов в своей монографии проблемы репрессивной политики рассмотрел новаторски, и в этом его несомненный вклад в изучение  проблемы репрессий. Он одним из первых дал определение понятию «массовые репрессии», показал их сущность и отличие от карательной политики предшествующего периода[15].

Переломными в изучении темы массовых репрессий в Красноярском крае становятся 1990-1991гг. В свет начинают выходить коллективные работы по истории Красноярского края, носившие скорее обобщающий характер, и не затрагивавшие проблемы репрессий достаточно глубоко.

В коллективной работе под руководством профессора Н.И. Дроздова «Красноярье: пять веков истории»[16] отмечается, что «молох политических репрессий» стал средством разрядки социальной напряженности. Приводятся факты о репрессиях в отношении хозяйственных руководителей, партийной номенклатуры, красноярской интеллигенции. В работе сделан обоснованный вывод об экономической роли репрессий и указано, что система ГУЛАГа являлась не «фабрикой смерти», а средством обеспечения рабочей силой промышленных строек», отмечается роль контингента Краслага, Норильлага, Енисейлага в промышленном строительстве на территории края.

Особую группу представляют труды людей, работающих под эгидой Красноярского Просветительского Общества «Мемориал». В 1993-1996гг. появляются научные работы А.А. Бабия – председателя КО Мемориал, заместителя председателя В.Г. Сиротинина и А.Б. Макаровой, независимого исследователя, сотрудничающего с Мемориалом. В своей статье «Тоталитаризм»[17] (главы из хрестоматии по истории Красноярского края) А.А. Бабий объясняет, что нельзя сводить понимание этого слова лишь только к расстрелам и лагерям, хотя последние являлись экономической основой социалистической экономики. Красноярский край автор представляет как лагерный регион, не только потому, что на его территории находились такие исправительные учреждения как Норильлаг, Краслаг, «503 стройка», но и потому, что практически все крупные промышленные объекты построены силами заключенных.

Особо следует остановиться на работах В.Г. Сиротинина[18], ранние статьи которого были посвящены психологическим изменениям людей, живущих в период массовых репрессий. В своей статье «Православные священники. Год 1937»[19] автор приводит количественный состав репрессированных священнослужителей. Так, мы узнаем, что только по трем процессам над православными священниками в Красноярском крае, по обвинению в контрреволюционной деятельности и антисоветской пропаганде было арестовано 74 человека, приговорено к расстрелу – 63. В своей работе он использовал данные протоколов «троек», взятых в РУ ФСБ по Красноярскому краю.

А.Б. Макарова написала несколько работ, посвященных истории Норильского комбината[20], основой которого был Норильский лагерь, а также подробно разобрала тему восстания в Норильлаге[21], произошедшего в мае-августе 1953г. Эта работа очень важна для рассмотрения социального аспекта лагерной жизни, в ней четко прослеживается процесс нарастания недовольства среди заключенных, которое вылилось в восстание.

На мой взгляд, это самый существенный период в изучении репрессивной политики, не только по количеству работ, но и по их качеству. Прослеживается определенная эволюция – отход от статей публицистического характера, подверженных субъективному фактору, и переход к серьезным научным работам, изучающим отдельные направления репрессий. Доступ к архивам позволил значительно обогатить историографическую базу объективными и конкретными исследованиями по данной теме.

Третий период – с начала 2000-х гг. до настоящего времени. Он характеризуется увеличением количества работ освещающих проблемы репрессий, поскольку в обществе идет переосмысление своего прошлого, пересмотр мнения относительно правомерности репрессий. Кроме того, продолжают рассматриваться отдельные направления репрессий.

Еще одним направлением в отечественной историографии по проблеме репрессий 1930-х гг. является рассмотрение публикаций о масштабах и жертвах террора. В начале 2000-х гг. вышло несколько серьезных трудов по демографической истории России первой половины XX в.: 1-й том коллективной работы «Население России в XX веке»[22], монографии В.Б. Жиромской[23] и В.А. Исупова[24]. Впервые в отечественной историографии были названы истинные масштабы массовых политических репрессий середины 1930-х гг.

Публикациями 2000-2005гг. была поставлена точка в многолетней дискуссии о количестве репрессированных, осужденных и расстрелянных по политическим мотивам, заключенных в ИТЛ, ИТК и тюрьмах в годы репрессий. Период, когда исследователи, публицисты, а зачастую и псевдоученые жонглировали цифрами, многократно преувеличивая масштабы потерь в 1930-е гг., закончился. Сейчас принято считать, что в результате карательной политики Советского государства страна потеряла более 1 млн. человек погибшими.

В сибирской историографии прослеживается та же тенденция изучения отдельных направлений. В 2001г. была опубликована статья новосибирского историка С.А. Красильникова, посвященная изучению феномена спецпереселенцев 1930-х гг. в новейшей исторической литературе[25].

Ученый призвал обратить внимание современных исследователей на проведение микроисследований, которые помогут вскрыть механизмы реального поведения в экстремальных условиях обеих сторон – местной власти и крестьянства, когда сопротивление и протест последнего существенно корректировал процессы реализации принимаемых властных решений[26].

В 2000-х гг. повышается интерес к репрессиям у представителей «иркутской школы». Озерный ИТЛ (1948-1963гг.), являясь одним из крупнейших советских пенитенциарных учреждений, находившихся на территории Приангарья, слыл своей суровостью среди особлагов сталинской эпохи и был известным лагерем хрущевского периода. Однако история Озерлага, как впрочем, и других исправительных учреждений региона, практически не исследована. Благодаря работам О.В. Афанасова и А.Г. Миронова[27] ситуация с изучением Озерлага значительно улучшилась. Оба историка рассмотрели историю лагеря, показали основные особенности его устройства, механизмы деятельности.

Красноярская историография начала 2000-х гг. отмечена появлением большого количества научных работ, в это время начинают свою деятельность историки, серьезно занимающиеся проблемами репрессий в регионе.
В исследованиях историка А.С. Ильина, выпустившего в 2000г. монографию «Каинова печать» отмечается, что террор 1930-х гг. осуществлялся в специфических условиях Красноярского края. Особенность заключается, по мнению автора, в патриархальных устоях жизни сибиряков. В серии работ рассмотрен процесс репрессий руководящих кадров в Красноярском крае в период «большого террора». Работы этого исследователя раскрывают все аспекты репрессий, связанные с краевой партийной номенклатурой[28].

В 2008г. историк Хакасского научно-исследовательского института языка, литературы и истории А.А. Макаров опубликовал книгу, которая претендует на роль первого монографического издания, охватывающего основные направления репрессивной политики в Красноярском крае [29]. Автором описан процесс ее формирования и развития в контексте укрепления репрессивной системы в условиях Советского государства, представлена структура населения Красноярского края до начала репрессий, динамика и масштаб репрессий. Также дан подробный анализ социальной и политической направленности репрессий, формы их проявлений и масштабы. В целом работа представляет собой наиболее полный труд о репрессиях в Красноярском крае, в ней особенно удачно прописан социальный аспект, представлен общий механизм репрессивной политики в нашем регионе.

По интересующей нас теме современная историография представлена работами Л.С. Труса, С. Эртца, Л.И. Бородкина, и С. Эртца «Структура и стимулирование принудительного труда в ГУЛАГе: Норильлаг, конец 30х - начало 50х гг.»[30]. Последняя работа представляет интерес для нашего исследования, поскольку в ней подробно изучены категории работников, участвующих в производственной деятельности комбината.
Историк И.Н. Трофименко, опираясь на документы отдела специальных фондов архива УВД Красноярского края, в сборнике материалов краеведческих чтений за 1998г. поэтапно излагает процесс формирования аппарата управления Норильлага и Комбината, рассматривает и анализирует проблему организации структуры управления лагерно-производственным комплексом, выделяет сходства и особенности систем управления лагерями.

В работе «Норильский исправительно-трудовой лагерь: отбор контингента и уровень смертности заключенных (1935-1950 гг.)» И.Н. Трофименко достаточно подробно выстроил процесс этапирования контингентов и проанализировал причины смертности заключенных на различных этапах функционирования лагеря.

Отдельного внимания заслуживают работы кандидата исторических наук, ведущего специалиста Государственного архива Красноярского края А.П. Дворецкой[31]. Исследования посвящены проблемам функционирования Норильлага в период Великой Отечественной войны. Особую ценность представляет анализ документов, хранящихся в фонде «Политический отдел Норильского исправительно-трудового лагеря МВД СССР» (Ф.П-4620) Государственного архива Красноярского края, не использовавшийся ранее.

При изучении жизни и творчества деятелей культуры, искусства, науки, отбывающих заключение в Норильлаге может помочь работа А.А. Львова «Норильские судьбы: 1815-1995 гг.»(1995г., 1998г.). Она посвящена изучению вопросов истории Норильска и освоения норильских месторождений, рассмотрению биографий и творчества бывших заключенных и др. В ней автор поднимает вопрос о роли интеллигенции в освоении региона и связанной с ним жизни заключенных, рассматривается проблема творческой деятельности в условиях заключения. В его публикациях в качестве первоисточников используются беседы с очевидцами, документы архивов, мемуары бывших заключенных.

Итак, третий период историографии является качественным продолжением второго. Публикуется большое количество работ мемуарного и исследовательского характеров. Многие работы заслуживают особого внимания, так как представляют объективную картину по изучению репрессий. Но существует проблема определения истинности: в огромном количестве изданий сложно разобраться, что является искажением действительности, а что правдой. Отсюда формируется глобальная общественная проблема – рост количества граждан, утверждающих, что репрессии были оправданными.

Эволюцию отечественной историографической мысли характеризует большая заинтересованность в проблеме политических репрессий со стороны государства, общества и историков. Огромная работа по исследованию была проведена, но еще большую часть предстоит сделать и предпосылки для этого имеются.
Остаются проблемы и в историографии о Норильском ИТЛ, поскольку она представлена в основном публикациями в сборниках научных конференций[32] и публицистической литературой[33]. Анализ опубликованных работ позволяет нам сделать вывод, что нет комплексного, обобщающего труда, в центре внимания которого находился бы анализ социальной сферы Норильлага.

Цель работы – дать комплексное представление о социальном аспекте функционирования лагеря. Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

• проанализировать организацию работы, функционирование и эволюцию НИТЛ как подразделения ГУЛАГа;
• рассмотреть процесс отбора и доставки контингента;
• определить специфику условий содержания и труда заключенных;
• дать характеристику особенностей социальной жизни Норильлага

Объектом исследования является Норильский лагерь в период его функционирования, предметом выступают жизнь и деятельность заключенных Норильлага.

Хронологические рамки определены периодом существования лагеря – от его организации 25 июля 1935г. до ликвидации 22 августа 1956г.

Территориальные рамки. Норильлаг изначально дислоцировался в пос. Норильск Красноярского края. Ко 2-ой половине 1940-1950-х гг. Норильский ИТЛ занимал площадь на протяжении 3500км от Минусинска до Карского моря. На этой территории были размещены лагерные подразделения. По состоянию на апрель 1948г. Норильлаг объединял 10 лагерных отделений с рядом лагпунктов (8 в Норильске, 1 в Красноярске, 1 в Дудинке) и 18 отдельных лагерных пунктов (13 в Норильске, по одному в Красноярске, Игарке, п. Каеркан, сс. Шушенском и Атаманово). Последние обеспечивали Норильлаг сельскохозяйственной продукцией. К 1950-м гг. в южных районах Красноярского края был сформирован ряд подразделений, считавшихся Красноярским портом Норильлага: восьмое лаготделение (Красноярск), и двадцать пятое (совхоз «Таежный», в 100км от Красноярска), Шушенское (2 лагерных пункта), Маклаковское (600км севернее Красноярска), Подтесовский ОЛП (650км севернее Красноярска). На июль 1955г. в Норильлаге насчиталось 14 лагерных отделений, объединивших 29 лагерных пунктов.

Теоретико-методологические основания работы базируются на принципах историзма и объективности. Объективность требует всестороннего учета всех имеющихся факторов при изучении любого объекта.

Принцип историзма ориентирует исследователя на всестороннее изучение проходивших процессов, на учет особенностей и закономерностей прошлого, специфики исторического этапа развития общества.

В исследовании используется материалистический подход к истории репрессий. Норильский исправительно-трудовой лагерь рассматривается как социально-экономический институт в системе внутригосударственных отношений.

В основу методологии исследования положены разработки школы «Анналов». Один из основателей школы – Люсьен Февр, посвятил своё творчество «боям за историю», за новую историческую науку – науку о человеке, его ментальности, особенностях его мировосприятия, о стереотипах мышления, чувствах. Быт, взаимоотношения различных категорий заключенных, гендерные отношения, проявления социокультурной деятельности являются предметом изучения данного направления в методологии.

Решая задачи работы, автор опирался как на общенаучные, так и конкретно исторические методы исследования. Из общенаучных применялся системный подход, позволяющий рассматривать отдельные элементы во взаимосвязи и взаимодействии.

Использовались общенаучные методы: диалектический и логический. Базовыми для данного исследования стали исторические методы, – историко-сравнительный и проблемно-хронологический. Первый используется для сравнения как разновременных явлений в пределах ИТЛ, так и одновременных процессов и явлений в других учреждениях ГУЛАГа (например, нормы питания). Применение проблемно-хронологического метода в группировке, анализе и использовании информационного материала предопределило построение исторической гипотезы по теме исследования на основании выстраивания проблематики в хронологическом порядке с 1935 по 1956гг.

Источниковая база. Для решения поставленных задач был использован широкий круг источников, который можно разделить на следующие основные группы: опубликованные и неопубликованные документы.

К первой группе относятся документы, которые можно разделить на следующие категории:

• законодательные и нормативно-правовые акты государственных органов власти и управления СССР, составляющие правовую основу советского государства, отражающие решения партийно-государственного руководства страны, регулирующие направления экономической деятельности. К этой категории относятся Приказы НКВД, Справки, Докладные записки, Спецсообщения, Указания НКВД и прочие документы, контролирующие выполнение решений руководства в ведомстве НКВД, ГУЛГСМП;
• нормативные документы ГУЛАГ, которые следили за непосредственным исполнением распоряжений в исправительно-трудовых учреждениях: это внутриведомственные Докладные записки начальников отделов ГУЛАГ, Указания начальника ГУЛАГ, Спецсообщения начальников отделов ГУЛАГ, Директивы ГУЛАГ[34];
• публикации делопроизводственных документов Норильского ИТЛ, подготовленные обществом Мемориал[35]: справки о состоянии ИТЛ в разные периоды, справки о структуре управления НИТЛ, о бытовом обеспечении, о контингентах, указания Начальника комбината и лагеря, жалобы, приказы об административных взысканиях и поощрениях, Инструкция для медицинского отбора заключенных и прочее.

Использование этих документов позволило раскрыть механизм осуществления репрессивной политики на нормативном уровне и выявить некоторые закономерности, например, зависимость эволюции НИТЛ от политических и экономических процессов в государстве

Отдельную группу составляют историко-публицистические произведения, носящие документально-художественный характер, а также мемуары бывших заключенных. Можно выделить «Пир бессмертных»[36] Д. Быстролетова, В.А. Макогон «Норильлаг»[37], мемуары С.В. Рацевича «Глазами журналиста и актера»[38].
Периодическая печать содержит воспоминания бывших заключенных, которые публиковались в газетах «Красноярский рабочий» [39], «Вечерний Красноярск»[40], «Заполярная правда» [41], в журналах «Знамя»[42], «Енисей»[43], «Вестник Красноярского крайкома КПСС»[44] и других.

Это очень важный комплекс источников, поскольку он позволяет выявить те особенности функционирования Норильлага, которые невозможно найти в нормативных документах. Они содержат субъективное отражение пережитого в годы заключения и характеризуют социальную жизнь лагеря.

Ко второй группе следует отнести документы, хранящиеся в архиве Красноярского общества «Мемориал»:

• личные карточки заключенных, в которых содержится стандартная информация о статье и сроках осуждения, месте отбывания наказания и другое (См. Приложение А);
• реабилитационные документы, к которым относятся анкеты, сообщения и свидетельства, письма с обращениями о реабилитации, справки, свидетельства о смерти, а также письма бывших заключенных и их детей;
• неопубликованные воспоминания о периоде пребывания в заключении.

Эти источники содержат частный материал, и он позволяет расширить спектр рассматриваемых вопросов, дополняет и иллюстрирует рассматриваемые процессы.

Научная новизна. Представленная работа является первым обобщающим исследованием, раскрывающим социальный аспект истории Норильского лагеря, в котором на основе привлечения опубликованных и архивных документов рассматривается одна из важнейших сфер деятельности НИТЛ. Впервые был рассмотрен такой специфический элемент как медицина в Норильском лагере. Исследование позволяет определить роль заключённых в промышленном развитии региона, рассмотреть условия содержания узников в лагерях ГУЛАГа.

Данная работа содержит неопубликованные материалы из архива КО «Мемориал», не использовавшиеся ранее в научных исследованиях.

Практическая значимость. Материалы и основные положения могут быть использованы для дальнейшего исследования истории ГУЛАГа в Красноярском крае, в преподавательской деятельности – при составлении учебных и методических пособий, подготовке лекций, спецкурсов по отечественной истории, истории советской репрессивной политики и пенитенциарной системы СССР.

1 ОРГАНИЗАЦИЯ И ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ НОРИЛЬСКОГО ИСПРАВИТЕЛЬНО-ТРУДОВОГО ЛАГЕРЯ (НИТЛ)

1.1 Этапы становления Норильлага

В результате геологических исследований Таймыра были открыты крупные каменноугольные и медно-никелевые месторождения. В 1935г. на заседании Политбюро было решено начать строительство никелевого комбината. Идея создания была предложена И.В. Сталиным и его помощниками – Г.К. Орджоникидзе и Л.М. Кагановичем. Программа реализации кремлевского плана освоения ресурсов Таймыра руками заключенных получила свое детальное выражение в постановлении СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 20 марта и постановлении СНК СССР от 23 июня 1935г. «О строительстве Норильского никелевого комбината»[45]. Во исполнение этого постановления Народным комиссаром внутренних дел Н. Ягодой было указано организовать исправительно-трудовой лагерь, возложив на таковой а) строительство никелевого комбината; б) освоение района расположения комбината и его предприятия». В документах определялись объемы предстоящего строительства – 10000 тонн никеля в год, конкретные сроки пуска основных объектов – в 1938г., устанавливался круг ведомственных исполнителей – Норильский исправительно-трудовой лагерь подчинить непосредственно начальнику ГУЛАГа тов. Бергману, начальником Норильского строительства и лагеря назначить В.З. Матвеева[46].

Собственная история Норильлага неразрывно связана с историей комбината и всего Норильского района. Как раз руками заключенных были построены  эти объекты. Условно её можно разделить на три основных периода: 1) 1935-1938гг.;2) 1939-1941гг.;3) 1942-1956гг.

Главной особенностью начального периода является организация лагеря, создание портовых и складских баз по переработке поступающих грузов, а также развертывание работ на строительстве железнодорожных веток Норильск-Дудинка и Норильск-Валек. Первая партия заключенных численностью немногим более 1000 человек была доставлена в Норильлаг в ходе июльской навигации 1935г. В последующие годы число рабочих-заключенных непрерывно возрастало (См. Таблицу 1):

Таблица 1 – Численность заключенных в годы становления Норильскстроя

(1 Папков, С. А. Норильлаг: первое десятилетие [Электронный ресурс]. / С. А. Папков. – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/Articles/Golgofa/03.htm/ . – Загл. с экрана.).

До начала широкомасштабного освоения региона труд заключенных использовался, в основном, на погрузочно-разгрузочных работах. В 1935-1937гг. это было основное занятие для большинства арестантов. Менее значительным видом труда являлось строительство вспомогательных сооружений, жилья, порта, причалов. В связи с этим и смертность в лагере была сравнительно невысокой – около 1%, что на 3-5% было ниже, чем в среднем по всем лагерям НКВД: в 1937г. здесь умерло 75 заключенных, в 1938 – 93. С переходом к полномасштабному строительству комбината основной вид принудительного труда резко изменился: большая часть заключенных начала эксплуатироваться на самых тяжелых и трудоемких процессах производства – в угольных шахтах, рудниках, дорожном строительстве. Возрастание объемов земляных и подземных работ приводило к увеличению лагерной смертности (в 1939г. умершими числилось уже 402 заключенных).

В 1939г. в истории Норильского строительства началась новая страница. Это связано с постановлением ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 7 апреля 1939г. «О форсировании строительства Норильского комбината», согласно которому проектная мощность комбината была увеличена в 4 раза. В эксплуатацию были введены крупные угольные шахты и рудники, малый коксовый завод, начато строительство обогатительной фабрики.
Начало третьего этапа формирования и развития Норильлага как составной части общего комплекса Норильского горнопромышленного района относится к периоду Великой Отечественной войны. В условиях военного времени положение заключенных кардинально изменилось. Прежде всего, ужесточился режим содержания и резко сократились нормы обеспечения одеждой и питанием[47]. В связи с переводом в Норильск дополнительных этапов заключенных из других лагерей существенно выросла скученность в лагерных зонах, поднялся уровень заболеваемости и смертности, участились случаи побегов[48]. Эти проблемы приобрели характер катастрофы. Так, основной тенденцией в развитии Норильлага в годы войны стало беспрецедентное ухудшение условий материально-бытового положения его узников при общем увеличении их количества. Важно учесть, что в данный период произошло существенное увеличение объемов лагерного производства. Норильлаг оказался практически единственным лагерем в СССР, где численность заключенных и объемы производства не сокращались, а, наоборот, увеличивались. Огромный разрыв между нормами обеспечения заключенных и нормами их эксплуатации составлял главную особенность лагерного существования в военную эпоху.

В послевоенное время экономика государства была нацелена на восстановление, поэтому говорить об ослаблении требований не приходится. Страна наращивала мощь, увеличивала количество заводов, металлургических комплексов. Все это продолжало отражаться на заключенных. Нормы пайков были снова увеличены, но тяжелые работы в экстремальных условиях продолжались. Согласно данным из Докладной записки о состоянии Норильского Исправительно-трудового лагеря МВД СССР за 1946г.: «в 1946 году Комбинат дал продукции больше по сравнении с 1945 годом: никеля на 128%, меди на 121%, кобальта в 14 раз, драгоценных металлов на 106%, угля на 117%. Количество заключенных и каторжников в 1946 году по сравнению с 1945 годом увеличилось на 6139 человек»[49].

Так было вплоть до 1953г. После смерти И.В. Сталина и восстания, жизнь в Норильлаге изменилась. Уменьшилось число рабочих часов, быт стал более сносным. В 1956 г. лагерь был ликвидирован.

Подводя итоги, можно констатировать, что Норильский ИТЛ с момента его создания являлся источником рабочей силы для одного из крупнейших объектов металлургической промышленности в государстве. Жизнь лагеря определялась конкретной политической ситуацией, задачами управления и экономики.

1.2 Отбор и уровень смертности контингента (1935-1950гг.)

На начальном этапе 1935-1939гг. в связи с массовым притоком рабочей силы (1250 человек в 1935г. и 8260 в 1936г.)[50] в лице заключенных остро обозначился вопрос о соответствии прибывающего контингента требованиям региона. Основное из них – наличие среди этапируемых максимально полноценной рабочей силы, способной адаптироваться к условиям Заполярья, которые нельзя было игнорировать: резкое изменчивое давление на небольших отрезках времени, огромной скорости ветра с пургой, низкие температуры, высокая влажность воздуха летней тундры, сырость почвы, наличие вечной мерзлоты, долгая полярная ночь. На совещании управления строительства и лагеря 20 марта 1937г. было зафиксировано, что «строительство работает в совершенно исключительных анормальных условиях»[51]. Зачастую на месте прибытия не производилось разделения заключенных на группы трудоспособности, что затрудняло их трудоиспользование и снижало эффективность производственного процесса.

До начала 1940-х гг. часты случаи возврата зарезервированных этапов из-за несоответствия требованиям Заполярья. Основанием чаще всего служили медико-санитарные противопоказания. Управление Норильского ИТЛ вынуждено было посылать своих представителей в те лагеря, ОИТК и пересыльные тюрьмы, где планировался набор заключенных для Норильлага.

На следующем этапе, начиная с 1940г., для отбора и направления контингента по правилам, изложенным в приказе НКВД СССР от 22 мая 1940г. №0203 была составлена «Инструкция для медицинского отбора и направления заключенных в Норильлаг из ОИТК и лагерей в 1941г.». С учетом особых условий работы на Крайнем Севере вводились положения, запрещавшие использование труда женщин, людей моложе 20 лет и старше 50, имеющих хронические заболевания, которые могли стать препятствием для работы в условиях Заполярья[52].

Условия зачастую не соблюдалось, о чем вспоминает Евфросиния Керсновская. Ее жизнь – это череда этапов по тюрьмам и лагерям, куда она попала по статье 58. Благодаря своему характеру женщина смогла пройти все испытания и не озлобиться, а литературный талант позволил следующим поколениям составить целостную картину жизни репрессированного человека[53]. Она приводит рассказ о том, как вместе с ней на барже перевозили пожилого профессора Федоровского; женщины в Норильском лагере появляются с первых дней его существования и их численность постоянно росла. Известно, что в 1939г. при общей численности заключенных 13824 человека, женщин было 235, а самое большое количество содержалось в 1951г. – 9353[54].

Регулярные перевозки заключенных должны были осуществляться на переоборудованных баржах – с дополнительными уборными, кухнями, кипятильнями, амбулаторией и двухъярусными нарами. В пути перевозимый контингент должен обеспечиваться кипятком и горячим питанием. Но есть свидетельство С.Г. Головко, которое рассказывает совсем о другом: «До Сибири заключенных везли на поезде, который предназначался для перевозки скота, поэтому в вагонах, в которые загружали по 60-70 человек не было ни полок, ни нар. Ребята, которые поздоровее, занимали себе место в середине вагона – там, где теплее. А слабаки спали у дверей, закрывая телами щели на улицу. Ежедневно от холода умирало по 2 человека» – это о специально оборудованных вагонах и необходимых условиях. А вот факты о горячей еде и кипятке: «В сутки нам выдавали 400 граммов хлеба и одну селедку. Вода была не положена. Спасались так: дули на крепежные болты, пар тут же замерзал и этот лед мы сосали»[55].

Подавляющая часть заключенных этапировалась по реке Енисей (г.Красноярск – порт Дудинка). Долгий путь в трюмных помещениях, скученность (до 250 человек), антисанитария, скудный рацион питания, главенство на этапах «уголовно-бандитствующего элемента и рецидива» – усугубляли положение контингента. Имеющиеся факты свидетельствуют, что зачастую указанные выше правила и инструкции нарушались (к примеру, этап прибывших 13 июня 1946 года из Иркутской пересыльной тюрьмы на 56% оказался негоден, доставленные 16 июля на 100% не соответствовали предъявляемым требованиям)[56]. Причины – постоянная нехватка рабочей силы при форсированном строительстве, стремление выполнить в срок поставленные задачи при максимально интенсивном трудоиспользовании имеющегося контингента заключенных. Это резко снижало физическое состояние заключенных и увеличивало производственный травматизм с летальным исходом.

С отбором, перевозкой и приемом осужденных напрямую связан уровень смертности. Сбором данных о смертности в местах лишения свободы занимались две независимые друг от друга структуры: санитарный отдел (САНО) и отдел учета и распределения заключенных (УРО). Ежемесячно поступала отчетность о количестве заболевших и умерших, числе потерянных рабочих человеко-дней, наличии эпидемических заболеваний, а также об основных причинах смертности. Причем САНО указывал только те случаи, в которых люди умирали по болезни, а УРО также и те, когда человека убивали за попытку бегства и так далее. Поэтому в сообщениях руководству использовали статистику САНО.

Уровень смертности в местах лишения свободы рассчитывался по разным методикам. До 1943г. число умерших за год соотносилось со среднесписочным составом заключенных. С 1943 по 1952гг. уровень смертности исчислялся как отношение суммы умерших за каждый месяц к сумме осужденных. С этого времени статистика смертности приводилась в процентах (См. Приложение Б).

Для адекватной оценки ситуации необходимо привлечь соответствующие сравнительные данные. Такими могут являться только данные по смертности заключенных ГУЛАГа в целом или его подсистем[57]. В 1936г. по данным С. Эртца умерло примерно 1,5% заключенных, он же приводит свидетельство начальника санитарно-лечебного отдела Тафиловского, о том, что число умерших составляло 45 человек. Подобная динамика прослеживается до 1941г., количество умерших постепенно возрастает, но не превышает порога в 5% от общей численности.

Проблемы военного времени проявились в Норильлаге в сравнительно умеренной форме. В 1942-1943гг., когда уровень смертности по всем лагерям составил 24,9% и 22,4% , показатель в Норильске был в несколько раз ниже – 4,2% и 7,2%. Эти цифры имеют выраженный экономический аспект. Достаточно низкая смертность заключенных свидетельствует об относительно хорошем их физическом состоянии, в поддержке которого администрация была заинтересована в целях выполнения плановых заданий. Количество умерших в НИТЛ в 1945г. достигает 14,9%, в 1946г. 7,8% и в 1947г. 5,6%.

Как и ранее, сложившееся положение объяснялось прибытием большого количества ослабленных заключенных и использованием заключенных 3-й (льготной) категории труда, а также и со снижением норм выработки на тяжелых работах на открытом воздухе в зимний период. За первый квартал 1951г. из 156 умерших 103 – скончавшиеся от различных болезней.

Что касается причин смерти лагерников, то к ним относятся различные заболевания, иногда принимавшие характер эпидемий. Почти половина всех смертей в НИТЛ в 1938г. следствие следующих заболеваний: острые желудочно-кишечные заболевания – 20,3%, туберкулез – 12,8%, пеллагра (авитаминоз) – 9,2%; истощение – 5,1%; доля смертей от производственного травматизма не превышала 1%. Из воспоминаний врачей ЦБЛ и медицинского персонала следует, что основными болезнями заключенных были переохлаждение, пневмония, дизентерия при сопутствующей алиментарной дистрофии, заворот кишок, цинга, перикардит, эндокардит и другие[58]. В 1940-х гг. повышается количество больных сифилисом. Как отмечают медик Норильской ЦБЛ З.Г. Людвиг и Е.А. Керсновская – основной причиной болезней и слабости был голод, который отнимал последние силы и способность организма бороться с инфекцией. Влияло использование заключенных ослабленных или слабосильных на тяжелых работах при экстремально-климатических условиях; производственный травматизм; применение высшей меры наказания; внутрилагерный бандитизм. Наиболее тяжелым периодом стали годы Великой Отечественной войны. Резко увеличившиеся трудовые нагрузки, сокращение централизованного снабжения и как следствие – уменьшение продовольственного пайка, массовые переброски заключенных приводят к гигантскому росту смертности.

К середине 1940-х годов укрепление санитарной службы изменило общую картину смертности. Были выделены основные задачи, требующие безотлагательного разрешения в этом направлении: снижение уровня производственного травматизма и дальнейшая работа по улучшению эпидемиологической обстановки в Норильском промышленном районе[59].

Жизнь и смерть заключенных всецело зависели от потребностей производства, причины более низкой смертности в сравнении с другими лагерями объясняются прагматическими соображениями руководства комбината и лагеря.

1.3 Условия содержания заключенных

Согласно Правилам внутреннего распорядка для заключенных в лагерях и колониях ГУЛАГ от 16 мая 1945г., утвержденным Начальником ГУЛАГа НКВД СССР Наседкиным, заключенные жили по следующему распорядку: подъем, сбор на работы, завтрак, утренняя поверка, развод на участки. По возвращении в зону после работ ужин, вечерняя поверка и отход ко сну по установленному сигналу.

Анастас Волянгявичус вспоминает, как после подъема заключенные одевались в рабочую, которая служила им и повседневной, одежду, завтракали в бараках пищей, которую заранее приносил дневальный, затем отправлялись на поверку, где нужно было доложить свой номер и статью осуждения[60]. От присутствия на поверках не освобождался никто, даже больные. Когда заключенные отправлялись на работу, больной мог пойти в Центральную больницу лагеря, но освобождения от работы там зачастую не давали, только в случаях крайне запущенных состояний могли оставить в стационаре. Добирались до работы заключенные по-разному. Если лагерное отделение находилось на большом расстоянии от шахты, могли разбудить бригаду за несколько часов до подъема, чтобы та успела добраться до места, что являлось прямым нарушением пункта 2 Приказа НКВД СССР №0033 «О сохранении и улучшении физического состояния заключенных, содержащихся в исправительно-трудовых лагерях и колониях НКВД» от 8 января 1943г[61]. В нем предписывалось строго соблюдать обязательный 8-часовой непрерывный отдых для сна. К тому же территория лагерного пункта должна была быть максимально приближена к месту работ, что следует из Временной инструкции о режиме содержания заключенных, а в нашем случае некоторые шахты были удалены на расстоянии 2-3 км. Работы длились больше 8-ми часов, достигая 10,а в некоторых случаях 12-13 часов. По возвращении заключенные ужинали в бараке, затем проходило построение на поверку, после которой зачастую сразу объявлялся отбой.

Обязанности заключенных также строго прописаны и их в несколько раз больше, чем «прав». Осужденные были обязаны выполнять условия режима, соблюдать санитарные правила, вежливое обращение с работниками лагерного пункта, выполнять правила противопожарной безопасности, беспрекословно подчиняться требованиям конвоя и проч. В случае соблюдения всех правил и выполнения производственных норм, заключенные могли воспользоваться свиданием с прямым родственником и получить продуктовые и вещевые посылки (эти права имеют ряд ограничений – количество свиданий или посылок регламентируется статьей заключения), отправлять и получать письма (не более 2-х писем в месяц, содержание проверяется администрацией).

Заключенным строго запрещалось выходить без разрешения за пределы лагпункта, подходить вплотную к изгороди, приближаться ближе, чем на 7 метров к конвоирам и часовым, выходить из строя, играть в карты и азартные игры, отправлять и получать письма, минуя администрацию, производить покупку и продажу обмундирования, белья и других вещей, ходить из барака в барак, мужчинам посещать женские бараки, а женщинам мужские, за исключением лиц, выполняющих порученную администрацией работу и другие[62].

Естественно, часты были случаи нарушения правил, иногда даже самой администрацией. Так, заключенные подбрасывали друг другу записки, передавали пайки, просили медицинский персонал отправлять деньги или продуктовые передачи в другие лагеря, больницы или просто своим семьям. Проводилась и скрытая торговля – заключенные-уголовники воровали вещи у недавно прибывшего контингента, покупали или обменивали их у ВОХРцев (вооруженная охрана), торговали внутри лагеря. Уголовницы, которые не отличались высокими моральными устоями, расплачивались своим телом[63]. Перемещения по баракам тоже осуществлялись часто и скрыто: люди заводили лагерных жен и мужей, некоторые просто не хотели работать и предпочитали получать приемлемые для жизни условия через установление связей с охраной. Об этом много пишут в воспоминаниях, показателен рассказ бывшей заключенной НИТЛ Е. Керсновской: ее и четырех «жучек» - так называли уголовниц, отправили в вохровскую казарму мыть полы после побелки. Компаньонки скрылись сразу, как только пришли, а она всю ночь мыла и скоблила полы, хлорная известь разъела руки до глубоких дыр, кровь окрашивала белую воду в ведре. Когда они вернулись в изолятор, ее снова отправили на работу. Евфросиния обратилась к медсестре и попросила помощи, на что та только рассмеялась. Позже ей объяснили, что женщин посылали в казарму не для работы, а в качестве проституток, их кормили, поили, платили по договоренности[64].

Для распределения контингента на работы проводили медицинские переосвидетельствования, и в соответствии с физическим состоянием оправляли на работы – тяжелые, средние, легкие. Отметим еще одну особенность организации труда в Норильском лагере: в силу крайне низких уровней температуры, а также жесткой пурги, которые регулярно проявлялись зимой, существовала специально установленная система отмены работ при экстремальных метеорологических условиях. В первые годы строительства комбината эта проблема, видимо, решалась неформально, путем значительного сокращения рабочего дня и предоставления дополнительных перерывов для обогрева, а в 1939г. А.П. Завенягин издал приказ, «ограничивающий работы на открытом воздухе при морозе свыше 40° или при ветре более 22 м в секунду»[65].

В приказе НКВД №0033 также значится, что питание заключенных должно производиться три раза в сутки: утром до развода, в обеденный перерыв на производстве и вечером по возвращении заключенных с работы. В зависимости от выработки производственной нормы человек получает первый, второй или третий котлы. Для отдельных категорий заключенных, согласно Приказу НКВД СССР №00943 «О введении новых норм питания и вещевого довольствия для заключенных ИТЛ и ИТК НКВД СССР» от 14 августа 1939г., предполагаются различные нормы. Так, для заключенных, выработавших трудовую норму назначается 2-й котел[66]

Норма №3 предназначалась для работавших стахановскими методами. Произошло увеличение граммов, однако это питание отпускалось за плату с удержанием стоимости из причитающегося премиального вознаграждения. Такие меры позволяли незначительно увеличивать размер пайка (См. Приложение Б).

23 апреля 1943г. был утвержден Циркуляр ГУЛАГ №210 об упорядочении жилищно-бытовых условий содержания заключенных[67]. Согласно документу, ГУЛАГ НКВД проверил состояние условий содержания заключенных и установил, что начальники лагподразделений не используют полностью возможностей для улучшения ситуации. В целях исправления выявленных недостатков было предложено: в течение летнего периода 1943г. произвести переоборудование имеющейся трехъярусной нарной системы в бараках на двухъярусную систему вагонного типа, обеспечив заключенным предусмотренную приказом НКВД СССР №0033, норму жилплощади 2 кв.м. при кубатуре воздуха не менее 5 куб.м. на заключенного. Обеспечить контингент тюфяками и наволочками, набитыми соломой или стружкой; организовать изготовление столов, скамеек, прикроватных тумбочек и полок для внутреннего обустройства бараков; ввести камеры хранения личного имущества заключенных; упорядочить работу сушилок для просушивания одежды и обуви.

Как следует из Докладной записки начальника Контрольно-инспекторского одела ГУЛАГ Р.И. Силантьева заместителю начальника ГУЛАГ Г.С. Завгороднему о выполнении вышеуказанного циркулярного распоряжения, неудовлетворительная обеспеченность заключенных жилплощадью, постельными принадлежностями, обустройством бараков имеет место в Норильлаге и 12 других ИТЛ, УИТЛК и ОИТК[68]. Если обратиться к справке, приложенной к докладной записке, можно проследить, что Норильлаг выполнил только 2 категории задания – заключенные обеспечены наволочными подушками на 120% и сушилками на 100%. В остальном изменений не последовало. Возможно, одна из причин в том, что не было выделено материальных и человеческих ресурсов на обеспечение требуемых нужд. Например, для увеличения жилплощади нужно строить бараки: для этого нужно снять арестанта с производства, а это уже снизит нормы и показатели. Вероятно, оказала влияние и халатность администрации.

Ситуация с обеспечением заключенных жилплощадью не изменилась и к 1945г. Норильский лагерь представлен в перечне ИТЛ и колоний, не выполнивших приказ НКВД №00640. На 9 марта 1945г. заключенным была представлена площадь в размере 1,5кв.м.[69] Это могло быть связано с относительно низкой смертностью в Норильлаге в сравнении с другими лагерями.

Несмотря на ряд нарушений в выполнении постановлений, НИТЛ оставался одним из самых рентабельных производств, обеспечивающих потребность государства в медно-никелевой продукции. Условия содержания, несомненно, были тяжелыми, но у руководства лагеря была заинтересованность в сохранении рабочей силы, и контингент обеспечивался сносными пищей, медицинским обслуживанием, одеждой, а некоторые категории осужденных еще и приличными условиями для работы[70].

Несмотря на декларируемые права заключенных, условия жизни и работы были трудными, нечеловеческими. Тем не менее, люди смогли приспособиться и выжить. Многие бывшие заключенные, не только из категории инженерно-технических работников и врачей, но и содержащиеся на общих условиях, с теплыми словами вспоминают Норильск, людей, с которыми он их свел, руководство лагеря, которое смогло сохранить жизни некоторым из них.

***

В государстве функционировал отлаженный механизм, обеспечивающий выполнение задач экономики. Основным источником, воплощавшим решения руководства, была пенитенциарная система. С точки зрения руководства, производство в лагерях было максимально рентабельным. Но какой ценой давались эти победы? Государство, афиширующее курс на всеобщее благо для населения перемалывало миллионы человеческих жизней.

За период существования лагеря с 1935г. по 1956гг., через него прошло 274100 осужденных, сохранились дела на 15806 человек, умерших в заключении[71]. Эти данные дают основания считать, что это минимальное число погибших в НИТЛ. Истинное количество погибших до сих пор остается неизвестным.

2 ТРУДОВАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ УЗНИКОВ НИТЛ

2.1 Общие работы

Абсолютное большинство заключенных Норильлага, как и следовало ожидать, использовались в качестве простых рабочих, чьи условия труда были в Заполярье очень тяжелыми. При этом длительность рабочего дня («чистое время») составляла 10-12 часов, а количество рабочих дней в году, как правило, заметно превышало 300 (доходя до 350 в военные годы). До 1949г. около половины заключенных работали на собственном капитальном строительстве комбината. Это соответствует распространенному представлению, что труд заключенных преимущественно использовался на трудоемких строительных объектах и что сложные и крупные строительные проекты в период существования ГУЛАГа были реализованы практически исключительно за счет труда узников лагерей. Необходимо привести несколько фрагментов из воспоминаний заключенных Норильлага, которые, работали в разное время на производственных участках.

Федор Исаакович Винтенс в 1939г. был отправлен в Норильск с Соловков. Хотя он, благодаря своему высшему техническому образованию, попал в одну из немногих «инженерных» бригад, ему в первые годы своего пребывания в Норильлаге нередко выпадало трудиться на общих работах. Первые задачи его бригады заключались в расчистке от мха и выравнивании строительной площадки, а также в рытье котлованов в вечной мерзлоте. В то время уровень механизации был еще низким, заключенные работали только ломами. Все эти работы, естественно, велись под открытым небом и при сильных морозах, – если температура снижалась не настолько, чтобы погоду можно было объявить «актированной» и отвести заключенных обратно в лагерь. Специальных укрытий от морозов и пурги для работников никаких не было, так что они пользовались небольшими перерывами в работе, чтобы поочередно «отдыхать» в недостроенных зданиях. Причем кто-то из бригады всегда бодрствовал и следил за тем, чтобы никто не засыпал и не замерзал. Позже перед бригадой ставились новые задачи: приходилось, например, возить бетон в тачках. По словам Винтенса, многие из членов бригады не были созданы для этого тяжелого физического труда, что привело к неэффективности работ и к потере людей[72].

А.А. Гаевский вспоминает один из тяжелых годов войны, когда во время навигации не удалось обеспечить комбинат необходимыми грузами, особенно продуктами питания. Сказалось это, прежде всего, на заключённых. Их стали кормить варёным пшеничным зерном по минимальным нормам. Привело это к истощению, в первую очередь тех, кто был на общих работах. Во время работы человек, внешне казавшийся здоровым, внезапно падал, температура тела резко снижалась, и он был не в состоянии не только двигаться, но даже стоять на ногах. Чтобы не называть такое состояние истощением, придумали термин «переохлаждение».

Места работы находились иногда на расстоянии нескольких километров от лаготделения. Работа бригады не прекращалась, и «переохлаждённые» ждали окончания рабочего дня, если выдерживали. Возвращаясь с места работ, конвой заставлял тех, кто мог передвигаться, нести на себе упавших товарищей. Для измотавшихся в течение рабочего дня это было тяжёлой дополнительной нагрузкой. Затащив не могущих двигаться (или трупы) в зону, их бросали на снег и разбегались по своим баракам.

Автор воспоминаний пишет и о том, как в праздничные дни заключенных выводили на очистку дорог, которые тут же заметала пурга: «Знайте, враги народа, что праздники не для вас!». К счастью для А.А.Гаевского, «по распоряжению начальника строительства комбината, Авраамия Павловича Завенягина, дипломированных специалистов отбирали для работы в Управлении комбината», и его направили в отдел технического снабжения. Начальник отдела и руководители групп были вольнонаемные, остальные заключенные. «Фактически работу за вольнонаемных выполняли заключенные», – пишет Гаевский[73].

Использование труда осужденных отнюдь не ограничивалось строительными работами. Широко применялся принудительный труд в производственной сфере, в шахтах и цехах комбината, а также на подсобных и вспомогательных работах. При этом в течение 1940-х гг. практически одинаковым образом росла численность и заключенных и вольнонаемных в категориях производственного персонала, как промышленного, так и непромышленного. В этой связи следует отметить, что с начала и до конца 1940-х гг. Норильский комбинат претерпел значительные изменения в структуре своего производственного профиля. В то время как добыча угля и руды была начата и уже в 1930-х гг. и в дальнейшем последовательно расширялась, продукция основных отраслей комбината, связанных с производством никеля, платиноидов, меди и кобальта берет свое начало в 1941-1942гг., а больших объемов она достигла только к середине 1940-х гг. (что касается никеля) или даже ко второй половине (черновая медь), а то и к концу 1940-х гг. (платиноиды, электролитная медь). Это развитие, естественно, было связано с постепенным вводом в эксплуатацию все новых цехов и заводов комбината, а также с расширением производственной мощности существующих. Несмотря на сдвиги в структуре производства Норильского комбината на протяжении 1940-х гг., доля использования труда заключенных существенным изменениям не подвергалась: хотя к 1946г. доли заключенных и вольнонаемных в производственном персонале комбината почти уравнялись, к концу 1940-х гг., в связи с большим приростом контингента в Норильлаге, их доля в производственном персонале опять приблизилась к 2/3.

О труде в шахтах можно судить по воспоминаниям. Добыча велась в Угольном Оцеплении (шахты 11 и 13/15 – уголь; рудник 7/9 – никель и медь; рудник 2/4 – силикаты, РОР и лагерный пункт «Кислородный»). Работа в шахте – одна из самых сложных и опасных. Забойщики, отвальщики, все эти люди каждую смену рисковали жизнями, немало погибло под обвалами и от физических надрывов.

Замечательный человек – Иван Михайлович Байдин – начальник, настоящий шахтер, о котором одинаково хорошо отзывались и подчиненные и невольники. Однажды моторист оступился и сорвался в бункер, где его чуть не задавили обвалившиеся на него породы, но Байдин нырнул через течку за ним и вытащил его за ноги, и в то же мгновение рухнула порода. Так, даже в тяжелых лагерных условиях встречались герои, которые ценой собственной жизни спасали в первую очередь людей, вне зависимости заключенные они или нет[74].

Как ни тяжелы были условия труда в Норильлаге для заключенных-мужчин, но не все описывают это в негативных тонах. Например, З.И. Равдель с подъемом говорит о производственных достижениях своей шахтерской бригады: «Мы все время были на красной доске, получали дополнительное питание, лучшее обмундирование, право на покупку продуктов в ларьке, право на получение писем и пользовались рядом других льгот, установленных для лучших бригад» [75]. В 1941г. он даже отказался от возможности устроиться на более квалифицированную и менее тяжелую работу в лагере, поскольку работа бригадиром ему «импонировала», а также из-за хороших отношений со своим коллективом.

Тем не менее, оценки субъективны, и наряду с добрыми отзывами о коллективах, человеческом отношении не иссякают источники, говорящие об обратном: «О десяти годах лагерной жизни можно сказать одной фразой: 10 лет ада»[76]. Труд, имеющий созидательное значение, должен приносить радость, а в лагере он был превращен в пытку. Но люди смогли преодолеть эту ситуацию. Подчас оставляя в котлованах свои последние физические силы, они оставались сильны духовно.

2.2 Труд инженерно-технических работников

Категория заключенных, которая была освобождена от общих работ благодаря своей специальности, составила группу, поддерживающую работу никелевого комбината – это инженерно-технические работники.
Считалось, что в Норильском лагере содержатся наиболее тяжелые преступники. Сюда отправлялись люди, привлеченные за самые опасные преступления против советской власти, требовавшие строжайшей изоляции, осужденные по 58-й статье. В Норильск завозились только заключенные-большесрочники. Не имело смысла направлять сюда людей, осужденных на малые сроки, тратить на их переброску огромные суммы только для того, чтобы, еле приспособившись к тяжелым условиям Заполярья, они вновь возвращались на «материк».

Итак, формально, по документам, здесь были неисправимые преступники, ненавидевшие советскую власть, все ее учреждения и всех ее представителей. В числе первых заключенных, например, трудился крупный ученый-геолог – профессор Н.Н. Урванцев, который до водворения его в ГУЛАГ, десятью годами раньше, открыл и исследовал норильское месторождение полиметаллических руд и угля[77]. Он официально считается первооткрывателем этого уникального месторождения в современных его масштабах (См. Приложение В). И, как свидетельствуют некоторые бывшие заключенные самого НИТЛ, это были люди, горячо любившие свою Родину, преданные ей, несмотря на перенесенные муки. Это понимали руководители Норильского комбината и лагеря. Заключенным доверяли, ставили их на ответственейшие инженерные посты главных инженеров и техноруков шахт, цехов, прорабов, отправляли работать в проектный и изыскательный отделы, лаборатории. Вся работа лагеря была построена в расчете на преданность стране этих людей, считавшихся врагами народа.

Естественно, далеко не всегда положение заключенных, относившихся к технической интеллигенции, было таким. С момента создания лагеря в 1935г. и до 1938г. большое количество людей умственного труда погибало от инфекций, голода и прочих сопутствующих лагерному режиму проблем на общих работах. Но ситуация начинает изменяться с назначения начальником комбината и ИТЛ А.П. Завенягина[78].

Завенягин направлял на инженерные и строительные работы инженеров разных специальностей, чтобы создать костяк будущего инженерно-технического состава Норильского комбината. Заключенные, работавшие на руднике открытых работ (РОР), жили в 10-м лаготделении. Инженерно-технические работники помещались в лагере в отдельном небольшом бараке, в котором жило не так много людей, как в других. Нары были сделаны более или менее аккуратно. ИТРовцы имели своего дневального, следившего за отоплением барака, чистотой и порядком в нем. Почти все инженерно-технические работники трудились в одну смену[79].

Для инженерно-технических работников была установлена особая норма питания. В ее основе находятся продукты по норме №1 с некоторыми дополнениями (См. Приложение Б). Зачисление на этот паек было актом поощрения за отличные качества работы и высокие показатели производительности труда, паек выдавался к норме №1 бесплатно.

20 апреля 1940г. приказом №0161 объявлялись два положения: «Положение об Отделении культурно-воспитательной работы ГУЛАГа НКВД СССР» и «Положение о культурно-воспитательной работе в ИТЛ и ИТК НКВД». Из них следовало, что Отделение культурно-воспитательной работы (КВО) является самостоятельным отделением, подчиненным руководству ГУЛАГа и имеет своей целью: «перевоспитание заключенных, осужденных за бытовые и должностные преступления, на основе высокопроизводительного общественно-полезного труда»[80]

В 10-м лаготделении один из больших бараков был приспособлен под клуб. В клубе регулярно демонстрировались кинокартины, давались концерты, ставились спектакли силами культурно-воспитательного отдела лагеря (КВО). Артистические силы КВО подбирались из заключенных. Среди них были очень хорошие певцы, опытные танцоры, музыканты. Все они освобождались от всяких работ, прилично питались и оплачивались. Было также принято, когда труппа КВО прибывала в какое-либо лаготделение, кормить ее лучшим, что было на кухне и в столовой. Кроме труппы КВО лагеря в каждом лаготделении обычно были свои концертные и танцевальные группы.

Таким образом, в клубе по вечерам почти всегда что-нибудь ставилось. Вход был свободный. Только при приезде труппы КВО с большой постановкой раздавались билеты по бригадам. В клуб шли охотно. Здесь можно было посмотреть хороший фильм, услышать концерт[81].

Несмотря на возникающие трудности, культурно-воспитательная художественная и театральная самодеятельность способствовали духовной поддержке людей. Годами не видевшие нормальной жизни из-за непосильного труда заключенные с удовольствием участвовали в свободное время, если такое было и оставались силы после рабочей смены, в постановках и концертах. Этим они доказывали лагерному начальству, что перед ними талантливые и интеллигентные люди, находили в себе силы не сдаваться, и, пользуясь минутами свободы, которые выпадали во время репетиций, раскрывать свои таланты в самобытном творчестве.

Часто устраивались собрания заключенных того или иного цеха. Здесь обсуждались производственные планы предприятий, отчитывались руководители бригад и участков, принимались трудовые обязательства, объявлялись результаты соревнования. Передовикам вручались красные знамена, премии. Посторонний человек, попав на такое собрание, ничем не отличил бы его от обычных собраний вольнонаемного состава на материке: так же горячи, полны энтузиазма речи передовиков производства, такая же беспощадная критика недостатков. Победителей трудового соревнования награждали подарками, обычно продовольственными: маслом, салом, сахаром, консервами. Изредка, главным образом ИТРовцам, выдавались ордера на пошив гражданских шерстяных костюмов. Хождение в гражданской одежде не возбранялось, но мало у кого она сохранилась. Вольную одежду надевали только в праздники: ее очень берегли. В обычное же время ходили во всем лагерном: ватные брюки, ватная телогрейка, бушлат, шапка-ушанка, опушенная искусственным мехом, кирзовые сапоги. ИТРовцы старались в производственных мастерских подогнать по фигуре эту одежду и обувь[82].

На шахте также был сформирован профессиональный состав начальников участков и мастеров. Многие из них до ареста работали в Донбассе и прошли хорошую горняцкую школу. Все они были осуждены по разным пунктам 58-й статьи. Геологическую группу возглавлял старший геолог Виктор Алексеевич Банковский. В свое время он руководил крупными геологическими работами в Донбассе. Обвиненный во вредительстве, он был приговорен по 58-й статье к расстрелу, позже ВМН была заменена 15-ю годами ИТЛ.

Показательна история М.Н. Годлевского. Весь первый год в лагере Михаил Николаевич был помощником забойщика на Кайерканском угольном месторождении. Вот как рассказал об этом Лев Александрович Савва, бывший тогда главным инженером горно-рудного управления. Однажды к нему пришел заключенный в рваных опорках на ногах, в драных брюках, надетых на голое тело, без головного убора и сказал, что он изучил систему трещин и что это позволило установить историю геологического развития угольного месторождения и понять, как можно увеличить добычу угля. Его предположения подтвердились, и добыча угля была увеличена. Савва заинтересовался этим заключенным. «Кто ты?» — спросил он. Тот ответил: «Я ученый из Ленинграда».

По этой работе Михаил Николаевич написал отчет «Тектоническое строение Кайерканского угольного месторождения». Сначала автором отчета себя поставил кто-то из вольнонаемных, так как заключенные в зоне не имели права быть авторами, и только впоследствии на отчете было написано имя М.Н. Годлевского. Через год он был переведен в петрографо-минералогическую лабораторию Норильского комбината.

С декабря 1951г. Михаил Николаевич – начальник тематической партии Норильского комбината; он вел самостоятельную работу, но жил в зоне и ежедневно ходил на работу и возвращался с охранником. По характеристикам коллег и ученых своим научным творчеством и практическими делами Михаил Николаевич оставил глубокий след в отечественной и мировой геологии рудных месторождений. Он изучал месторождения важнейших металлов — никеля, кобальта, платины и платиноидов, золота и меди, бора и железа, без которых не может развиваться материальная база ни одного из современных государств[83].

Естественно, такое выделение специалистов среди осужденных не оставалось незаметным. «Оппозицию» прибывшему из Москвы начальнику возглавили руководители отделов: политического и Первого. Обвиняли в нарушении Инструкции о режиме содержания заключенных в исправительно-трудовых лагерях НКВД СССР от 2 августа 1939г.: в потакании «врагам народа», фактах расконвоирования специалистов, переводе их из строительных котлованов на работу по профессии и квалификации, недостаточном выдвижении вольнонаемных кадров и т.д[84]. Но, несмотря на возникающие трудности, А.П.  Завенягин, продолжал привлекать специалистов на производство.

Тесную связь Завенягина с Норильском и норильчанами первого поколения можно объяснить не только знанием высокого потенциала и возможностей Норильскстроя на карте индустриализации СССР. От того, как пойдут дела на отстающей от правительственного графика стройке, когда поступит на материк норильский металл, напрямую зависела в 1938-м и в последующие годы судьба самого Завенягина. Эта «точка» едва не оказалась последней в его биографии: «дело» было заведено НКВД еще на Магнитке, дружеские отношения с Орджоникидзе и его рекомендация на место своего заместителя только способствовали сгущению туч над головой, тем более что Завенягин не сошелся характером и взглядами с новым наркомом –Л.М. Кагановичем[85]. Отстранение от работы и домашний арест разрешились поручением Политбюро возглавить северную стройку. Норильск Авраамий Павлович назвал сам, и предложение было принято. Гораздо позже, через три года – преданность делу была доказана, стройка была выведена из застоя, а А.П. Завенягин был назначен заместителем наркома внутренних дел[86]. После его ухода на должность в 1941г. был назначен В.С. Зверев.

Война изменила настроения в лагере: заставила забыть обиды, мучения, перенесенные заключенными. Осталось только сознание необходимости отдать все свои силы фронту. В армию политических не брали. Больше того, на их многочисленные заявления с просьбой отправить на фронт даже не отвечали. Оставалось только помогать своей Родине самоотверженным трудом на производстве, и заключенные, бывшие коммунисты и беспартийные, работали не покладая рук, не считаясь ни со временем, ни с состоянием здоровья. Руководство комбината и лагеря не могло не заметить патриотического подъема заключенных. Отношение к ним, особенно ИТРовцам, постепенно улучшалось: им начали больше доверять, больше считаться с ними. Как свидетельствует в воспоминаниях М.Б. Ферберг, работавшая по найму в цехе производства хлора, влияние политзэков на вольнонаемных специалистов и молодежь было огромным. Подавляющая часть освобожденных и заключенных инженеров и специалистов обладали не только огромными знаниями, но и опытом работы, организационными способностями. Это было общество квалифицированных, в высшей степени интеллигентных, воспитанных людей, добросовестно работавших на любых тяжелых участках и предприятиях.

Специалисты старательно работали, поскольку имели стимул: это не только лучшая одежда и дополнительная пайка, но и возможность заниматься любимым делом. Лаборатории обеспечивались необходимым сырьем и техникой, назначались помощники в случае надобности, не запрещалась научная деятельность. Кроме того, у ИТР была возможность беспрепятственного хождения по зоне оцепления – значительное облегчение для заключенного. Следующая ступень полусвободы – расконвоирование. Арестанты могли свободно оставлять не только лагпункт, но и зону оцепления, могли пойти в город и, больше того, взять на свое попечение законвоированного заключенного, пройти с ним в любое учреждение. Имелась возможность пойти на норильский базар или в магазин для вольнонаемных и купить продукты, которых нет в лагерном ларьке. Могли послать по вольной почте письмо семье. Если заключенного ловили, могли лишить пропуска или переписки. Интеллектуальная элита была оснащена всеми нужными для них техническим оборудованием и бытовыми условиями, сохранить свою работу пытался каждый из них, поскольку за нарушение могли быть переведены на общие работы.

Через Норильский ИТЛ прошли сотни крупных ученых и талантливых инженеров. Среди них известный физик, писатель Штейн (Снегов) Сергей Александрович; Козырев Николай Александрович; Урванцев Николай Николаевич; Мюллер Р.Л., Анисимов С.М., Недлер В.В., Башилов И.Я., Котульский В., Федоровский Н., Шейман Ю., Сулейменов О., Домарев В., Фомин П. – продолжать список лагерной интеллектуальной элиты можно еще долго (См. Приложение В). Эта ситуация связана с политикой руководства лагеря, которое использовало практику «заказа» нужного специалиста с материка. Это подтверждают многочисленные воспоминания М.И. Евзерова, А.А. Гаевского, Е.А. Керсновской, В.С. Непокойчицкого и др. Таким образом формировался костяк крупных специалистов, профессионалов своего дела.

Суть Особых технических бюро (ОТБ), а в простонародье «шарашек» в том, что это были спецтюрьмы для ученых, которые создавались для решения определенных задач. В каком-то смысле заключенные, которые работали в Норильлаге как ИТР, были почти в условиях шарашки. Хотя это не было оформлено как официальное ОТБ.

Медь, никель – материалы, в которых нуждалось государство и поэтому лагерь был обеспечен всем необходимым для продолжения высокоэффективной деятельности. Естественно, условия работы и содержания были очень тяжелыми, но по словам Керсновской – они были намного лучше, чем в других лагерях. Руководство лагеря и комбината было заинтересовано в высоком уровне производства и его совершенствовании, инженерно-технические работники хотели выполнять свою работу – в такой своеобразной гармонии и функционировал Норильский ИТЛ.

2.3 Использование женского и детского труда в производстве Норильского комбината

Рассказать о судьбах женщин, бывших в норильском заключении можно лишь по тем немногим свидетельствам, которые сохранились в воспоминаниях  каторжанок. Это, конечно, не работы профессионалов, но и  не только чувственная оценка происходящего, пропущенная через призму женской сентиментальности. Те женщины сродни мужчинам, им удалось перенести все те же тяготы заключения, поэтому мы должны с особым вниманием отнестись к повествованиям этих сильных духом людей.

В Горлаге – особом лагере, организованном согласно Приказу 00219 МВД от 28.02.1948г. на базе Норильского ИТЛ, было 6 крупных лагерных отделений, 5-мужских и одно, 6 лагерное отделение (л/о), женское. По подсчетам, женщин в 6-ом л/о было более 4 тысяч, в том числе примерно 500 каторжанок. Постатейный состав не был разнообразен, все они относились к политическим преступникам. Бытовичек (осужденных за административные трудовые повинности) и уголовниц в 6-ом лаготделении практически не было[87].

Женщинам не делали никаких снисхождений, невозможно было добиться какого-то смягчения положения. Они работали на строительстве города, производстве кирпича, добыче глины. Ежедневный непосильный труд в течение 10-12 часов и двухчасовой дороги домой истощали женский организм, тело и то, что в женщине есть женского.

Женщин использовали в качестве рабочей силы при рытье котлованов, коллекторов, разгрузке вагонов. Есть воспоминания 19-летней девушки- Иоанны Улинаускайте, о том, как она не могла унести мешок и падала под его тяжестью, кашляла кровью, из глаз сочилась сукровица, а потом их заставили копать грунт и выравнивать площадку для строительства[88].

Сейчас очень трудно поверить в бесчеловечность и вопиющую жестокость, царившую в ИТЛ. Так трудно осознавать, что такие жесткие меры использовались к нашим с вами согражданам, а тем более женщинам.

Отношение охраны к заключенным женщинам было плохим, они не имели никаких прав, этим охрана и пользовалась. «Солдаты относились к нам очень плохо, могли с вахты загнать в болото и сказать «садись!» – и мы потом целый день должны были работать мокрыми. Их начальники говорили им, что мы все – немецкие проститутки, поэтому удивляться жестокостям не приходилось»[89].

До разделения лагерей мужчинам и женщинам общаться было легче. Мужчины пытались помочь женщинам в работе. После раздела помощь прекратилась, но зато чувства удержать никто не мог. Женщины остаются женщинами даже за колючей проволокой. Иногда получалось перекидывать записки, тогда приходилось довольствоваться малым, однако этого хватало, чтобы поддерживать огонек в груди. Некоторые женщины, живущие в городе сочувствовали осужденным женщинам, иногда они передавали что-нибудь из еды[90].

Только в 1954г. вышел указ об амнистии тем, кто был арестован несовершеннолетними[91]. Через некоторое время его дополнили следующие распоряжения «О введении условно-досрочного освобождения из мест заключения» от 14 июля 1954г., «Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны 1941-45гг.» от 17 сентября 1955г. Указы об амнистии 1953-1955гг. способствовали тому, что к 1956-1957гг. было почти вдвое сокращено число заключенных женщин в сравнении с 1953г[92]. Однако эти меры были предприняты слишком поздно.

Многое пережили женщины в ГУЛАГе. Кто-то был сломлен непосильным трудом, безжалостным отношением, несправедливостью. А кто-то сумел сохранить чистоту души и тела, не озлобился, продолжал выручать друзей, помогать и оставаться честным перед самим собой и другими. Произвол на местах привел к ужасным последствиям.

Дети наказывались в годы сталинских репрессий наравне со взрослыми. В целях быстрейшей ликвидации преступности среди несовершеннолетних ЦИК и СНК постановил 7 апреля 1935г.: «…несовершеннолетних, начиная с 12-летнего возраста, уличенных в совершении краж, убийств, попытках убийства, изнасилованиях и т.д., привлекать к уголовной ответственности с применением всех мер уголовного наказания, вплоть до высшей меры наказания – расстрела». Хотя вышел приказ, наказывали детей гораздо младше 12 лет, поскольку часто бывало, что пойманный 8-10 летний воришка скрывал фамилию, адрес родителей, милиция же не настаивала и в протокол записывали: «возраст около 12 лет», что позволяло суду «законно» осудить ребенка и направить в лагерь. Очень часто следователи списывали преступления на несовершеннолетних и детям специально изменяли год рождения, чтобы их можно было осудить как взрослых[93].

О труде несовершеннолетних заключенных в Норильлаге было известно еще в 1936г. Все началось с приказа по Норильскому строительству и ИТЛ НКВД №168 от 21 июля 1936г. о прибывающей рабочей силе и ее использовании[94]. Решено использовать труд малолетних преступников в возрасте от 14 до 16 лет 4 часа в сутки с 50% нормированием, от 16 до 17 лет устанавливается 6-часовой рабочий день с применением 80% от нормы полноценного работника. Остальное время малолетние должны были использовать для занятий и культурно-воспитательных работ.

В то же время несовершеннолетних было сравнительно мало. Руководство лагеря, уже при Завенягине А.П., пыталось создать им хотя бы сносный быт и, по возможности, щадящие условия труда[95]. К 1943г. относятся документы, которые позволяют сделать вывод о том, что малолетних лагерников заметно прибавилось – речь шла уже о трудовой колонии. Кроме того, в январе 1944г. Циркуляром НКВД СССР №34 было особо регламентировано преимущественное снабжение колоний для несовершеннолетних обувью, бельем, верхней одеждой и постельными принадлежностями. В лагере отсутствовали бани-прачечные, складские, столовая, контора, школы и клубы, хозинвентарем колония обеспечена не была. Из транспорта имелась 1 лошадь, выделенная комбинатом, которая не могла обеспечивать нужд колонии[96].

В.З. Матвеев в воспоминаниях указывает, что была создана и функционировала Норильская трудовая колония для несовершеннолетних заключенных, согласно Приказу НКВД № 168 от 21 июля 1936г.[97]. Из свидетельств бывшего заключенного трудколонии В.М. Хорунжина известно, что барак состоял из 4 секций, в каждой бригада, человек 40. Подъем в шесть, через час развод, возвращались в 5 – 6 часов вечера. Сушились, затем ужинали, потом проверка, после которой покидать барак запрещалось. Еда три раза в день (до 1951г. только дважды), в основном треска, овсяная каша и такой же суп[98]. Так проходили нелегкие будни детей ГУЛАГа.

До сих пор неизвестна точная цифра умерших в Норильске детей, никто не знает, соединились ли семьи. «Мы приехали в Норильск 30-го октября 1952г. и все говорили, что как приедешь, так и умрешь в Норильске, там все сразу умирают. Повели в баню, и я думаю: почему я не умираю, все говорят, что сразу умрешь, а я не умираю. Ну и помню только потом, эта страшная еда, не могла я питаться этим, давали конское мясо, вонючее-вонючее и треска. Мы уходили утром, и на весь день выдавали кусочек трески и кусочек хлеба. А водили на работу далеко, мы копали котлованы под склады нефтебазы. Все было пешком, это все был ГУЛАГ. Где был он, там построили дома, жилые, улица Ветеранов» – это воспоминания Ольги Ивановны Яскиной[99].

Мы видим, что женщинам и детям жилось ничуть не легче, чем мужчинам. Скидок на количество сил не делалось, хотя разница между мужчиной и ребенком существенна. А изменить сложившийся порядок никто не мог. В нормах выработки не были прописаны половозрастные характеристики, категория «заключенный» распространялась на всех, независимо от состояния. Как отмечает в своих воспоминаниях Е. Керсновская, «нас не щадили, с нами не церемонились, нашей смертью не очень огорчались, но пострадавших на работе лечили, требовали восстановления их работоспособности и скорейшего возвращения в строй»[100].

***

Выработка норм комбинатом была главной задачей для руководства лагерем. Для достижения этой цели были брошены все имеющиеся ресурсы. Главным источником оставался труд заключенных, бесправных рабов, которые отдавали свои силы во благо экономики государства. Человека рассматривали исключительно с точки зрения его рентабельности в производстве. Полное отчуждение от личности характеризует любой ИТЛ. Но мы должны понимать, что за всеми достижениями комбината стояли живые люди, их сломанные судьбы, которым никто не придавал значения, кроме близких родственников.

3 ОСОБЕННОСТИ СОЦИАЛЬНОЙ ЖИЗНИ НОРИЛЬЛАГА

3.1 Медицинское обслуживание в Норильском лагере

Территориальное расположение лагеря накладывало отпечаток на все стороны его деятельности, ставило НИТЛ в особое положение. Тяжелые климатические условия, короткий период навигации, который усложнял этапирование заключенных и доставку продуктов, острая потребность оборонной промышленности в продукции комбината, заставляло руководство лагеря аккуратнее относиться к содержанию рабочей силы. Именно поэтому медицинское обслуживание было важной частью лагерной структуры.

В 1935г. больниц на территории Норильска еще не существовало, была только амбулатория с аптекой на улице Горной в районе Нулевого пикета. Только через три года в одном из бараков первого лаготделения была организована больница для вольнонаемных. На базе 2 лагерного отделения создавалась Центральная больница лагеря. В 1939г. сеть лечебных учреждений представляла собой больницу на 22 койки, поликлинику и аптеку. 14 декабря 1939г. был подписан приказ № 430 «В целях улучшения лечебной работы... и обеспечения заключенным специализированной медицинской помощи приказываю: 1. организовать Центральную больницу в составе трех отделений – терапевтического, хирургического и инфекционного; 2. передать под Центральную больницу стационары 3-го я 4-го лаготделений и дом № 14 на Заводской ул.; 3.Начальником Центральной больницы назначить врача вольнонаемную Слепцову Александру Ивановну; 4. Старшим ординатором терапевтического отделения назначить врача заключенного Розенблюма Захара Ильича». А.И. Слепцова приняла больницу, в которой были двухъярусные нары на 180 человек, на них лежали тяжелые, умирающие больные. Не было ни белья, ни медикаментов, ни больничного питания. Больные обслуживались из общей лагерной кухни, сотрудники больницы были без халатов, полотенец мыла[101].

Одной из проблем, которая особо остро стояла в начальный период, было отсутствие медикаментов и нужного инструментария. Антибиотиков, бария, глюкозы, морфия, ваты, шприцов в больнице не было, совершенно отсутствовали рентгеновские пленки и реактивы для лаборатории. Разумеется, данное обстоятельство влияло на высокую смертность среди больных, которые поступали, как правило, в тяжелом и запущенном состоянии.

Случаи смерти и инвалидности заключенных в Норильском лагере часто происходили по причине производственного травматизма, уровень которого был достаточно высок. Нередко они сознательно травмировали себя, делая «саморубы» (отрубание пальцев ног или рук), переломы и прочие увечья, при которых временно или навсегда терялась трудоспособность, а также искусственно провоцировали различные заболевания, чтобы любым способом попасть в больницу, где трехнедельное «оздоровляющее лечение» давало шанс не умереть от дистрофии. При этом умышленное членовредительство жестоко каралось лагерной администрацией. Если доказывалось, что травма была намеренной, заключенному могли добавить срок за «экономический саботаж»[102].

Положение в оснащении больницы помог исправить начальник комбината А.П. Завенягин: всем руководящим должностным лицам было дано указание помогать работникам и выполнять их требования. Важными факторами в данном случае были не только личность А.П. Завенягина, который старался улучшить условия содержания и работы заключенных, но и прагматические соображения: из массы узников, осужденных по статье за контрреволюционную деятельность, он выбирал людей, которые были специалистами в той или иной сфере. Например, он «вытаскивал» из общих работ инженеров, которые вносили весомый вклад в развитие комбината, аналогичная ситуация была и с врачами. Именно благодаря этим действиям в НИТЛ сформировался очень сильный кадровый состав, где каждый врач старался зарекомендовать себя с лучшей стороны, чтобы сохранить свое место в ЦБЛ.

Кроме того, в начале 1940г. было построено трехэтажное здание на Заводской улице, которое впоследствии было отдано под Центральную больницу лагеря. Там установили котлы для центрального отопления, провели водопровод, сделали канализацию. Были развернуты три основных отделения: на первых двух этажах – инфекционное и терапевтическое, на третьем – хирургическое. Клиническая лаборатория получила отдельное помещение, организовали рентгеновский кабинет и прачечную. На каждом этаже были ванны и душ. Позже при больнице построились подсобные хозяйства: теплица, свинарник, мастерские, пошивочная, был и свой конференц-зал. Не случайно Е.А. Керсновская назвала больницу «оазисом в аду», сюда стремились попасть все осужденные по статье 58, и имеющие медицинское образование, а также заключенные с общих работ, желающие просто выжить[103].

Теплыми словами вспоминают бывшие заключенные Пышкина Анатолия Александровича: до заключения он в Ленинграде руководил столовыми, а еще раньше был поваром аристократического яхт-клуба, во время первой мировой войны – поваром санитарного поезда графини Шереметьевой. В то время, когда он был поваром, каждому больному давали все те продукты, которые полагались на его «стол». Общая норма отпускалась на всех больных, нужно было выкроить разные диеты: п/о (послеоперационный стол) – бульон, белые сухари, сгущенное молоко, разведенное водой; четвертый стол – то же плюс манная каша и немного белого хлеба; седьмой стол – бессолевой (самый разнообразный, калорийный, но без соли, каша и запеканка с сахаром); тринадцатый стол – суп, каша, 300 граммов белого хлеба и 100 граммов черного, сгущенка с водой, немного рыбы; пятнадцатый стол – самый грубый и невкусный, но более сытный (хлеб черный 730 граммов, соленая рыба, каша овсяная или пшенная). Большинство больных получали пятнадцатый стол[104].

Больничный паек выдавался бесплатно только находящимся на стационарном лечении; противоцинготный паек, который был назначен Распоряжением ГУЛАГа №278 «Об установлении противоцинготных пайков» от 17 марта 1932г., выдавался по назначению врача в качестве дополнения к больничному или основному довольствию заключенного[105].

Говоря о медицинском обслуживании, стоит остановиться на особенностях кадрового состава больничного персонала. О.Афанасов в своей работе о медицине в Озерном лагере (1948 – 1963) констатирует хроническую проблему нехватки кадров. В Норильлаге проблема кадров решалась просто – на должностях врачей и младшего больничного персонала были заключенные, осужденные по 58 статье Уголовного Кодекса. Заключенные медики, несмотря на их высокий профессиональный уровень, находились под пристальным контролем со стороны администрации. Как свидетельствует Зигурд Генрихович Людвиг, врач ЦБЛ – каждое утро конвой отводил заключенных на работу в поликлинику, а вечером приводил обратно в ЦБЛ[106].

Большинство врачей ЦБЛ читали медицинскую литературу на иностранных языках, при больнице поселка была хорошая библиотека, которой пользовались и врачи-заключенные. Вероятно, литература завозилась специально, по заказу руководства. Доктор Г.А.  Попов вспоминал, как врачи участвовали в конференции, читая доклады в наручниках[107].

Среди младшего больничного персонала бытовало такое мнение: в инфекционное отделение больной поступал, чтобы умереть, в терапевтическое – чтобы выздороветь, а в хирургическом отделении человека нужно было воскресить. Именно этим занимался В.А. Кузнецов, которого привезли в Норильск в качестве заключенного в 1943г., к тому моменту у него насчитывалось уже 28 лет практики. Его деятельность не оценивается равнозначно всеми. Потомки признают его труд как огромный вклад, продвинувший хирургию, врачи относятся как к специалисту высокого класса, заключенные, которые попадали к нему под нож – верили, что все будет хорошо, если он взялся за дело. Однако Е.А. Керсновская характеризует его как человека двуличного, поражавшего феноменальной работоспособностью, однако не обладающего минимальным сочувствием к больному[108]. Он выполнял свою работу, руководствуясь интуицией, увлечением, интересом. В ЦБЛ В.А. Кузнецов подготовил диссертацию на тему «Операции при выпадении прямой кишки», это заболевание возникает при постоянной работе с непосильными тяжестями и плохом питании.

В работе было рассмотрено около 100 способов операций. Евфросиния Керсновская была художником, зарисовывающим весь ход множества операций. Она также была хорошо ознакомлена с сутью и имела врачебный опыт, видела, что во многих случаях – это были операции – опыты, материалом для которых служили живые люди. Если операция не проходила удачно, доктор пытался избавиться от пациента, передав его другому врачу.

Через ЦБЛ прошло большое количество докторов: «Набор тридцать седьмого-тридцать восьмого – наш золотой фонд», говорило руководство лагерем – Г.А. Попов, В.Е. Родионов, А.А. Баев, С.В.Знаменский, И.Б. Паншин, Л.Б. Мардна, З.И. Розенблюм, П.Е.Никишин. Последний был прекрасным специалистом, прозектором, до заключения работал в Академии наук, был всесторонне образованным человеком, о котором отзываются хорошо абсолютно все.

Интересным является вопрос, каким образом здесь сформировался такой профессиональный состав медиков? Были случаи, когда на материк делались запросы о необходимости врача какой-то определенной специальности, после чего на него формировалось дело, возбуждалось обвинение и через определенный срок ЦБЛ получала нужный кадр.

Штат докторов формировался в основном из заключенных. Врачи лаготделений получали негласную аттестацию от врачей ЦБЛ на основании процентного совпадения диагнозов, записанных в истории болезни умерших с протоколами записей в морге. Хороших специалистов принимали в штат ЦБЛ, пополняя квалифицированный состав работников.

Здесь же работали курсы для средних медработников. Павел Евдокимович Никишин организовал занятия на очень высоком уровне. Санитаром в морге работал В.Н. Дмоховский, в прошлом, до революции, офицер, а после лагеря преподаватель физики в старших классах норильской школы. Медсестра Е.А. Керсновская, агроном и художница, знала одиннадцать европейских языков[109].

Во второй половине 1940-х гг. больница была хорошо оснащена отечественными и трофейными инструментами и приборами для всех видов операций. Физиотерапевтический кабинет имел электролечебные установки: диаметрию, электростимулятор; ренгеновский кабинет делал высококачественные снимки и лечебное облучение; клиническая лаборатория – качественные результаты. Бактериологические и химические анализы делала санитарно-эпидемиологическая станция.

Таким образом, состояние медицинского обслуживания в Норильском лагере находилось на более высоком уровне, чем в других лагерях. Врачи обладали относительной самостоятельностью, могли обучать молодые кадры, совершенствоваться в научных разработках. Большинство из них остались в Норильске и составили костяк медицинского персонала ЦБЛ в последующие годы.

3.2 Норильское восстание: мятеж душ

События лета 1953г. в Горном лагере МВД СССР вошли в историю под названием «норильское восстание». В настоящее время исследователями понимается  неточность этого термина – восставшие не имели оружия, более того, добровольно отказывались от различных попыток вооружить их.

Исследователями отвергаются названия «волынка» и «массовое неповиновение заключенных администрации лагеря» – термины, которыми пользовались суд, прокуратура, и лагерная администрация, в соответствии с их желанием видеть в протесте заключенных лишь простой в работе и массовое хулиганство, беспорядок, анархию в брошенных надзирателями зонах.

Смысл и суть норильских событий не исчерпываются и словом «забастовка». Хотя основной формой протеста против бесчеловечного режима Горлага летом 1953г. стал отказ заключенных выходить на работу. Зародившаяся в зонах ненасильственная оппозиция, вынужденная действовать в рамках советской законности, нашла еще множество форм: митинги и собрания заключенных для выработки общих требований, массовая голодовка, письма, жалобы, заявления, просьбы, обращения в Советское правительство и многое другое. Можно сказать, что комитетам восставших, взявшим под контроль зоны Горлага, удалось установить максимально демократическое правление, по сути, на короткое время создать «республику заключенных».

И хотя термин «восстание» также предложен работниками МВД (во время следствия и суда над руководителями комитетов возникла идея квалифицировать их действия как «антисоветское вооруженное контрреволюционное восстание»), следует остановиться все же на нем, подразумевая не вооруженное выступление заключенных, а его противоположность – «восстание духа» – высшее проявление ненасильственного сопротивления бесчеловечной системе ГУЛАГа[110].

В марте 1953г. умер И.В. Сталин, но режим остался. В отличие от уголовников, политзаключенные амнистии не получили. Из Москвы доходили слухи о борьбе за власть в новом правительстве, о реорганизации органов госбезопасности. Органам во что бы то ни стало понадобилось доказать свою «нужность»  и незаменимость, например, раскрыть заговор или подавить восстание[111].

9 мая 1953г. работники оперативных частей Горлага получили задание готовить группы из числа уголовников для организации беспорядков с целью создания недовольства среди каторжан, которое должно привести к бунту. В жилые зоны тайно проносились и прятались топоры, ломы, изготовленные пики. Участились случаи стрельбы как по заключенным в пути следования, так и по находящимся в жилых зонах. 20 мая начались первые провокации.

По приказу начальника Горлага генерала Семенова во 2-е и 3-е лаготделения забросили вооруженных бандитов из числа имеющих большие сроки заключения. В 3-м лаготделении главари бандитов Мамаев и Собесяк действовали под руководством оперуполномоченного лейтенанта Калашникова при прямом попустительстве начальника отделения капитана Тархова, но были изгнаны каторжанами за зону. Каторжане 1-го лаготделения не допустили взрыва главного трансформатора рудника «Медвежий ручей». Бандиты подожгли стационар больницы с находящимися там больными. Остальные решили проявить ответный акт неповиновения и все лаготделения Горлага отказались выходить на работу.

Восстание началось и продолжалось в каждом отделении лагеря по-разному, но общей датой его начала следует, очевидно, считать 26 мая 1953г., когда начальник караула сержант Дьяков открыл огонь из автомата по группе заключенных, стоявшей у жилой зоны 5-го лаготделения. Он убил и ранил более десяти человек. Администрация бежала за зону, каторжане вывесили черные флаги. В знак солидарности объявили забастовку 4-е и 6-е женское лаготделения. 5 июня забастовали уже все лаготделения, кроме 2-го, где забастовка еще 27 мая была предотвращена арестом 50 наиболее активных заключенных[112]. В остальных восстанием руководили избранные представителями бригад, бараков и национальных групп комитеты.

Требования восставших, предъявленные администрации лагерей, были примерно одинаковы во всех лаготделениях: вызвать из Москвы для пересмотра дел правительственную комиссию; наказать виновных и ответственных за беспорядки и расстрелы; отменить кандалы и пытки (ледяной карцер, комары, и т.п.); отменить ношение номеров, снять решетки и замки с бараков; уважать права человека (См. Приложение Г).

Восставшие создали отделы самообороны и отряды самоохраны, несущие караульную службу. Они охраняли и представителей администрации, если те появлялись в зоне[113]. Созданная комиссия по поиску провокаторов вскрыла сейф оперотдела 4-го лаготделения и была поражена: каждый шестой (620 человек) был секретным сотрудником – доносчиком администрации!

Прилетевшая из Москвы комиссия, возглавляемая начальником Тюремного управления МВД СССР полковником Кузнецовым, ничего на месте решить не смогла, лишь сделав каторжанам некоторые послабления: разрешила снять номера с одежды, решетки с окон, обещала переписку и свидания с родственниками. А затем члены комиссии взяли на себя личное руководство подавлением сопротивления в лаготделениях.

9 июля по радио прозвучало сообщение об аресте Берии. Комиссия Кузнецова была отозвана, руководство Горлагом принял генерал Царев. 3-е лаготделение узнало об этом из попавшей случайно в лагерь газеты. С запущенного воздушного змея восставшие стали разбрасывать листовки. Вот текст одной из многих: «Берия будет навеки проклят нами и нашими семьями! Мы верим в то, что Советское Правительство до конца ликвидирует последствия преступной деятельности, жертвами которой являемся и мы. Каторжане Горлага»(См. Приложение Г).

Члены комитета начали писать письма в различные инстанции страны: от правительства и руководства КПСС до личных, адресованных Ворошилову, Маленкову и другим. Эти письма, не отправленные из Норильска, потом были приобщены к следствию.

Затянувшееся ожидание новой комиссии у многих каторжан породило сомнения, у некоторых – ощущение бессилия, у других – желание, наконец, действовать «по-настоящему». Борис Шамаев выступил с коллективной просьбой, адресованной правительству и Центральному Комитету партии: в случае приезда вновь такой же некомпетентной и не обладающей правами комиссии заменить каторгу высшей мерой наказания. Под этой просьбой подписались 3600 заключенных[114]. Члены комитета наивно полагали, что ошеломленная таким заявлением администрация, сразу вызовет настоящую комиссию. Но она поступила иначе.

В конце июля в Норильск на штурм 3-го отделения прибыли два полка войск МВД, были мобилизованы коммунисты и комсомольцы. Старший оперуполномоченный Егоров организовал группу заключенных во главе с уголовником К.К. Борисенко[115]. Они были откомандированы в распоряжение начальника центральной тюрьмы «Каларгон» лейтенанта Ширяева – убийцы и садиста, особенно любившего издеваться над верующими. Группа получила задание чинить самосуд и расправу над арестованными в ходе подавления восстания. Руководить разгромом прилетел из Красноярска начальник краевого управления МВД генерал С. Павлючек.

В ночь на 4 августа, в 23 часа 45 минут, зону взяли в тройную цепь вооруженные солдаты и партийно-комсомольский актив. По громкоговорителям передали приказ: всем выйти из лагеря. Комитет, посчитав это обычной «психической атакой», предложил заключенным разойтись по баракам и лечь спать.

Через три часа в лагерь на полном ходу ворвались десять автомашин с автоматчиками. Сопротивление было незначительным и было быстро подавлено. По свидетельству заместителя прокурора Норильлага Е.Павловского, который расследовал обстоятельства восстания, во время штурма было убито около 100 человек и ранено более 200[116]. Оставшихся в живых руководителей «акции неповиновения» и людей, причастных к лагерному самоуправлению, отправили в центральную тюрьму в руки уголовников. Их избиение продолжалось в общей сложности 18 часов. 85 человек с тяжелыми увечьями оказались в тюремной больнице.

Все активные участники восстания получили дополнительные сроки и были разбросаны по различным лагерям и тюрьмам Страны Советов[117].

В кладбищенской книге Норильска за 1953г. есть запись, что летом в общей могиле захоронены безымянными 150 человек. Всего в восстании в Горлаге участвовало более 30 тысяч человек: шесть каторжных отделений Горлага и девять отделений Норильских исправительно-трудовых лагерей. Это было первое, самое крупное движение неповиновения в системе советской каторги. Сведения о восстании в Горлаге нигде не публиковались, о нем не упоминала норильская газета «Сталинец», молчание хранил и «Производственный бюллетень», хотя все стройки Норильска, его заводы, шахты и рудники не работали несколько месяцев[118].

Почему восстание не было поднято раньше? Видимо народ сильно боялся высшей меры наказания, жизнь была трудна, приходилось бороться за смягчения, именно поэтому каждый шестой был завербован оперотделом. Еще один феномен: люди были уверены, что их трудное положение было результатом самоуправства на местах. Как избавления они ждали комиссии из Москвы, надеялись на помощь советской власти. Но надежды не осуществились и когда терпение окончательно лопнуло, над Горлагом поднялись черные флаги. Восстание стало примером героизма и отчаяния людей, которые, несмотря на все ужасы содержания в лагере, смогли сохранить силу духа и веру в советскую власть.

***

Из вышесказанного следует, что Норильлаг был лагерем с уникальными явлениями, не свойственными пенитенциарной системе СССР. Медицина, театр, восстание характеризуют социальную и культурную жизнь в лагере так, что это позволяет выдвинуть Норильский ИТЛ и жизнь внутри него на особый уровень, отличный от других исправительных учреждений.

Все достижения были осуществлены только заключенными, личностный фактор играл большую роль в становлении квалифицированной медицинской помощи, просьбы осужденных способствовали открытию клуба и бурному творческому выражению людей, наконец, проявление отчаяния и нежелания мириться с притеснениями, вылившееся в восстание, объясняет, что дух узников не был сломлен. Участие в социокультурной жизни стало проявлением богатого духовного содержания людей, находящихся в Норильлаге.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Норильский ИТЛ являлся крупнейшим из расположенных на территории Красноярского края лагерей на протяжении 1930-1950-х гг. Производство Норильского комбината имело стратегически важное значение для страны. Это был крупнейший поставщик никеля, кобальта, меди и других металлов, необходимых в оборонной промышленности.

Организация и функционирование НИТЛ в целом соответствовали правилам работы ГУЛАГа. Однако местная специфика потребовала коррекции нормативов. В первую очередь, климатические условия Заполярья создавали специфические трудности, которые нельзя было игнорировать. Особенности также проявлялись в доставке контингента: рабочую силу могли привозить только в краткий навигационный период.

Форсированное строительство требовало большого количества рабочей силы. Для выполнения в срок поставленных задач было необходимо максимальное трудоиспользование имеющегося ресурса. Это стало причиной регламентации процесса отбора и доставки контингента.

В период, когда комбинатом и лагерем руководил А.П. Завенягин (1938-1941гг.), особое внимание уделялось качественному отбору заключенных специалистов: медиков, инженеров, металлургов, геологов по интеллектуальным и физическим параметрам.

Уровень смертности, характеризующий социальную жизнь лагеря, в силу лучших условий содержания, был ниже, чем в других исправительно-трудовых учреждениях.

Условия содержания и распорядок дня были также строго регламентированы документами, как и в других лагерях. Особенностью было выделение актированной погоды, то есть непригодной для работ на улице при низких температурах. Существовали различия в содержании инженерно-технических работников. Они проживали в отдельных бараках, могли передвигаться по зоне без конвоя, имели право на улучшенную пайку. В то же время смягчения условий содержания для женщин и детей не предусматривалось. Женщины должны были работать на всех возможных производствах наравне с мужчинами. Для детей при А.П. Завенягине были созданы щадящие условия содержания и труда, они имели приоритет в обеспечении вещевым и продуктовым довольствием. Однако после его ухода с поста начальника комбината и лагеря эти меры были отменены.

Природа и властные структуры определили параметры жизни и деятельности НИТЛ. Но был еще один аспект, социальный, о котором нельзя умолчать. За колючей проволокой, в стенах бараков, практически изолированное от остального мира, существовало маленькое сообщество людей. И пусть люди были очень разными – от уголовников до профессоров, с разными воспитанием, опытом, интересами, но их здесь сплотила общая беда. И как у всякого другого социума, здесь были культура, дух, мораль, сложились свои уникальные черты.

По мнению представителей школы Анналов, ментальность предопределяет социальное поведение и возвращает человеку его подлинное место в истории. То есть ментальность – это устойчивые интеллектуальные и эмоциональные особенности, которые присущи индивиду, или даже шире, народу, отличающие его от других. Поэтому предметом исследования стали все возможные ее проявления, главным образом область человеческой психологии, эмоциональная сфера жизни, устои быта, семейные и религиозные традиции и др.

Одним из аспектов, ярко проявившихся в Норильлаге, было большое разнообразие нравов. Моральные принципы влияли на поведение человека и на отношение к нему окружающих. Было выявлено, что некоторые не гнушались торговать своим телом, быть завербованным оперативным отделом, если это давало преимущества в условиях содержания. Напротив, другие были верны установкам, которыми руководствовались до заключения, и это помогало им выжить в трудных условиях. Стоит отметить, что в основном это были люди образованные, интеллигентные, осужденные по политическим мотивам. Им, воспитанным в благополучных семьях, было удивительно видеть те условия, которые окружали их в лагере. Воровство, клевета или доносительство, свойственные среде уголовников, также вызывали недоумение. Образование, воспитание, напрямую влияли на поведение человека, духовные качества помогали выдержать испытания, остаться верными своим принципам. И то, что должно было сломать, закаляло некоторых из них. Но, естественно, нередко, система добивалась своего.

Настоящей заслугой образованных заключенных было создание, с разрешения администрации, театра за колючей проволокой. Это важная часть духовной составляющей, с помощью которой осужденные могли реализовать потребность в эстетическом удовлетворении. Жажду прекрасного воплощали в творчестве – одни были актерами, другие зрителями. Это был один из немногих способов легитимной самореализации. А когда эти варианты закончились, порывы души вылились в восстание.

Заключенные стали невольными участниками бунта. Его особенность в том, что это было не просто массовое выражение недовольства, а «бунт душ», годами бывших покорными. Норильское восстание было кульминацией человеческого напряжения, надрыва, который произошел в душах людей, осознавших себя как сложившуюся особую общность, находящуюся в бесправном положении. Однако, помимо проявленных героизма, самоотверженности, восстание – это еще и жертвы во имя смягчения режима. Очередная трагическая страница в истории ГУЛАГа.

Школой Анналов было установлено, что человеку, как существу биологическому и социальному присуще желание строить взаимоотношения с другими людьми. Причем отношения складывались как коллегиальные, так и близкие, родственные. И мы видим, что даже в таких нечеловеческих условиях, какие были в НИТЛ, люди продолжали оставаться собой и реализовывать потребность в социализации.

В тяжелых условиях проявляются те человеческие качества, которые позволяют раскрыть особенности характера. Лучше всего можно узнать сущность индивида при соприкосновении с ним в быту. До представителей школы Анналов все, что было связано с бытом, историками тщательно обходилось стороной. На самом деле, эта часть является одной из важнейших, поскольку дает целостную картину повседневности. Это всеобъемлющее понятие включает в себя, в случае Норильского лагеря, организацию быта: условия содержания, распорядок дня, нормы питания, поддерживающие в человеке жизнь. На основе изучения документов, регламентирующих условия содержания и воспоминаний бывших заключенных, удалось восстановить цельную картину быта заключенных в Норильском исправительно-трудовом лагере.

А.И. Солженицын в «Архипелаге ГУЛАГ» писал: «Не пяти лет, а пяти недель довольно, чтоб уничтожить и женщину и человека». Отчасти это верное утверждение, потому каждый человек по-своему силен или слаб. В исправительно-трудовых учреждениях грань между мужчиной и женщиной становилась зыбкой, от голода физические силы покидали всех и постепенно люди превращались в «свечку», у которой огонь в душе еле теплился.

Огромную роль в сохранении сил людей играла медицина в НИТЛ. Медицинское обслуживание находилось на ином уровне, чем тот, который был в других ИТЛ Сибири. Его характеризует высококвалифицированный состав докторов и наличие специальной техники. Это было место, где человек мог спастись, выжить, и где люди помогали друг другу, особенно женщины, проявляя свои природные качества: заботу, доброту, ласку.

Изучая проявления ментальности, западные исследователи пришли к важному результату: стремление человека во всем полагаться и равняться на самого себя, привело к европейской антропологической эволюции. В то же время, большая часть человечества оказалась не в состоянии позволить человеку взять ответственность за свою индивидуальную жизнь на себя и выделиться из коллектива. Такую ситуацию мы наблюдали и в истории пенитенциарной системы. Заключенные – это социально-ограниченная часть населения, не обладающая достаточными правами для реализации своих потребностей, даже физических, не говоря уже о духовных. Однако анализ различных сфер функционирования лагеря показал, что многие люди оказались сильнее обстоятельств и смогли выжить и сохранить веру в себя, окружающих, государство.

Норильский исправительно-трудовой лагерь, являясь частью пенитенциарной системы, был еще и отдельным мирком, оторванным от остального мира. Анализ отдельных аспектов жизни лагеря позволяет нам говорить о формировании изолированного общества, которое при всей своей ущербности и невыносимости жизни в лагере, воспроизводило основные черты любого человеческого объединения. Сложившийся социум – это очень сложная и многогранная тема, требующая дальнейшего детального изучения.

Таким образом, в ходе исследования был проанализирован ряд вопросов, связанных с жизнями людей, заключенных в Норильском ИТЛ. Благодаря этому удалось представить комплексную работу, посвященную социальному аспекту лагеря. Были выявлены условия доставки и жизни контингентов, труда заключенных, особенности социальной и культурной жизни в НИТЛ. Удалось восстановить картину жизни и деятельности заключенных, дать объективную оценку некоторых сторон социальной жизни одного из элементов исправительной системы СССР.

Сноски

[1] Солженицын, А. И. Один день Ивана Денисовича / А. И. Солженицын. – М.; изд-во Вагриус, 2008. – 304 с.
[2] Солженицын, А. И. Архипелаг ГУЛАГ / А. И. Солженицын М.; изд-во Альфа-книга, 2007. – 1280 с.
[3] Кропачев, С. А. Новейшая отечественная историография о масштабах политических репрессий в 1937-1938гг. / С. А. Кропачев // Российская история. – 2010. – №1. – С. 166-172.
[4] Гущин, Н. Я. «Раскулачивание» в Сибири (1928-1934гг.), методы, этапы, социально-экономические и демографические последствия / Н.Я. Гущин, В. А.Ильиных. – Новосибирск, 1996. – 355 с.
[5] Очерки истории красноярской краевой организации КПСС. – Красноярск, 1982. – С. 310.
[6] Красноярск. Очерки истории города. – Красноярск, 1988.
[7] Medvedev, R. «Let History Judge: The Origins and Consequences of Stalinism» (London 1971), Медведев, Р. К суду истории: Генезис и последствия сталинизма. – New York, 1974.
[8] Хлевнюк, О. В. «Большой террор» 1937–1938 гг. как проблема научной историографии / О. В. Хлевнюк // Историческая наука и образование на рубеже веков. – М., 2004. – С. 433.
[9] Папков С. А. Сталинский террор в Сибири/ С.А. Папков. – Новосибирск, 1997.
[10] Уйманов, В. Н. Боль людская. Памяти томичей, репрессированных в 30-40-е и начале 50-х годов в 5 т. / В. Н. Уйманов. – Томск, 1991.
[11] Уйманов, В. Н. Репрессии в Сибири. Как это было (Западная Сибирь в кон. 1920-х – нач. 1950-х гг.) /В. Н. Уйманов. – Томск: изд-во ТГУ,1995.
[12] Самосудов, В. М. О репрессиях в Омском Прииртышье. Исторические этюды / В. М. Самосудов. – Омск, 1998. – 232 с.
[13] Самосудов, В. М. Большой террор в Омском Прииртышье 1937-1938 гг. / В. М. Самосудов. – Омск, 1998. – 268 с.
[14] Мить, А. А. Численность и состав заключенных Сибирского исправительно-трудового лагеря (1942-1960гг.): автореф. дис. ... канд. ист. наук: 07.00.02. / А. А. Мить. – Кемерово, 1997. – 18 с.
[15] Иванов, В. А. Миссия ордена. Механизм массовых репрессий в Советской России в конце 20–40-х гг. (на материалах Северо-Запада РСФСР) / В. А. Иванов. – СПб, 1997.
[16] Красноярье: пять веков истории. – Часть II. – Красноярск, 2006. – С. 51-53, 60-62, 66.
[17] Бабий, А. А. Тоталитаризм / А. А. Бабий // Красноярский край в истории Отечества. Книга вторая. – Красноярск, изд-во Красноярское книжное издательство, 1996. – С .198-201.
[18] Сиротинин, В. Г.Советское государство – машина, перемалывающая людей / В. Г. Сиротинин // Речь. – 1992. - № 6. – С. 15-17. его же. Арестована по доносу матери / В. Г. Сиротинин // Красноярский рабочий. – 1994. – 29 октября.
[19] Сиротинин, В. Г. Православные священники. Год 1937. [Электронный ресурс] / В. Г. Сиротинин. – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/. – Загл. с экрана.
[20] Макарова, А. Б. Использование архивов Красноярского края по истории Норильского комбината [Электронный ресурс]. / А. Б. Макарова – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/. – Загл. с экрана.
[21] Макарова, А. Б. Норильское восстание. Май-август 1953 года [Электронный ресурс] / А.ьб Б. Макарова – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/. – Загл. с экрана.
[22] Население России в XX веке. В 3 т. Т. 1. – М., 2000.
[23] Жиромская, В. Б. Демографическая история России в 1930-е гг. Взгляд в неизвестное / В. Б. Жиромская. – М., 2001.
[24] Исупов, В. А. Демографические катастрофы и кризисы в России в первой половине XX века / В. А. Исупов // Историко-демографические очерки. – Новосибирск, 2000. – С. 71-74.
[25] Красильников, С. А. Сибирь в планах и практике государственных репрессий в первой половине 1930хгг. / С. А. Красильников // Историческая наука на рубеже веков. – Томск, 1999. – Т.3. – С .4-12.
[26] Красильников, С. А. Спецпереселенцы в Западной Сибири 1933-1938гг. / С.А. Красильников. – Новосибирск, 1994. – 278 с.
[27] Миронов, А. Г. Озерлаг: как это начиналось / А. Г.Миронов // Иркутский Историко-экономический ежегодник. – Иркутск, изд-во БГУЭП, 2010. – С .322-324. Афанасов, О. В. Проявления социального протеста заключенных в Озерном лагере / О.В.Афанасов // Силовые структуры как социокультурное явление: история и современность: Мат. междунар. научно-практич. конфер. – Иркутск: изд-во ВСИ МВД РФ, 2001. – С. 183-186. Его же. Проблема достоверности делопроизводственных документов по истории Озерного лагеря (1948 – 1963)  // Россия и Восток: взгляд из Сибири в начале тысячелетия: Мат. и тез.док. междунар. научно-практич. конфер. – Иркутск: изд-во Оттиск, 2002. – С. 222-225. Его же. О пребывании заключенных из числа иностранцев в Озерном лагере // Иркутский Историко-экономический ежегодник. – Иркутск, изд-во БГУЭП, 2010. – С. 238-240.
[28] Ильин, А. С. Каинова печать: доцент, матрос и другие в котле сибирской индустриализации / А. С. Ильин. – Красноярск, изд-во Боргес,2000. Его же. Первый секретарь Красноярского крайкома // Власть и общество. – Красноярск, 2002. – С. 80. Его же. Кадровая революция 1937 года // Книга памяти жертв политических репрессий Красноярского края. – Красноярск, 2004. – Т.1. – С. 56. Его же. Горячее лето 1937 года // Вечерний Красноярск. – 1997. – 28 июня. Его же. Конституцию захотели, товарищи сибиряки? // Очевидец. – 1996. – 15 августа.
[29] Макаров, А. А. Репрессии в Красноярском крае (1934-1938) / А. А. Макаров. – Абакан, 2008. – 160 с.
[30] Трус, Л. С. Загадка Норильского восстания [Электронный ресурс]. / Л. С. Трус – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/. – Загл. с экрана. Эртц, С. Строительство Норильского комбината с 1935 по 1938 гг.: становление крупного объекта экономической системы ГУЛАГа [Электронный ресурс]. / С. Эртц – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/. – Загл. с экрана. Бородкин, Л. И. Структура и стимулирование принудительного труда в ГУЛАГе: Норильлаг, конец 30х - начало 50х гг. [Электронный ресурс]. / Л. И. Бородкин, С. Эртц – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/. – Загл. с экрана.
[31] Дворецкая, А. П. Норильский комбинат в документах Государственного архива Красноярского края: 1941–1945 гг. [Электронный ресурс]. / А. П. Дворецкая – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/Articles/2009Momemty/11.htm/ . – Загл. с экрана.
[32]Адаменко, А. А. Польские репрессированные католические священнослужители в Красноярском крае.
История и культура поляков Сибири: сб. мат. рег. конф./ А. А. Адаменко. – Красноярск, 2006. – С. 67.
[33]Ассанов, И. Жизнь и судьба Митрофана Петровича Рубеко / И. Ассанов // Норильск. – Норильский Мемориал – 1999. – вып. 4. – С. 10-14.
[34] История сталинского ГУЛАГа. Население ГУЛАГа: численность и условия содержания: сборник документов в 7 т. Т.4. – М.: изд-во Росспэн, 2004. – 621 с.
[35] Документы [Электронный ресурс]. – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/. – Загл. с экрана.
[36] Быстролетов, Д. Пир бессмертных [Электронный ресурс]. / Д. Быстролетов. – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/. – Загл. с экрана.
[37] Макогон, В. А. Норильлаг [Электронный ресурс] / В. А. Макогон. – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/. – Загл. с экрана.
[38] Рацевич, С. В. Глазами журналиста и актера Мемуары. [Электронный ресурс] / С. В. Рацевич. – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/. – Загл. с экрана.
[39] Блажиевская, Г. Прости, отец… / Г. Блажиевская // Красноярский рабочий. – 1988. – 6 июля.
[40] Евграфов, В. Разбитая ваза с надломленным цветком / В. Евграфов // Вечерний Красноярск. – 2001. – 21 февраля.
[41] Головко С. Г. Я – бывший норильский каторжанин / С. Г. Головко // Заполярная правда. – 2001. – 14 февраля.
[42] Боннер, Е. Г. Без корня полынь не растет / Е. Г. Боннер // Знамя. – 1993. – № 12.
[43] Воробьёв В. Поздний реабилитанс [Электронный ресурс]. / В. Воробьёв // Енисей. – 1990. – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/. – Загл. с экрана.
[44] Вестник Красноярского крайкома КПСС. – 1991. – № 2.
[45] Приказ НКВД №00239 «Об организации строительства Норильского никелевого комбината»25 июня 1935г.//История сталинского ГУЛАГа. Конец 1920-х – первая половина 1950-х годов: Собрание документов. В 7т. Т.2.Карательная система: структура и кадры- М.,2004.-С.119.
[46] Ильин, А. С. Промышленное освоение Таймыра / А. С. Ильин // Норильская голгофа. – Красноярск, 2002. – С. 14.
[47] Циркуляр НКВД №487 о недопустимости задержки этапов из тюрем в лагеря предстоящей зимой из-за отсутствия у заключенных верхней теплой одежды и обуви 8 октября 1943 г. // История сталинского ГУЛАГа. Конец 1920-х – первая половина 1950-х годов: Собрание документов. В 7 т. Т. 2. Карательная система: структура и кадры. – М., 2004. – С. 389.
[48] Дворецкая, А. П. Норильский комбинат в документах Государственного архива Красноярского края: 1941–1945 гг. [Электронный ресурс]. / А. П. Дворецкая – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/Articles/2009Momemty/11.htm/ . – Загл. с экрана.
[49] Докладная записка о состоянии Норильского Исправительно-Трудового лагеря МВД СССР за 1946 год [Электронный ресурс]. – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/. – Загл. с экрана.
[50] Дзюбенко, Н. С. ИТЛ умирал несколько лет [Электронный ресурс] / Н. Дзюбенко. – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/. – Загл. с экрана.
[51] Цитируется по: Эртц, С. Строительство Норильского комбината с 1935 по 1938 гг.: становление крупного объекта экономической системы ГУЛАГа [Электронный ресурс]. / С. Эртц – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/. – Загл. с экрана.
[52] Баев, А. А. О медицинском отборе кадров для работы на севере в связи с климатическим фактором / А. А. Баев, З. И. Розенблюм // Сборник трудов лечебно-профилактических учреждений Норильского комбината; санитарный отдел Норильского комбината МВД СССР. – Норильск, 1946. – С. 1-23.
[53] Керсновская, Е. А. Сколько стоит человек: Повесть о пережитом в 12 тетрадях и 6 томах / Е. А. Керсновская. – М.: Фонд Керсновской, ООО «Можайск-Терра», 2001.
[54] Жирлицина, С. Женщины Горлага / С. Жирлицина // Мемориал. – 1998. – октябрь.
[55] Головко, С. Г. О чем молчит Шмидтиха / С. Г. Головко //АиФ на Енисее. – 1993. – № 146. – 14 июня.
[56] Трофименко, И. Н. Норильский исправительно-трудовой лагерь: направление, отбор и перевозка заключенных (1935-1956гг.) / И. Н. Трофименко // Книга памяти жертв политических репрессий Красноярского края в 9 т. Т. 2. – Красноярск, 2001 – С. 73-94.
[57] Бородкин, Л. И. Структура и стимулирование принудительного труда в ГУЛАГе: Норильлаг, конец 30х - начало 50х гг. [Электронный ресурс]. / Л. И. Бородкин, С. Эртц – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/. – Загл. с экрана.
[58] Керсновская, Е. А. Сколько стоит человек: Повесть о пережитом в 12 тетрадях и 6 томах. Т. IV. / Е. А. Керсновская. – М.: Фонд Керсновской, ООО «Можайск-Терра», 2001. – С.54-55.
[59] Трофименко, И. Н. Норильский исправительно-трудовой лагерь: отбор контингента  и уровень смертности заключенных (1935-1950 гг.) / И. Н. Трофименко // Норильская голгофа. – Красноярск, 2002. – С. 54.
[60] Волянгявичус, А. «…все время до самой независимости Литвы меня преследовали везде и всюду по политическим мотивам» [Электронный ресурс]. / А. Волянгявичус. – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/memuar/Kasabova/07/Volyang.htm/ . – Загл. с экрана.
[61] Приказ НКВД СССР № 0033 «О сохранении и улучшении физического состояния заключенных, содержащихся в исправительно-трудовых лагерях и колониях НКВД» // История сталинского Гулага. Конец 1920-х – первая половина 1950-х годов: собрание документов в 7-ми томах. Т. 4. Население Гулага: численность и условия содержания. – М., изд-во РОССПЭН, 2004. – С. 217-218.
[62] Правила внутреннего распорядка для заключенных в лагерях и колониях ГУЛАГ. // История сталинского Гулага. Конец 1920-х – первая половина 1950-х годов: собрание документов в 7-ми томах. Т. 4. Население Гулага: численность и условия содержания. – М., изд-во РОССПЭН, 2004. – С. 263.
[63] Керсновская, Е. Сколько стоит человек: Повесть о пережитом в 12 тетрадях и 6 томах. Т. IV. Тетради 7, 8. / Е. А. Керсновская. – М.: Фонд Керсновской, ООО «Можайск-Терра», 2001. – С. 135-136.
[64] Керсновская, Е. Сколько стоит человек: Повесть о пережитом в 12 тетрадях и 6 томах. Т. V. Тетради 9, 10. / Е. А. Керсновская. – М.: Фонд Керсновской, ООО «Можайск-Терра», 2001. – С. 26-27.
[65] Лебединский, В. Н. В сердце рудного Притаймырья / В. Н. Лебединский // Вопросы истории. – 1978. – № 1. – С. 208.
[66] Приказ НКВД СССР № 00943 «О введении новых норм питания и вещевого довольствия для заключенных в ИТЛ и ИТК НКВД СССР» [Электронный ресурс] – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/DOKUMENT/USSR/390814.htm/ . – Загл. с экрана.
[67] Циркуляр ГУЛАГ № 210 об упорядочении жилищно-бытовых условий содержания заключенных // История сталинского Гулага. Конец 1920-х – первая половина 1950-х годов: собрание документов в 7-ми томах. Т. 4. Население Гулага: численность и условия содержания. – М., изд-во РОССПЭН, 2004. – С. 220.
[68] Докладная записка заместителя начальника Контрольно-инспекторского отдела ГУЛАГ Р.И. Силантьева заместителю начальника ГУЛАГ Г.С. Завгороднему о выполнении лагерями и колониями НКВД – УНКВД циркулярного распоряжения ГУЛАГ № 210 от 23 апреля 1943 г. об упорядочении жилищно-бытовых условий содержания заключенных // История сталинского Гулага. Конец 1920-х – первая половина 1950-х годов: собрание документов в 7-ми томах. Т. 4. Население Гулага: численность и условия содержания. – М., изд-во РОССПЭН, 2004. – С. 228-229.
[69] Справка Контрольно-инспекторского отдела ГУЛАГ с перечнем исправительно-трудовых лагерей и колоний, не обеспечивших выполнение приказа НКВД СССР № 00640 в части предоставления заключенным 2 кв. м. жилой площади // История сталинского Гулага. Конец 1920-х – первая половина 1950-х годов: собрание документов в 7-ми томах. Т. 4. Население Гулага: численность и условия содержания. – М., изд-во РОССПЭН, 2004. – С. 60.
[70] Дворецкая, А. П. Норильский комбинат в документах Государственного архива Красноярского края: 1941–1945 гг. [Электронный ресурс]. / А. П. Дворецкая – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/Articles/2009Momemty/11.htm/ . – Загл. с экрана.
[71] Зберовский, В. К. Люди Норильлага [Электронный ресурс]. / В. К. Зберовский – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/. – Загл. с экрана.
[72] Бородкин, Л. И. Структура и стимулирование принудительного труда в ГУЛАГе: Норильлаг, конец 30х - начало 50х гг. [Электронный ресурс]. / Л. И. Бородкин, С. Эртц – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/. – Загл. с экрана.
[73] Гаевский, А. А. Воспоминания / А. А. Гаевский // Экономическая история: Ежегодник. – М.,2003.-М., 2003. – С. 177-233.
[74] Керсновская, Е. Сколько стоит человек: Повесть о пережитом в 12 тетрадях и 6 томах. Т. V. Тетради 9, 10. / Е. А. Керсновская. – М.: Фонд Керсновской, ООО «Можайск-Терра», 2001. – С. 68-74.
[75] Равдель, З. И. Воспоминания [Электронный ресурс]. / З. И. Равдель – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/. – Загл. с экрана.
[76] Малевич, Я. В. Люблю и ненавижу / Я. В. Малевич // Норильский Мемориал. – 1996. – вып. 3. – С. 9.
[77] Ларьков, С. «Враги народа» за полярным кругом / С. Ларьков, Ф. Романенко. – М.: изд-во Паулсен, 2010. – С. 369-388.
[78] Дзюбенко, Н. ИТЛ умирал несколько лет [Электронный ресурс] / Н. Дзюбенко // О времени, о Норильске, о себе…в 11 кн. кн. 1. – М., 2001. – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/. – Загл. с экрана.
[79] Евзеров, М. И. Записки горного инженера / М. И. Евзеров // О времени, о Норильске, о себе… в 11 кн. кн. 1. – М., 2001. – С. 113-114.
[80] Полушин, Д. В. Репрессированная культура: духовная жизнь Норильского исправительно-трудового лагеря в 1935-1956 гг. [Электронный ресурс] / Д. В. Полушин. - Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/. – Загл. с экрана.
[81] Там же.
[82] Евзеров, М. Записки горного инженера [Электронный ресурс] / М. Евзеров. – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/memuar/Kasabova/01/Evzerov.htm/ . – Загл. с экрана.
[83] Икорникова-Годлевская, Н. «…прибежал бригадир, привел в свою сторожку… показал записку с костями и черепом. В записке под страхом смерти приказывалось оградить Годлевского от работы на Каларгоне» [Электронный ресурс] / Н. Икорникова-Годлевская. – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/. – Загл. с экрана.
[84] Львов, А. А. Авраамий Завенягин: «От вашей продукции зависит очень многое в работе всей нашей промышленности» / А. А. Львов // Норильские судьбы. – Красноярск: изд-во Престо, 1991.
[85] Львов, А. А. Авраамий Завенягин: «От вашей продукции зависит очень многое в работе всей нашей промышленности» / А. А. Львов // Норильские судьбы. – Красноярск: изд-во Престо, 1991.
[86] Кузякина, Т. Как мы выпускали книгу об Авраамии Завенягине [Электронный ресурс] / Т. Кузякина – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/Public/00/20000117.htm / – Загл. с экрана.
[87] Жирлицина, С. Женщины Горлага / С. Жирлицина // Норильский мемориал. – Норильск,1998.- №4. – С.14-17.
[88] Улинаускайте-Мурейкиене, И. «Выжили потому, что верили…» [Электронный ресурс] / И. Улинаускайте-Мурейкиене. – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/memuar/Kasabova/07/Ulinauskaite.htm/ . – Загл. с экрана.
[89] Улинаускайте-Мурейкиене, И. «Выжили потому, что верили…» [Электронный ресурс] / И. Улинаускайте-Мурейкиене. – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/memuar/Kasabova/07/Ulinauskaite.htm/ . – Загл. с экрана.
[90] Плешакова, Е. Кофточка на память [Электронный ресурс] / Е. Плешакова // Публикации 1990г. – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/. – Загл. с экрана.
[91] Из справки-обзора сотрудника Научно-исследовательского отдела ГУИТК Е. Г. Ширвиндта об изменении численности и состава заключенных за период с января 1953г. по январь 1957г. // История сталинского Гулага. Конец 1920-х – первая половина 1950-х годов: собрание документов в 7-ми томах. Т. 4. Население Гулага: численность и условия содержания. – М., изд-во РОССПЭН, 2004. – С. 130-131.
[92] Из справки-обзора сотрудника Научно-исследовательского отдела ГУИТК Е. Г. Ширвиндта об изменении численности и состава заключенных за период с января 1953г. по январь 1957г. // История сталинского Гулага. Конец 1920-х – первая половина 1950-х годов: собрание документов в 7-ми томах. Т. 4. Население Гулага: численность и условия содержания. – М., изд-во РОССПЭН, 2004. – С. 130-131.
[93] Демина, А. Дети ГУЛАГа / А. Демина // Норильский мемориал. – Норильск,1998.- №4. – С.5-7.
[94] Игнатенко, М. Дети в сталинских лагерях [Электронный ресурс] / М. Игнатенко. – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/Work/Konkurs/0/Ignatenko.htm/ . – Загл. с экрана.
[95] Важнов, М. Я. Особый барак / М. Я. Важнов // Красноярский комсомолец. – 1989. – № 8.- 14 июня.
[96] Циркуляр НКВД СССР № 34 об обеспечении обувью, бельем, верхней одеждой и постельными принадлежностями воспитанников колоний для несовершеннолетних от 27 января 1944г. // История сталинского Гулага. Конец 1920-х – первая половина 1950-х годов: собрание документов в 7-ми томах. Т. 4. Население Гулага: численность и условия содержания. – М., изд-во РОССПЭН, 2004. – С. 392-393.
[97] Матвеев, В. З. Сего числа 1 (2) июля 1935 года вступил в обязанности начальника Норильскстроя НКВД. Основание: приказ наркома Внудела Ягоды [Электронный ресурс] / В. З. Матвеев. - Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/memuar/Kasabova/05/Matveev.htm . – Загл. с экрана.
[98] Важнов, М.Я. Доля, что смерти тяжелее / М. Я. Важнов // Заполярная правда. – 1990. – №128.
[99] Яскина, О. И. Воспоминания [Электронный ресурс] / О. И. Яскина // Публикации 1990г. – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/. – Загл. с экрана.
[100] Керсновская, Е. Сколько стоит человек: Повесть о пережитом в 12 тетрадях и 6 томах. Т. IV. Тетради 7, 8. / Е. А. Керсновская. – М.: Фонд Керсновской, ООО «Можайск-Терра», 2001. – С. 58.
[101] Попов, Г. А. Опять живет потускневшее время [Электронный ресурс] / Г. А. Попов. - Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/. – Загл. с экрана.
[102] Там же.
[103] Керсновская, Е. А. Сколько стоит человек: Повесть о пережитом в 12 тетрадях и 6 томах. Т. IV. Тетради 7, 8 / Е. А. Керсновская. – М.: Фонд Керсновской, ООО «Можайск-Терра», 2001. – 288 с.
[104] Керсновская, Е. А. Сколько стоит человек: Повесть о пережитом в 12 тетрадях и 6 томах. Т. IV. Тетради 7, 8 / Е. А. Керсновская. – М.: Фонд Керсновской, ООО «Можайск-Терра», 2001. – С. 69-70.
[105] Распоряжение ГУЛАГ № 278 «Об установлении противоцинготных пайков» // История сталинского Гулага. Конец 1920-х – первая половина 1950-х годов: собрание документов в 7-ми томах. Т. 4. Население Гулага: численность и условия содержания. – М., изд-во РОССПЭН, 2004. – С. 323.
[106] Людвиг, З. Г. К счастью, я был этапирован в Норильск [Электронный ресурс] / З. Г. Людвиг // Свеча милосердия. – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/Public/80/19891213.htm/ - Загл. с экрана.
[107] Вачаева, В. «...мне довелось читать столько исповедей...» [Электронный ресурс] / В. Вачаева - Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/memuar/Kasabova/09/04.htm] – Загл. с экрана.
[108] Керсновская, Е. А. Сколько стоит человек: Повесть о пережитом в 12 тетрадях и 6 томах. Т. IV. Тетради 7, 8 / Е. А. Керсновская. – М.: Фонд Керсновской, ООО «Можайск-Терра», 2001. – С. 62-66.
[109] Попов, Г. А. Опять живет потускневшее время [Электронный ресурс] / Г. А. Попов. - Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/. – Загл. с экрана.
[110] Макарова, А. Б. Норильское восстание. Май-август 1953 года. [Электронный ресурс] / А. Б. Макарова. – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/index1.htm/. – Загл. с экрана.
[111] Серебровский, В. Черные флаги Горлага / В. Серебровский // Родина. – 1997. – № 2. – С. 15.
[112] Сиротинин, В. Г. Норильское восстание [Электронный ресурс] / В. Г. Сиротинин // Норильская голгофа. – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/Articles/Golgofa/05.htm/ - Загл. с экрана.
[113] Головко, С. Г. Мятеж 53-го: бунт или восстание? / С. Г. Головко // АиФ на Енисее. – 2004. – 25 мая.
[114] Юдина, Н. Судьба участника Норильского восстания. Восстание духа [Электронный ресурс] / Н. Юдина. – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/Work/Konkurs/6/Yudina/Yudina.htm/ - Загл. с экрана.
[115] Шумук, Д. «Получился страшенный шквал. Одни падали, другие молили о спасении, истекая кровью, третьи бегали из угла в угол» [Электронный ресурс] / Д. Шумук. – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/memuar/Kasabova/08/04.htm/- Загл. с экрана.
[116] Сиротинин, В. Г. Норильское восстание [Электронный ресурс] / В. Г. Сиротинин // Норильская голгофа. – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/Articles/Golgofa/05.htm/ - Загл. с экрана.
[117] Головко, С. Г. Восстание 1953 года в Горлаге / С. Г. Головко // Заполярная правда. – 2004. – 11 июня.
[118] Серебровский, В. Черные флаги Горлага / В. Серебровский // Родина. – 1997. – № 2. – С. 15.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ

Неопубликованные источники из архива Региональной общественной организации «Красноярское историко-просветительское и правозащитное общество «Мемориал»

I Учетные карточки
1 Угер Зоя Сергеевна
2 Урба Сергей Александрович
3 Чалык Евгения Юрьевна
4 Чалык Нина Ивановна
5 Ютс Ян Самуилович

II Реабилитационные документы (свидетельства, сообщения)
1 Касьян Алексей Сергеевич
2 Швец Еремей Матвеевич

III Неопубликованные воспоминания
1 Азаренко Н.В. письмо
2. Боярская М. В. письмо

Опубликованные источники

1 Баев, А. А. О медицинском отборе кадров для работы на севере в связи с климатическим фактором / А. А. Баев, З. И. Розенблюм // Сборник трудов лечебно-профилактических учреждений Норильского комбината; санитарный отдел Норильского комбината МВД СССР. – Норильск, 1946.
2 Блажиевская, Г. Прости, отец… / Г. Блажиевская // Красноярский рабочий. – 1988. – 6 июля.
3 Боннер, Е. Г. Без корня полынь не растет / Е. Г. Боннер // Знамя. – 1993. – № 12.
4 Быстролетов, Д. Пир бессмертных [Электронный ресурс]. / Д. Быстролетов. – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/. – Загл. с экрана.
5 Волянгявичус, А. «…все время до самой независимости Литвы меня преследовали везде и всюду по политическим мотивам» [Электронный ресурс]. / А. Волянгявичус. – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/memuar/Kasabova/07/Volyang.htm/ . – Загл. с экрана.
6 Воробьёв В. Поздний реабилитанс [Электронный ресурс]. / В. Воробьёв // Енисей. – 1990. – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/. – Загл. с экрана.
7 Гаевский, А. А. Воспоминания / А. А. Гаевский // Экономическая история: Ежегодник. – М.,2003.-М., 2003.
8 Головко, С. Г. Я – бывший норильский каторжанин / С. Г. Головко // Заполярная правда. – 2001. – 14 февраля.
9 Головко, С. Г. Восстание 1953 года в Горлаге / С. Г. Головко // Заполярная правда. – 2004. – 11 июня.
10 Головко, С. Г. Мятеж 53-го: бунт или восстание? / С. Г. Головко // АиФ на Енисее. – 2004. – 25 мая.
11 Головко, С. Г. О чем молчит Шмидтиха / С. Г. Головко //АиФ на Енисее. – 1993. – № 146. – 14 июня.
12 Докладная записка заместителя начальника Контрольно-инспекторского отдела ГУЛАГ Р.И. Силантьева заместителю начальника ГУЛАГ Г.С. Завгороднему о выполнении лагерями и колониями НКВД – УНКВД циркулярного распоряжения ГУЛАГ № 210 от 23 апреля 1943 г. об упорядочении жилищно-бытовых условий содержания заключенных // История сталинского Гулага. Конец 1920-х – первая половина 1950-х годов: собрание документов в 7-ми томах. Т. 4. Население Гулага: численность и условия содержания. – М., изд-во РОССПЭН, 2004. – 624 с.
13 Докладная записка о состоянии Норильского Исправительно-Трудового лагеря МВД СССР за 1946 год [Электронный ресурс]. – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/. – Загл. с экрана.
14 Евграфов, В. Разбитая ваза с надломленным цветком / В. Евграфов // Вечерний Красноярск. – 2001. – 21 февраля.
15 Евзеров, М. Записки горного инженера [Электронный ресурс] / М. Евзеров. – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/memuar/Kasabova/01/Evzerov.htm/ . – Загл. с экрана.
16 Евзеров, М. И. Записки горного инженера / М. И. Евзеров // О времени, о Норильске, о себе… в 11 кн. кн. 1. – М., 2001.
17 Из справки-обзора сотрудника Научно-исследовательского отдела ГУИТК Е. Г. Ширвиндта об изменении численности и состава заключенных за период с января 1953г. по январь 1957г. // История сталинского Гулага. Конец 1920-х – первая половина 1950-х годов: собрание документов в 7-ми томах. Т. 4. Население Гулага: численность и условия содержания. – М., изд-во РОССПЭН, 2004. – 624 с.
18 Икорникова-Годлевская, Н. «…прибежал бригадир, привел в свою сторожку… показал записку с костями и черепом. В записке под страхом смерти приказывалось оградить Годлевского от работы на Каларгоне» [Электронный ресурс] / Н. Икорникова-Годлевская. – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/. – Загл. с экрана.
19 Керсновская, Е. А. Сколько стоит человек: Повесть о пережитом в 12 тетрадях и 6 томах / Е. А. Керсновская. – М.: Фонд Керсновской, ООО «Можайск-Терра», 2001.
20 Лебединский, В. Н. В сердце рудного Притаймырья / В. Н. Лебединский // Вопросы истории. – 1978. – № 1.
21 Людвиг, З. Г. К счастью, я был этапирован в Норильск [Электронный ресурс] / З. Г. Людвиг // Свеча милосердия. – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/Public/80/19891213.htm/ - Загл. с экрана.
22 Макогон, В. А. Норильлаг [Электронный ресурс] / В. А. Макогон. – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/. – Загл. с экрана.
23 Малевич, Я. В. Люблю и ненавижу / Я. В. Малевич // Норильский Мемориал. – 1996. – вып. 3.
24 Матвеев, В. З. Сего числа 1 (2) июля 1935 года вступил в обязанности начальника Норильскстроя НКВД. Основание: приказ наркома Внудела Ягоды [Электронный ресурс] / В. З. Матвеев. - Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/memuar/Kasabova/05/Matveev.htm . – Загл. с экрана.
25 Плешакова, Е. Кофточка на память [Электронный ресурс] / Е. Плешакова // Публикации 1990г. – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/. – Загл. с экрана.
26 Попов, Г. А. Опять живет потускневшее время [Электронный ресурс] / Г. А. Попов. - Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/. – Загл. с экрана.
27 Правила внутреннего распорядка для заключенных в лагерях и колониях ГУЛАГ. // История сталинского Гулага. Конец 1920-х – первая половина 1950-х годов: собрание документов в 7-ми томах. Т. 4. Население Гулага: численность и условия содержания. – М., изд-во РОССПЭН, 2004. – 624 с.
28 Приказ НКВД №00239 «Об организации строительства Норильского никелевого комбината»25 июня 1935г.//История сталинского ГУЛАГа. Конец 1920-х – первая половина 1950-х годов: Собрание документов. В 7т. Т.2.Карательная система: структура и кадры- М.,2004. – 618 с.
29 Приказ НКВД СССР № 0033 «О сохранении и улучшении физического состояния заключенных, содержащихся в исправительно-трудовых лагерях и колониях НКВД» // История сталинского Гулага. Конец 1920-х – первая половина 1950-х годов: собрание документов в 7-ми томах. Т. 4. Население Гулага: численность и условия содержания. – М., изд-во РОССПЭН, 2004. – 624 с.
30 Приказ НКВД СССР № 00943 «О введении новых норм питания и вещевого довольствия для заключенных в ИТЛ и ИТК НКВД СССР» [Электронный ресурс] – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/DOKUMENT/USSR/390814.htm/ . – Загл. с экрана.
31 Равдель, З. И. Воспоминания [Электронный ресурс]. / З. И. Равдель – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/. – Загл. с экрана.
32 Распоряжение ГУЛАГ № 278 «Об установлении противоцинготных пайков» // История сталинского Гулага. Конец 1920-х – первая половина 1950-х годов: собрание документов в 7-ми томах. Т. 4. Население Гулага: численность и условия содержания. – М., изд-во РОССПЭН, 2004. – 624 с.
33 Рацевич, С. В. Глазами журналиста и актера Мемуары. [Электронный ресурс] / С. В. Рацевич. – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/. – Загл. с экрана.
34 Серебровский, В. Черные флаги Горлага / В. Серебровский // Родина. – 1997. – № 2.
35 Справка Контрольно-инспекторского отдела ГУЛАГ с перечнем исправительно-трудовых лагерей и колоний, не обеспечивших выполнение приказа НКВД СССР № 00640 в части предоставления заключенным 2 кв. м. жилой площади // История сталинского Гулага. Конец 1920-х – первая половина 1950-х годов: собрание документов в 7-ми томах. Т. 4. Население Гулага: численность и условия содержания. – М., изд-во РОССПЭН, 2004. – 624 с.
36 Улинаускайте-Мурейкиене, И. «Выжили потому, что верили…» [Электронный ресурс] / И. Улинаускайте-Мурейкиене. – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/memuar/Kasabova/07/Ulinauskaite.htm/ . – Загл. с экрана.
37 Циркуляр ГУЛАГ № 210 об упорядочении жилищно-бытовых условий содержания заключенных // История сталинского Гулага. Конец 1920-х – первая половина 1950-х годов: собрание документов в 7-ми томах. Т. 4. Население Гулага: численность и условия содержания. – М., изд-во РОССПЭН, 2004. – 624 с.
38 Циркуляр НКВД №487 о недопустимости задержки этапов из тюрем в лагеря предстоящей зимой из-за отсутствия у заключенных верхней теплой одежды и обуви 8 октября 1943 г. // История сталинского ГУЛАГа. Конец 1920-х – первая половина 1950-х годов: Собрание документов. В 7 т. Т. 2. Карательная система: структура и кадры. – М., 2004. – 618 с.
39 Циркуляр НКВД СССР № 34 об обеспечении обувью, бельем, верхней одеждой и постельными принадлежностями воспитанников колоний для несовершеннолетних от 27 января 1944г. // История сталинского Гулага. Конец 1920-х – первая половина 1950-х годов: собрание документов в 7-ми томах. Т. 4. Население Гулага: численность и условия содержания. – М., изд-во РОССПЭН, 2004. – 624 с.
40 Шумук, Д. «Получился страшенный шквал. Одни падали, другие молили о спасении, истекая кровью, третьи бегали из угла в угол» [Электронный ресурс] / Д. Шумук. – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/memuar/Kasabova/08/04.htm/- Загл. с экрана.
41 Яскина, О. И. Воспоминания [Электронный ресурс] / О. И. Яскина // Публикации 1990г. – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/. – Загл. с экрана.

Литература

1 Адаменко, А. А. Польские репрессированные католические священнослужители в Красноярском крае. История и культура поляков Сибири: сб. мат. рег. конф./ А. А. Адаменко. – Красноярск, 2006.
2 Ассанов, И. Жизнь и судьба Митрофана Петровича Рубеко / И. Ассанов // Норильск. – Норильский Мемориал – 1999. – вып. 4.
3 Афанасов, О. В. О пребывании заключенных из числа иностранцев в Озерном лагере / О.В. Афанасов // Иркутский Историко-экономический ежегодник. – Иркутск, изд-во БГУЭП, 2010.
4 Афанасов, О. В. Проблема достоверности делопроизводственных документов по истории Озерного лагеря (1948 – 1963) / О. В. Афанасов // Россия и Восток: взгляд из Сибири в начале тысячелетия: Мат. и тез.док. междунар. научно-практич. конфер. – Иркутск: изд-во Оттиск, 2002.
5 Афанасов, О. В. Проявления социального протеста заключенных в Озерном лагере / О.В.Афанасов // Силовые структуры как социокультурное явление: история и современность: Мат. междунар. научно-практич. конфер. – Иркутск: изд-во ВСИ МВД РФ, 2001.
6 Бабий, А. А. Тоталитаризм / А. А. Бабий // Красноярский край в истории Отечества. Книга вторая. – Красноярск, изд-во Красноярское книжное издательство, 1996.
7 Бородкин, Л. И. Структура и стимулирование принудительного труда в ГУЛАГе: Норильлаг, конец 30х - начало 50х гг. [Электронный ресурс]. / Л. И. Бородкин, С. Эртц – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/. – Загл. с экрана.
8 Важнов, М. Я. Особый барак / М. Я. Важнов // Красноярский комсомолец. – 1989. – № 8.- 14 июня.
9 Важнов, М.Я. Доля, что смерти тяжелее / М. Я. Важнов // Заполярная правда. – 1990. – №128.
10 Вачаева, В. «...мне довелось читать столько исповедей...» [Электронный ресурс] / В. Вачаева - Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/memuar/Kasabova/09/04.htm] – Загл. с экрана.
11 Вестник Красноярского крайкома КПСС. – 1991. – № 2.
12 Гущин, Н. Я. «Раскулачивание» в Сибири (1928-1934гг.), методы, этапы, социально-экономические и демографические последствия / Н.Я. Гущин, В. А.Ильиных. – Новосибирск, 1996. – 355 с.
13 Дворецкая, А. П. Норильский комбинат в документах Государственного архива Красноярского края: 1941–1945 гг. [Электронный ресурс]. / А. П. Дворецкая – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/Articles/2009Momemty/11.htm/ . – Загл. с экрана.
14 Демина, А. Дети ГУЛАГа / А. Демина // Норильский мемориал. – Норильск,1998. – № 4.
15 Дзюбенко, Н. ИТЛ умирал несколько лет [Электронный ресурс] / Н. Дзюбенко // О времени, о Норильске, о себе…в 11 кн. кн. 1. – М., 2001. – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/. – Загл. с экрана.
16 Жирлицина, С. Женщины Горлага / С. Жирлицина // Мемориал. – 1998. – октябрь.
17 Жиромская, В. Б. Демографическая история России в 1930-е гг. Взгляд в неизвестное / В. Б. Жиромская. – М., 2001.
18 Зберовский, В. К. Люди Норильлага [Электронный ресурс]. / В. К. Зберовский – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/. – Загл. с экрана.
19 Игнатенко, М. Дети в сталинских лагерях [Электронный ресурс] / М. Игнатенко. – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/Work/Konkurs/0/Ignatenko.htm/ . – Загл. с экрана.
20 Ильин, А. С. Горячее лето 1937 года / А. С. Ильин // Вечерний Красноярск. – 1997. – 28 июня. Его же. Конституцию захотели, товарищи сибиряки? // Очевидец. – 1996. – 15 августа.
21 Ильин, А. С. Кадровая революция 1937 года / А. С. Ильин // Книга памяти жертв политических репрессий Красноярского края в 9 т. Т. 1. – Красноярск, 2004.
22 Ильин, А. С. Каинова печать: доцент, матрос и другие в котле сибирской индустриализации / А. С. Ильин. – Красноярск, изд-во Боргес,2000.
23 Ильин, А. С. Первый секретарь Красноярского крайкома / А. С. Ильин // Власть и общество. – Красноярск, 2002.
24 Ильин, А. С. Промышленное освоение Таймыра / А. С. Ильин // Норильская голгофа. – Красноярск, 2002.
25 Исупов, В. А. Демографические катастрофы и кризисы в России в первой половине XX века / В. А. Исупов // Историко-демографические очерки. – Новосибирск, 2000.
26 Красильников, С. А. Сибирь в планах и практике государственных репрессий в первой половине 1930хгг. / С. А. Красильников // Историческая наука на рубеже веков. – Томск, 1999. – Т.3. – 240 с.
27 Красильников, С. А. Спецпереселенцы в Западной Сибири 1933-1938гг. / С.А. Красильников. – Новосибирск, 1994. – 278 с.
28 Красноярск. Очерки истории города. – Красноярск, 1988.
29 Красноярье: пять веков истории. – Часть II. – Красноярск, 2006.
30 Кропачев, С. А. Новейшая отечественная историография о масштабах политических репрессий в 1937-1938гг. / С. А. Кропачев // Российская история. – 2010. – №1.
31 Ларьков, С. «Враги народа» за полярным кругом / С. Ларьков, Ф. Романенко. – М.: изд-во Паулсен, 2010. – 421 с.
32 Львов, А. А. Авраамий Завенягин: «От вашей продукции зависит очень многое в работе всей нашей промышленности» / А. А. Львов // Норильские судьбы. – Красноярск: изд-во Престо, 1991.
33 Макаров, А. А. Репрессии в Красноярском крае (1934-1938) / А. А. Макаров. – Абакан, 2008. – 160 с.
34 Макарова, А. Б. Использование архивов Красноярского края по истории Норильского комбината [Электронный ресурс]. / А. Б. Макарова – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/. – Загл. с экрана.
35 Макарова, А. Б. Норильское восстание. Май-август 1953 года [Электронный ресурс] / А.Б. Макарова – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/. – Загл. с экрана.
36 Medvedev, R. «Let History Judge: The Origins and Consequences of Stalinism» (London 1971), Медведев, Р. К суду истории: Генезис и последствия сталинизма. – New York, 1974.
37 Миронов, А. Г. Озерлаг: как это начиналось / А. Г.Миронов // Иркутский Историко-экономический ежегодник. – Иркутск, изд-во БГУЭП, 2010. – 370 с.
38 Мить, А. А. Численность и состав заключенных Сибирского исправительно-трудового лагеря (1942-1960гг.): автореф. дис. ... канд. ист. наук: 07.00.02. / А. А. Мить. – Кемерово, 1997. – 18 с.
39 Население России в XX веке. В 3 т. Т. 1. – М., 2000.
40 Очерки истории красноярской краевой организации КПСС. – Красноярск, 1982. – 392 с.
41 Папков, С. А. Сталинский террор в Сибири/ С.А. Папков. – Новосибирск, 1997.
42 Папков, С. А. Норильлаг: первое десятилетие [Электронный ресурс]. / С. А. Папков. – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/Articles/Golgofa/03.htm/ . – Загл. с экрана.
43 Полушин, Д. В. Репрессированная культура: духовная жизнь Норильского исправительно-трудового лагеря в 1935-1956 гг. [Электронный ресурс] / Д. В. Полушин. - Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/. – Загл. с экрана.
44 Самосудов, В. М. Большой террор в Омском Прииртышье 1937-1938 гг. / В. М. Самосудов. – Омск, 1998. – 268 с.
45 Самосудов, В. М. О репрессиях в Омском Прииртышье. Исторические этюды / В. М. Самосудов. – Омск, 1998. – 232 с.
46 Сиротинин, В. Г. Норильское восстание [Электронный ресурс] / В. Г. Сиротинин // Норильская голгофа. – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/Articles/Golgofa/05.htm/ - Загл. с экрана.
47 Сиротинин, В. Г. Православные священники. Год 1937. [Электронный ресурс] / В. Г. Сиротинин. – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/. – Загл. с экрана.
48 Сиротинин, В. Г.Советское государство – машина, перемалывающая людей / В. Г. Сиротинин // Речь. – 1992. - № 6. – С. 15-17. его же. Арестована по доносу матери / В. Г. Сиротинин // Красноярский рабочий. – 1994. – 29 октября.
49 Солженицын, А. И. Архипелаг ГУЛАГ / А. И. Солженицын М.; изд-во Альфа-книга, 2007. – 1280 с.
50 Солженицын, А. И. Один день Ивана Денисовича / А. И. Солженицын. – М.; изд-во Вагриус, 2008. – 304 с.
51 «Стройка №503» (1947-1953 гг.) Документы. Материалы. Исследования: сб. науч. тр. / под. ред. М. В. Мишечкина. – Красноярск: изд-во Гротеск, 2000. – 208 с.
52 Трофименко, И. Н. Норильский исправительно-трудовой лагерь: направление, отбор и перевозка заключенных (1935-1956гг.) / И. Н. Трофименко // Книга памяти жертв политических репрессий Красноярского края в 9 т. Т. 2. – Красноярск, 2001.
53 Трофименко, И. Н. Норильский исправительно-трудовой лагерь: отбор контингента  и уровень смертности заключенных (1935-1950 гг.) / И. Н. Трофименко // Норильская голгофа. – Красноярск, 2002.
54 Трус, Л. С. Загадка Норильского восстания [Электронный ресурс]. / Л. С. Трус – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/. – Загл. с экрана.
55 Уйманов, В. Н. Боль людская. Памяти томичей, репрессированных в 30-40-е и начале 50-х годов в 5 т. / В. Н. Уйманов. – Томск, 1991.
56 Уйманов, В. Н. Репрессии в Сибири. Как это было (Западная Сибирь в кон. 1920-х – нач. 1950-х гг.) /В. Н. Уйманов. – Томск: изд-во ТГУ,1995.
57 Хлевнюк О. В. 1937: Сталин, НКВД и советское общество / О. В. Хлевнюк. – М., 1992.; его же. Политбюро. Механизмы политической власти в 30-е годы / О. В. Хлевнюк. – М.,1996.
58 Хлевнюк, О. В. «Большой террор» 1937–1938 гг. как проблема научной историографии / О. В. Хлевнюк // Историческая наука и образование на рубеже веков. – М., 2004.
59 Эртц, С. Строительство Норильского комбината с 1935 по 1938 гг.: становление крупного объекта экономической системы ГУЛАГа [Электронный ресурс]. / С. Эртц – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/. – Загл. с экрана.
60 Юдина, Н. Судьба участника Норильского восстания. Восстание духа [Электронный ресурс] / Н. Юдина. – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/Work/Konkurs/6/Yudina/Yudina.htm/ - Загл. с экрана.

ПРИЛОЖЕНИЕ А

Таблица А 1. Данные о смертности в ИТЛ и ИТК ГУЛАГа, включая Норильлаг

(1 Кокурин, А. ГУЛАГ: структура и кадры/ А. Кокурин, Ю. Моруков // Свободная мысль. – 2000. – № 8. – С. 111; № 10 – С.114-115.)

ПРИЛОЖЕНИЕ Б

Таблица Б 1 – Норма № 1 довольствия заключенных в исправительно-трудовых лагерях и колониях НКВД СССР, для невырабатывающих производственные нормы, хозлагобслуги, следственных и инвалидов (на 1 человека в день в граммах)

Таблица Б 2 – Норма № 2довольствия заключенных в исправительно-трудовых лагерях и колониях НКВД СССР, занятых на основных производственных работах и выполняющих норму выработки (на 1 человека в день в граммах)

Таблица Б 3 – Норма № 3 дополнительного к Норме №2 довольствия заключенных в исправительно-трудовых лагерях и колониях НКВД СССР, для работающих стахановскими методами (на 1 человека в день в граммах)

Таблица Б 4 – Норма № 4 дополнительного довольствия заключенных в исправительно-трудовых лагерях и колониях НКВД СССР, для инженерно-технических работников (на 1 человека в день в граммах)

(1 Приказ НКВД СССР № 00943 «О введении новых норм питания и вещевого довольствия для заключенных в ИТЛ и ИТК НКВД СССР» [Электронный ресурс] – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/DOKUMENT/USSR/390814.htm/ . – Загл. с экрана.)

ПРИЛОЖЕНИЕ В

Интеллектуальная элита за колючей проволокой

Урванцев Николай Николаевич, 1893 года рождения. Геолог, доктор геолого-минералогических наук (1935 г.), почетный полярник. 17.11.1932 г. награжден орденом Ленина, при аресте орден отобрали. Окончил Томский технологический институт. Один из первооткрывателей и исследователей Норильского рудного поля. С 1932 года заместитель директора Института Арктики в Ленинграде. Арестован 11 сентября 1937 года, осужден на 10 лет. Срок отбывал в Норильлаге. Большую часть срока был расконвоирован. Освобожден в 1954 году. Умер в 1935 в Ленинграде.

Козырев Николай Александрович, родился в Петербурге в 1908 году. Известный астроном, работал в Пулковской обсерватории (под Ленинградом), занимался изучением атмосферы Венеры. Арестован 07.11.1936 г., осужден на 10 лет. С 1939 года в Норильлаге. 10.01.1942 г. Таймырским окрсудом за контрреволюционную агитацию осужден на 10 лет. Оставлен в Норильлаге. Участвовал в лагерных геологических экспедициях. Из Норильлага убыл в 1944 году, освобожден в 1946. После освобождения защитил докторскую диссертацию. За открытия в астрономии награжден золотой медалью Международной ассоциации астрономов.
(1 Сиротинин, В. Г. Коммунистический террор в Красноярском крае / В. Г. Сиротинин // Книга памяти жертв политических репрессий Красноярского края в 9 т. Т. 1. – Красноярск, 2001. – С. 13-19.)

ПРИЛОЖЕНИЕ Г

Воззвание к заключенным перед «норильским восстанием»

(1 Сиротинин, В. Г. Норильское восстание [Электронный ресурс] / В. Г. Сиротинин // Норильская голгофа. – Режим доступа: HTTPS://memorial.krsk.ru/Articles/Golgofa/05.htm/ - Загл. с экрана.)